Читаем без скачивания Комната воды - Кристофер Фаулер

– Полу нравится придавать пикантность каждой истории. Не верьте всему, что он говорит.

В действительности они познакомились на аттракционах в Блэкхите, где провели двадцать минут в вагоне вышедшего из строя «поезда с привидениями». Калли сидела там с подругой Даниеллой, обсуждая, стоит ли им рискнуть и выйти из вагона в зеленоватый мрак. Вдруг от кладбищенской панорамы отделилась фигура Пола, и девушки завизжали от страха. Радость этого воспоминания была омрачена, потому что месяц спустя Даниелла погибла – ее сбил торговый фургон, когда она поздно вечером ехала домой на велосипеде. Водителя так и не нашли. Если вдуматься, то каждую клеточку городской карты пятнали следы скрытых трагедий.

– И о чем это мужчины так долго беседуют?

– О, дайте нам любую тему, и мы растянем разговор до закрытия паба. – Джейк взял чашку.

«Не часто встретишь такого упитанного гомосексуалиста, – подумала Калли. – Приятное лицо, манеры – он явно умеет ладить с людьми».

– Просто Пол вдруг заинтересовался дельтапланами.

– А, это. Ничего такого. Я всего лишь рассказал ему, как мы с Аароном во Франции летали на дельтаплане, и он захотел как-нибудь поехать с нами.

– Сколько вы уже вместе?

– Одиннадцать лет – хотите верьте, хотите нет.

– Да, мало кто из моих друзей может похвастаться таким сроком.

– Мы заключили сделку. Я сказал, что убью его, если он от меня уйдет, и с тех пор никаких проблем.

– Кстати, – Калли старалась говорить непринужденно, – что там насчет планов подзаработать?

– О, ничего особенного, информация даже не из первых рук, так, сорока на хвосте принесла… – Внезапно Джейк стал похож на маленького мальчика, пойманного на краже конфет. – Не хочу никого из нас унижать пересказом нетрезвых разговоров, но я просто предложил Полу денег взаймы. Он говорил, что сейчас у вас туго с наличными.

При мысли о том, что ее материальное положение обсуждается едва ли не с первым встречным, Калли не на шутку возмутилась:

– Мы справимся. Просто сейчас слишком много навалилось – проводка, сантехника, цокольный этаж надо осушить и заново оштукатурить, крышу починить. И я не знаю, сколько еще смогу терпеть эти обои тридцатилетней давности.

Она показала на розовато-лиловый огуречный узор.

– Понимаю, о чем вы. Старомодность, лишенная шика.

– А у вас бывают проблемы с водой?

– Какого рода?

– Прорванные трубы.

– Нет, но протечки есть. Думаю, в душе мы викторианцы – тратим массу времени на борьбу с дождем, но он все равно находит дорогу в наши дома. – Джейк допил чай и встал, собираясь идти. – Знаете, мне пора. Остались кое-какие дела. – Похоже, он не решался ей о чем-то сказать, но, поколебавшись, все-таки отважился. – Это касается Рут Сингх. Когда полицейские нас опрашивали, я не сказал им всей правды. Я боялся кому-нибудь навредить, а теперь мучаюсь.

– Что вы им сказали? – спросила Калли.

– Это о том, кто навещал Рут вечером накануне ее смерти. Я как раз остановился и разыскивал по карманам ключи, когда заметил, что кто-то звонит в дверь этого дома. Рут явно узнала посетителя, но я не слышал, о чем они говорили. Я сказал констеблю, что не знаю этого человека. На нем была шляпа и длинный черный плащ – я хорошо запомнил. По работе мне приходится следить за тем, чтобы в кадре не было путаницы с одеждой, так что я внимателен к таким вещам. Так вот, я увидел этот плащ в одной из спален на вечере у Оливера и Тамсин.

– Вы хотите сказать, это плащ Оливера?

– Нет, одного из гостей. – Джейк явно переживал. – Но ведь это не значит, что ему что-то известно о смерти Рут, правда?

– Кого вы имеете в виду?

– Ну… Марка Гаррета. Плащ старый – даже странно, что он такой надел, – при этом рукава были пусты. То есть он, по-видимому, просто накинул его на плечи, чтобы выбежать в дождь.

– Откуда вы знаете, что это плащ Гаррета?

– Понимаете, я так удивился, наткнувшись на него в спальне Уилтонов, что проверил ярлычок. Метка с именем Гаррета была пришита к внутренней стороне воротничка – кто теперь помечает одежду подобным образом? Допускаю, что есть еще такие плащи, но тот был какой-то странной длины, и в спальне я видел такой же. Я считаю, полиция должна об этом знать, даже если я и ошибаюсь.

– Вам самому будет лучше, если вы об этом расскажете, – промолвила Калли, а сама подумала: «Боже мой, Гаррет так хотел купить этот дом, а теперь оказалось, что он заходил к хозяйке накануне ее смерти».

Когда на следующий день Лонгбрайт позвонила в дверь Гаррета, хозяин открыл ей с возмущенным и нетерпеливым видом человека, которого оторвали от футбола.

