Читаем без скачивания Другие. Боевые сталкеры - Сергей Зверев

Он сидел слева от майора. Впереди него торчала из-за дивана первого ряда сидений голова водителя. Сержант сидел справа, перед майором.

Майор что-то говорил, Ждан машинально отвечал, лишь на мгновение отрываясь от своих настоящих мыслей. И ничего под рукой. Биться с тремя мужиками в замкнутом пространстве, да еще на скорости сто километров в час, — дело опасное. Ждан ревниво подумал, что Стольников, наверное, смог бы.

— У вас есть ручка? — спросил он майора.

— Ручка? Конечно.

— Я хочу пометить суммы, пока не забыл, которые лежали у меня в портфеле. Ведомостей было несколько, я не хочу запутаться. Вы когда-нибудь брали деньги под отчет?

— Ни денег, ни портфеля в автомобиле не было обнаружено, — сказал майор, шаря по карманам.

— Ну разумеется, они портфель выбросили, а деньги припрятали! Разве не так поступают воры?

Взяв протянутую ему перьевую ручку, Ждан скрутил колпачок и резким движением всадил ее майору в глаз.

— Проклятье!.. — дико закричал тот, хватаясь руками за лицо. Между его пальцев показалась кровь.

Сидевший на переднем сиденье сержант развернулся, ухватившись за спинку дивана «Волги».

Выдернув ручку из глаза майора, Ждан с силой пронзил ею горло сержанта.

Тот вскинулся почти до потолка, ухватился за перо и выдернул его из шеи. И в то же мгновение в лицо водителя брызнула, как из прорвавшегося дачного шланга, его горячая кровь…

— Что происходит?! — закричал милиционер, уже понимая, что снос с дороги неизбежен и главное теперь — не перевернуться. — Что происходит?!

Ждану нужен был именно кувырок автомобиля. Он сидел прочно, к перевороту был готов и теперь делал все возможное, чтобы причинить максимальный ущерб единственному, кто мог его остановить, — водителю.

— Ничего особенного, дурачок, — проговорил полковник, обхватывая рукой шею водителя. — Я вас убиваю.

Зажав голову, он резко двинул рукой. Послышался треск шейных позвонков.

Неуправляемая «Волга» на скорости слетела в кювет. Руль крутанулся в сторону, колеса вывернулись, и машина начала скакать по площадке перед лесом, крутясь вокруг собственной оси.

Обхватив голову и сжавшись, Ждан ждал, когда карусель остановится. То падая на него, то отлетая в сторону, в салоне болтался, как в центрифуге, майор милиции. Кровь то и дело попадала на лицо Ждана. На переднем сиденье, словно проворачиваясь в мясорубке, крутились кричащий водитель и хрипящий сержант. Все стекла в «Волге» были изнутри заляпаны кровью. После третьего кувырка стекла вылетели, осталось лишь ветровое. Смятое как тряпка, но не разлетевшееся, оно было тонировано в красный цвет…

И вот наконец, в последний раз подпрыгнув, машина встала на колеса. Понимая, что дверь не открыть, Ждан выхватил из кобуры майора «ТТ» и, как гигантская, располневшая ящерица, выполз через разбитое заднее стекло.

Быстро обойдя машину, он поднял руку и выстрелил в голову водителя.

Милиционер дернулся всем телом и застыл.

Следующим был майор. Ничего не видя, он кричал, бился и пытался выйти из автомобиля. Дверцу заклинило, он рвал ручку на себя, но безрезультатно.

Приблизившись, полковник выстрелил еще раз.

Пуля пробила майору голову. Он вытянулся и откинул голову назад.

Не сомневаясь, что сержант мертв, Ждан тем не менее, имея привычку все дела доводить до конца, выстрелил в голову и ему.

Снял с майора портупею, скинул плечевой ремень, нацепил поясной с кобурой под куртку. Вынул еще один «ТТ» из кобуры сержанта. У него же нашелся и запасной магазин.

Нужно было уходить. Слава богу — ночь. Он снова обошел машину, дотянулся и выключил свет и «габариты». Теперь черную «Волгу» заметят с дороги только часа через четыре, когда рассветет. Воды, чтобы умыться и оттереть с одежды кровь, в салоне не нашлось. Она, полковник был уверен, есть в багажнике, но крышку заклинило, как и все двери.

Воду, чтобы напиться и отмыться, он нашел только через час, в лесу. Ориентируясь по луне и двигаясь строго на юг, к тому месту, где вышел на лагерь Дятлова, Ждан услышал журчание и рассмеялся.

— Жаль, не Источник, — пробормотал он, становясь на колени перед родником. — Решил бы все свои проблемы разом…

Позволив себе отдохнуть четверть часа, полковник поднялся и направился на покрытую лесом высоту.

