Читаем без скачивания Обрученные судьбой - Марина Струк

Теперь она точно понимала, что останавливаться ей не стоит, надо спрятаться где-нибудь в лесу, переждать, пока пройдет гнев ляха. Она знала, что это самый лучший для нее вариант — шляхтич все равно возьмет свое, теперь уж точно, зато не будет слишком жесток к ней, когда успокоит свою злость. Еще один горький урок, выученный за время ее замужества.

Ксения со всего размаху влетела в первый ряд деревьев и кустарников, что шли по краю леска, и сразу же упала в неглубокую канаву, что крылась за ними, прямо в заросли лопухов и крапивы, больно обжигая ладони. Может, тут остаться, в траве, мелькнула у нее мысль, но она тут же отмела ее. Лях первым же делом свалится скоро сюда же, она уже различала его шаги поблизости, а высидеть в крапиве… нет, она не настолько стойкая! Ксения быстро выбралась из канавы, скользя по траве, цепляясь в ветки кустов. Почему-то в голову пришла мысль о том, насколько теперь будет испорчена ее одежда, останется только выбросить. Вон уже и рукав рубахи порвала, зацепившись за сухую ветку небольшой елки. Эта нелепица, пришедшая в голову именно сейчас, когда за ней гонится толпа ляхов (ну, не может же ее преследовать один пан, скорее всего подмогу крикнул!), вызвала у нее нервный смешок.

Второй раз Ксения рассмеялась, когда позади нее раздался звук падения и громкая ругань Владислава. Поделом тебе, лях! Поваляйся в канаве немного! Но вскоре ей стало совсем не смеха. В леске стояла глухая темень, не видно было ни зги, хотя вскоре глаза Ксении привыкли к этой тьме и стали немного различать очертания деревьев, позволяя ей легко скользить между стволов, огибать цепкие ветви. Ну, дура так дура, ругала себя Ксения, чего только добилась своим выпадом? Нет бы, лежать бревном под ляхом, стиснув зубы. Потерпела бы немного, не убудет же с нее. А что до позора, то кто из ляшского полона возвращался без греха? Быть может, тогда и муж отказался бы от нее, отправил бы к семье.

Пусть потом жить безвылазно в вотчине (уж она-то сумеет увернуться от перспективы стать инокиней в обители), главное, от Северского будет избавлена!

Ксения замерла и прислушалась к звукам в лесу, пытаясь определить, в какой стороне находятся ляхи, но ничего не услышала. Только тихо качались верхушки деревьев в звездной вышине. А после где-то глухо ухнула сова, перепугав ее до полусмерти. Ксения вдруг поняла, что убегая от Владислава может попасть на зуб совсем другому зверю в пасть, поспешила повернуть обратно. Только пошла не к тому месту, с которого в лес вбежала, а немного поодаль, ориентируясь на свет от костра, что мелькал меж веток маленькой точкой. Она прислушивалась к звукам леса, делая каждый шаг, но тишина, что окружала ее, усыпила ее бдительность. Лях ушел в лагерь, подумала с разочарованием Ксения, решил, что у нее нет другого пути, как вернуться с позором. Вон и ляхи по-прежнему лежат у костра, она видела их со своего укромного поста за широкими кустами в первой полосе леса, вон сторожевые ходят да дозорные выезжают в ночь.

Она сама не понимала, почему вдруг так огорчилась этому спокойствию, царящему в лагере, и тому, насколько легко отказался преследовать ее Владислав. Марфа права — единственное, для чего она нужна ему, только месть и ничего более. Не стоит даже предполагать, что она небезразлична ему.

Ксения уже хотела выходить из леса и пробираться бочком к возку, заранее представляя, как будут зубоскалить ляхи, как вдруг недалеко от нее что хрустнуло в темноте. Она не успела повернуться на этот звук, как на нее налетел Владислав, вмиг прижимая ее к себе, роняя вниз, в мокрую от росы траву. Ксения хотела вскрикнуть, но он заткнул ей рот поцелуем, грубо сминая губы, но в этот раз она смирилась, памятуя о своих недавних размышлениях, положила руки по бокам, всем своим видом выражая покорность.

Владислав прервался на миг и взглянул в ее лицо, пытаясь определить причину подобного смирения, а потом стянул с ее плеча разорванную рубаху, коснулся обнажившейся груди, отбивая ладонь Ксении, которой та хотела прикрыться.

Стерплю, стиснула зубы Ксения и закрыла глаза, пытаясь абстрагироваться от происходящего, как она всегда поступала в таких случаях. Стала представлять, что она в родной вотчине своего батюшки, на качелях в яблоневом саду, а летнее солнышко ласково пригревает лицо, но сбилась с мысли же в первый миг, пораженная теми ощущениями, что вызывали в ее теле пальцы Владислава. Он снова прикоснулся губами к ее рту, и она покорно распахнула свои губы, отвечая на его поцелуй, как когда-то — глубокий, страстный, напористый.

А потом его губы двинулись вниз — по ее шее, по ее плечу с тонкой ключицей и далее к холму ее груди, и Ксения вдруг выгнулась неосознанно навстречу его губам и пальцам, распахивая глаза в удивлении от того, что творится с ней в этот миг. Она даже не заметила, поглощенная целиком нахлынувшими от его ласк эмоциями, как Владислав потянул подол ее сарафана и рубахи вверх, обнажая кожу, поднимаясь ладонью все выше и выше по ее ноге. Холод, что скользнул по ее ногам, заставил ее напрячься, вырвал из вороха необычных ощущений, что так кружили голову сейчас, а когда ладонь скользнула еще выше по бедру, и Владислав навалился на нее, вдавливая ее в траву, тут же вспыхнула паника в душе. Нет, она не хотела этого, пусть лучше продолжит то, что было! Только не это!

Но Владислав легко сломил сопротивление Ксении, когда она попыталась скинуть его, помешать осуществить то, к чему он стремился, и ей ничего не оставалось, как затихнуть, закусив губу и плотно смежив веки, ожидая той дикой боли, к которой так и не смогла привыкнуть за время своего замужества.

Но боли не было. И даже спустя некоторое время она не пришла, с удивлением отметила Ксения, чувствуя, как снова в ее теле постепенно нарастают те ощущения, что возникли при ласках Владислава. Она распахнула глаза, чтобы взглянуть на него, но все, что смогла увидеть — только темный овал его головы над собой и звездное небо, проглядывающее сквозь ветви деревьев. А потом звезды вдруг стали приближаться, кружась над Ксенией хороводом, задорно подмигивая, и на всей земле для Ксении остался только этот мужчина и эти звезды, ярко сверкающие в ночи. Или это душа Ксении вдруг оторвалась от тела и улетела ввысь к этим небесным светилам?

Опомнилась Ксения спустя время, когда зашевелил плечами Владислав, по-прежнему придавливающий ее к земле своим телом. Сначала она не поняла, почему он так водит плечами, а потом заметила, что сжимает с силой ткань жупана на его спине, мешая ему подняться, вспыхнула от стыда, разжала пальцы, что тут же заныли — так крепко она вцепилась в шляхтича. Владислав же перекатился с нее, сел рядом, поправил свою одежду, затем опустил подол Ксении и натянул той на плечи порванную рубаху. Все это молча, без каких-то лишних движений, словно для него это было вполне привычным делом. А может, так оно и есть, вдруг с раздражением подумала Ксения, может, она не первая, кого он вот так валит в траву и задирает подол. Потому проигнорировала протянутую руку шляхтича, поднялась на ноги самостоятельно, пошла за ним, по-прежнему не касаясь его, шарахаясь в сторону, когда он протягивал ей руку.