Читаем без скачивания Как музыка стала свободной - Стивен Уитт

Бранденбург с Гриллом восхищались философией открытого источника, но ещё они знали, что Ogg возник не в результате исследований, которые требуются для создания оригинального независимого формата. Они знали, что Ogg просто, так сказать, упал им на хвост, использовал их алгоритмы кодировки, алгоритмы, на совершенствование которых путём бесконечного тестового прослушивания ушла значительная часть десятилетия. Хотя команда, создавшая Ogg, утверждала, что никаких авторских прав, запатентованных Бранденбургом, не нарушалось, но Фраунгофер однажды аккуратно намекнул производителям устройств, как в институте на это всё смотрят, и новый формат канул в небытие.[80]

Вторая проблема — Apple. Стиву Джобсу, как и Бранденбургу, не нравился файлообмен. Джобс хотел создать легальную платную альтернативу. Он уже разрабатывал программу iTunes, чей белый интерфейс и красивые, «дорогие» кнопочки-иконки обещали очистить сей мир от греха. Больше не будет Winamp с его недостатками, а пользователям Napster дадут платное распространение, чтоб их совесть была чиста. И ещё — представители Apple на этом особо настаивали — от формата mp3 тоже надо отказаться.

Джобс хотел, чтобы все везде использовали ААС. В обсуждениях он тактично замечал, что-де ААС — это технология следующего поколения, и Бранденбург разрабатывал её с целью заменить формат компромиссный, неэффективный и устаревший. Apple настолько сильно боролась за ААС, что большинство юзеров решило, что это изобретение компании. Это недоразумение, что автор ААС — именно Apple, сохранялось не один год. Бранденбург и поддерживавший его Линд тоже активно сопротивлялись. Он говорил, что mp3 — уже состоявшийся, прижившийся формат, и переключиться с одного на другое будет слишком уж накладно (про свои экономические интересы он говорить избегал).

Победил он легко. В 2000 году погоду делали юзеры, обменивавшиеся файлами, a Apple, в свою очередь, была второстепенным игроком рынка и служила поводом для шуток профессионалов индустрии. Эта компания не обладала такой широкой базой пользователей, которая позволила бы перевести весь рынок на другой формат файлов. Во время первых переговоров по лицензированию Apple держала всего 3% рынка персональных компьютеров. Даже Microsoft с рыночной капитализацией в 23 раза выше — и то не могла такое провернуть, так что о шансах Apple тут и говорить нечего. Бранденбург, кстати, с Джобсом никогда лично не встречался. Он вообще не молился на Macintosh, а в частных беседах иногда говорил, что у пользователей продукции этой компании «промыты мозги». Он жил вне искажённой реальности Apple, и когда компания прислала ему конфиденциальное предложение относительно нового mp3-плеера, он начал читать с конца, где сообщались технические характеристики. Для сложившихся рынков Apple не представляла никакой угрозы, а Бранденбург, по его словам, относительно технологии «не сентиментальничал».

Летом 2001 года он поехал в Гонконг читать очередную лекцию. После пошёл гулять по узеньким торговым улочкам. Там, под стеклом, лежали mp3-плееры последнего поколения. Поскольку файлообменщики хотели, чтоб их ворованные файлы можно было носить с собой, рождался серьёзный потребительский рынок. Бранденбург видел в витрине «девайсы» примерно десяти производителей, даже больше. И своё нечёткое отражение. Он изменился. Половина волос облетела с головы, оставив блестящий купол. Он носил костюмы, тёмные рубашки с диссонирующими галстуками и, вдобавок, лохматую бороду. То есть, имидж не слишком профессиональный. Его странный язык тела не изменился, но теперь это уже было неважно: он заработал такую репутацию, что его все уважали.

И он, наконец, признал свою победу. Грилл, Попп и другие члены команды ещё несколько лет назад осознали, что mp3 занял непоколебимую позицию на рынке, но вот Бранденбург к своему успеху относился осторожно, даже, можно сказать, скептически. Из-за этого он всё бился за долю рынка, давил, так сказать, на педаль газа, хотя давно уже финишировал первым. Теперь, наконец, он мог расслабиться. Он уже не учёный-разработчик, он — успешный бизнесмен, который понимает правила игры лучше, чем кто-либо из современников. Старых соперников можно простить — они всё равно теперь его лицензиаты. Никакой он враждебности не испытывал ни к MPEG, ни к MUSICAM, ни даже к Philips. Конечно, когда-то давно он был новичком, они его, можно сказать, «кинули», но, глядя с расстояния пройденного пути, он как будто сам разрешил им хитрить. Теперь, когда он говорил о том фильтре, который Philips заставил его включить в код, он не только не сокрушался, но даже вроде как слегка восхищался им.