Еще не мучил голод. В кармане лежала пачка сигарет майора и спички. Два пистолета. С этим снаряжением можно жить долго. До входа в коридор, ведущий в Другую Чечню, не более пятидесяти километров. Это десять часов, если идти по прямой, и втрое больше времени, если шагать по холмам. Нужно торопиться, не тратя времени на отдых. Через несколько часов рассветет, милиция бросит все силы на поиск «Волги» с майором. Могут разделаться с охраной, не дождавшись грузовика с конвоем, и люди Стольникова. А эти бегают как архары, они могут нагнать и взять у самого коридора. И не будет ничего обиднее.

Растревоженный этими мыслями, Ждан поднялся на высоту, спустился по ее обратному склону и оказался в небольшом ущелье.

Встреча произошла настолько неожиданно, что обе стороны около десяти секунд молчали, глядя друг на друга.

Перед Жданом, на дне оврага, сидели человек десять в черных телогрейках и кирзовых сапогах. Почти все они были вооружены автоматами «ППШ».

Ждан очнулся первым. Вскинув руку с «ТТ», прокричал:

— Сидеть!.. Даже не думайте дергаться! Движение — пуля в лоб!..

Он кричал, не обдумывая.

Расстегнул кобуру и выхватил второй пистолет.

Через мгновение понял: перед ним — беглые зэки. Черные телогрейки, черные брюки. На груди каждого светлеет в темноте бирка с номером.

Полковник сам не мог понять, как сумел сориентироваться в этой ситуации.

Не опуская оружия, процедил презрительно, с ненавистью:

— «Пятьдесят восьмая»? Суки…

Первым из зэков пришел в себя тот, кто был здесь, видимо, главным:

— Ты кто такой?

Ждан уже понял, как нужно себя вести.

Много лет он служил в Управлении исполнения наказаний официально, а неофициально, как и Зубов, исполнял обязанности по руководству НИИ, скрывающего вход в Другую Чечню. Историю советских и российских тюрем он знал еще от деда, офицера СевЛага. Руководил зоной до тех пор, пока не выбился в генералы, и его отец, генерал-полковник Ждан. Поэтому полковник Ждан знал все, что касалось тюрем и обеспечения их жизнедеятельности, а также отношений заключенных. Пятьдесят девятый год прошлого века — не лучшее время проявления ненависти к «политическим» со стороны уголовного элемента, но Ждан в первую минуту понял: перед ним матерые зэки. И сидят они не первый год, и ходка — не первая.

И поэтому пущенная им наудачу фраза нашла свое понимание. Зэки осели. Хотя было понятно — случись возможность, они изрешетят Ждана, не задумываясь. Слишком многое поставлено на карту.

— Ты кто такой? — повторил вопрос зэк. Он выделялся большим ростом и угловатыми чертами лица. Руки его, большие, как совковые лопаты, лежали на цевье «ППШ».

— А вы, я вижу, тоже не грибники?

«Тоже» снова ушло в «яблочко».

Между тем общение затягивалось. Распрощаться и уйти не получится. Убьют. Выход один — валять дурака до конца, а после, когда подвернется случай, тихо уйти. Вряд ли беглые знают эти места лучше Ждана. Кстати, самое время подставить их под Стольникова или ментов, когда станет невмоготу. Вряд ли тем и другим придет в голову, что Ждан с ними.

— Я из «Крестов», — рубанул Ждан.

— Далеко же ты забрался, горемыка, — хрипло отозвался кто-то из темноты. — До «Крестов» несколько тыщ верст.

— Бешеной собаке пять верст не крюк. А вы кто такие?

— Из-под Наурской, со следственного изолятора…

— Давно идете?

— Суток нет.

Ждан усмехнулся:

— А я иду — семи лет нет.

— Семь лет в бегах? — рассмеялся кто-то.

— Червонец, у тебя сколько самый большой срок на свободе был?

— Год. — И тот, кого Ждан сразу определил как лидера и которого назвали Червонцем, наклонил голову, рассматривая Ждана. — И кого ты знал там, в «Крестах», в пятьдесят втором?

Полковник напряг память:

— Калмыка Мишу. Слыхивал о таком?

Червонец провел рукой по лицу.

— Откуда знаешь?

— Вместе в хате сидели за сберкассу. Через неделю суд должен был быть, но там и так все ясно, поэтому решили уходить во время этапа…

— Слышал я о Калмыке. Под Магаданом лед долбили.

Ждан подумал: «Только не начни сейчас спрашивать, как он выглядит». Рассказы деда сводились к: «У-у, страшный был, глаза как у волка».

— Значит, еще до смерти Рябого ушел? Маладца… Как же ты семь лет без ареста ходишь, да еще по одному с Калмыком делу? Он, кстати, где?

— Мы разбежались под Тверью. А семь лет ходить несложно, если знаешь, за каким кустом легавый.

Зэки одобрительно загудели.