– Понятия не имею, о чем вы. Стал бы я куда-то бегать, накинув плащ! На что вы намекаете?

– Вы могли взять его у подруги, – предположила детектив-сержант, – чтобы, например, вынести мусор. Шел сильный дождь. Возможно, вы забыли…

– Женщина, вы что, за идиота меня держите? У меня очень успешный бизнес – как бы я мог столь многого достичь, если бы страдал провалами в памяти? Я знаю, где я был, и я не заходил к миссис Сингх перед ее смертью – ни по какому гребаному поводу.

– Тогда не могли бы вы заглянуть в гардероб вашей подруги? Возможно, она по ошибке убрала плащ туда.

– И возможно, кто-то хочет повесить на меня смерть старой дуры. – Лицо Гаррета покраснело, он повысил голос, видимо желая, чтобы соседи слышали. – Люди на этой улице должны сами разбираться в своих гребаных Делах. Слушайте, ну какое мне вообще дело до старухи? Весь этот сброд – индусы, китайцы, африканцы, – либералы поучают нас, что мы должны быть одним большим сообществом, должны объединяться, но на черта это мне? Что они сделали для меня? Да ни хрена они не сделали. Я англичанин, это мой дом, а всякие ублюдки тут ни при чем.

«Один из них либо ошибается, либо лжет», – подумала Лонгбрайт, когда дверь захлопнулась у нее перед носом. Дженис не могла настаивать на обыске без ордера и понимала, что вряд ли его получит. Больше никто из гостей Уилтонов не видел Гаррета в плаще, так что приходилось выбирать между свидетельством телепродюсера и заверениями риэлтера. Поскольку эти люди порядком друг друга недолюбливали, возникало предположение, что Эйвери хочет навлечь на Гаррета неприятности. «Сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Надеюсь, Артур сумеем потратить рабочее время с большей пользой».

Подняв воротник пальто, Лонгбрайт направилась ко входу в метро. Она обожала работать на Брайанта и Мэя так же, как в свое время ее мать. Они поддерживали ее в самых трудных ситуациях, однако теперь приходилось признать, что оба постарели. Дженис понимала, что только работа спасает их от старческого маразма, но, если Раймонд Лэнд не сможет сделать так, чтобы отдел занимался делами высокого уровня, их просто закроют, и это станет концом для всех.

«Скоро что-то выяснится, – думала Дженис, глядя на бушующий мрак над крышами домов. – Обязательно вы яснится».

17

Измены

Она всегда будет помнить, как странно начинался тот день.

Экзотический рассвет насыщенного изумрудного оттенка был испорчен тусклыми силуэтами облаков, этих огромных грузовых кораблей, везущих свежие запасы дождя. К полудню стемнело настолько, что ей пришлось зажечь лампы в прихожей и – за неимением других дел – ждать звонка.

Хизер сразу же поняла, что звонит Джордж. Куда бы он ни поехал, у них была система, позволявшая обходить разницу во времени. Уехав на запад, он не звонил раньше часа. Если же он был на востоке, то выходил на связь, когда она завтракала. Его нисколько не утомляло ожидание в аэропортах или поздние ужины в полупустых гостиницах. Похоже, Джордж сознательно выбрал работу, несовместимую с домашним уютом. Он встречался с производителями в филиалах компании по всему миру, но Хизер часто думала, что он мог бы поручить эти обязанности кому-то другому и занять руководящую должность в Лондоне. Может быть, как и в случае с другом Калли, проблема была в том, что он не путешествовал по окончании учебы; может, он воображал, что под его пиджаком и галстуком скрывается турист с рюкзаком, привыкший созерцать рассвет с горных вершин и бродить по морскому побережью. Правда, он бывал в тех местах, куда бы никакой студент не поехал.

В тот день Джордж позвонил в неурочный час, сразу же нарушив установленный порядок. Он звонил всего лишь из Парижа – пустяковое расстояние, – но что-то было не так.

Судя по цифрам на дисплее телефона, он говорил с Хизер не больше четырех минут. Этого едва бы хватило, чтобы сварить яйцо, а уж для обсуждения развода… Вот уже год, как она предчувствовала, что дело к этому клонится. Если сложить дни, проведенные супругами вместе, получалось чуть больше трех месяцев за целый год. И все-таки это был тяжелый удар. Джордж пропел литанию виноватого мужчины: «Это я, а не ты… Ты ни в чем не виновата… Мне нужно переосмыслить свою жизнь… Я стою у тебя на пути… Я не могу требовать, чтобы ты меня ждала». Все это звучало так фальшиво, что Хизер поняла: здесь был кто-то третий – более молодая версия ее самой, наверняка живущая в Париже, куда он так зачастил в последнее время. Он собирался не переосмыслять свою жизнь, а повторить ее с более наивной особой. Хизер злило, что Джордж принял решение, не посоветовавшись с ней. «Пусть другая мирится с его неустойчивым сексуальным влечением, – подумала она. – Пусть другая терпит тяжесть его влажного тела. Надеюсь, это того стоит».