Они все были такие умные, но все они знали так мало. Ошибок было сделано очень много, список этот очень длинный. Компромисс с MPEG, фиаско Эрлангена, неудача с патентом карманного mp3-плеера — гигантские суммы в сотни миллионов долларов прошли мимо. Проницательный делец, который стоит сейчас перед витриной гонконгского магазина, таких ошибок бы не сделал. Нельзя сказать, что он акула, по всем параметрам Бранденбург — человек честный, и все его сделки тоже. Просто по ходу дела он кое-чему научился и больше не верил в то, что в этом мире для успеха нужна только брошюра с техническими данными.

ГЛАВА 11

Хотя Делл Гловер довольно долго был одним из лучших клиентов воров, которые выносили диски с завода, он всё же никак не мог понять, как именно им удаётся это делать, учитывая, что Ван Буррен ввёл на Universal совершенно непроницаемый режим безопасности — муха не пролетит. Кроме выборочного досмотра работников, их вещи теперь просвечивали рентгеном. Заводское здание построено без единого окна, аварийные выходы оборудованы сигнализацией. Ноутбуки запрещены правилами, как и магнитофоны, плееры, бумбоксы, короче, любое устройство, на котором можно проиграть компакт-диск.

На производственной линии весь процесс находился под автоматическим контролем. Готовые запечатанные диски учитывались сканером штрихкода. Для каждого тиража составлялся отчёт, показывающий, сколько дисков напечатано и сколько отправлено, а если возникала разница в количестве, то начиналась проверка. Когда выпускался популярный альбом, завод мог производить более полумиллиона копий в сутки, но, благодаря автоматическому контролю, боссы могли отслеживать движение продукции с точностью до одного диска.

Когда запечатанный диск покидал производственную линию, его, вплоть до магазина, человеческие руки не касались. Коробки с дисками заклеивались, после чего автоматически ставились на транспортные поддоны и отправлялись на склад. Доступ работников на склад осуществлялся под строжайшим контролем. Дотрагиваться руками до коробок на складе разрешалось только грузчикам.

После проводился ещё и личный досмотр. В обычную смену выборочно проверяли каждого пятого, и такой ванбурренов-ский режим уже позволил задержать нескольких воров. Но иногда и это считали недостаточным в период, когда завод печатал какую-нибудь крутейшую пластинку, будущий бестселлер, например, «The Eminem Show» или «Country Grammar» (рэперов Эминема и Нэлли, соответственно, — прим. пер.). Подобный объект вожделения миллионов привозили в лимузине с тонированными стёклами прямо из студии в портфеле с курьером, который не спускал с «мастера» глаз. После того, как с мастер-копии делали стеклянную форму, курьер прятал её обратно в портфель и уезжал так же загадочно, как и прибывал. Во время печати тиража такого альбома Ван Буррен приказывал сканировать ручным сканером вообще всех работников, начиная с менеджера завода.

И, всё-таки, каким-то образом утекали даже такие вот ценные диски. Гловер сам держал их в руках пару дней спустя. Как такое происходило? Охрану подкупали? Отключали сигнализацию на аварийном выходе и просовывали диск между дверьми ? Может, кто-то снаружи вставал в слепое пятно, невидимое камерам наблюдения, и бросал диски за ограду, как тарелки-фрисби?

Гловер стал прикидывать, а как бы он сам это сделал. Во-первых, ему надо было бы изъять диски из учтённой продукции. Для этого его позиция на линии упаковки идеальна: дальше по линии диску присваивается штрих-код, его запечатывают и считают. Выше по линии продукт ещё в неготовом виде. Упаковочное звено производственной линии — единственное место на всём заводе, где работник держит в руках готовый продукт.

К тому времени работа на упаковке стала сложнее. Вот один из первых побочных эффектов mp3 — они по звуку аналогичны компакт-дискам, но во многих других отношениях их превосходят: не только меньше и дешевле, но их можно бесконечно копировать и невозможно уничтожить. Компакт-диск могут поцарапать, украсть на вечеринке, а mp3 — это навсегда. Но компакт-диск можно подержать в руках — это единственное, чем он лучше. Universal, по большому счёту, торговала упаковкой.

В 1994 году, когда Гловер только начал там работать, упаковка была делом совершенно тупым. Ему только надо было надеть хирургические перчатки и пропускать диск через машину, упаковывающую его в плёнку. Теперь же диски становились навороченными. Сам диск — золотой или переливающийся, коробки — матово-голубые или пурпурные, буклеты — из бумаги отличного качества, толстые и часто особым образом складывавшиеся. С возросшей сложностью сборки увеличивалась и возможность брака на каждом из этапов, поэтому для каждого тиража печатали лишние десятки, а то и сотни дисков. Эти диски представляли собой запланированный «перебор» — ими заменяли диски, повреждённые или испачканные в ходе упаковки.