Читаем без скачивания Остров русалок - Лиза Си
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Покажите нам сегодняшнюю картинку! — потребовала Ку Сун.
— Пожалуйста, расскажите нам, что вы видели! — добавила Ку Чжа.
— Может, сходите как-нибудь с нами? — отозвалась Ми Чжа. — Сами все увидите.
— Ты же знаешь, что это опасно, — резко отозвалась Ку Чжа.
— Мы теперь замужем, — вздохнула Ку Сун. — Нам нельзя совершать глупости.
— Это ты так говоришь потому, что превратилась в послушную жену, — заметила Ми Чжа.
Я знала, что Ми Чжа шутит, — хэнё послушными не назовешь, — но Ку Чжа, наверное, показалось, что ее сестру хотят оскорбить, потому что она тут же бросила:
— А ты так говоришь просто потому, что никто никогда на тебе не женится…
Всего пара фраз — и спокойный разговор стал враждебным. Мы все знали, что шансы Ми Чжа на договорной брак невелики, но зачем ее обижать, если нам всем вместе завтра нырять? Наверное, мы просто слишком много времени проводили вместе, доверяли друг другу свои жизни по шесть дней в неделю и сильно соскучились по дому. Но сказанного не вернешь, и резкое замечание Ку Чжа сделало атмосферу в полутемной комнате еще мрачнее. Ку Сун попыталась исправить положение и повторила свой изначальный вопрос:
— Покажете нам, какую картинку вы сделали сегодня?
Ми Чжа молча достала отцовскую книгу.
— Покажи им, — велела она мне.
Я взяла книгу, удивленно глянув на подругу. Мы обе прекрасно знали, что сегодняшний оттиск лежит у нее в кармане, мы еще не убирали его обратно в книгу. Ми Чжа давала мне понять, что не хочет показывать его Ку Чжа и Ку Сун. Потом она развернулась так, что ее правое плечо заслоняло лицо. В тесной комнатке это был единственный способ уединиться, чтобы справиться с обидой и не уронить достоинства.
— Ну вот, смотрите. — Я раскрыла книгу и начала перебирать страницы, чтобы показать сестрам разные отпечатки из мира за пределами нашего унылого квартала. — Это нога статуи возле государственного здания. Это боковая часть игрушечного грузовика, который валялся на площади. Вот эта мне особенно нравится: это ребристая облицовка автобуса, на котором мы ездили в горный парк. А вот кора с дерева. Помнишь тот день, Ми Чжа?
Она не ответила, и сестрам тоже явно было неинтересно.
— Знаете крепость на холме, которую видно, когда мы выплываем из гавани? — сказала я. — Вот здесь заметно, какие шершавые у нее стены…
— Это вы нам уже показывали, — недовольным тоном сказала Ку Чжа. — А что вы сделали сегодня? Вы нам покажете или нет?
— Может, будь вы чуточку добрее… — произнесла Ми Чжа, все еще сидя к нам спиной. — Хотя бы самую чуточку добрее.
Ее слова прозвучали довольно резко, и Ку Чжа затихла — наверное, поняла, что слишком далеко зашла. Но этот разговор показал мне, насколько мою подругу задели слова Ку Чжа о том, что на ней никто не женится. Я вдруг очень четко осознала, что она, наверное, стремится замуж еще больше меня. Так у нее наконец появилась бы семья — отец, мать, муж и дети.
Позже мы с Ми Чжа устроились вдвоем на подстилках для сна, накрывшись тяжелыми одеялами и делясь теплом тел. Мы болтали шепотом, чтобы не мешать сестрам Кан, которые сидели с другой стороны занавески. Мы с Ми Чжа дружили с семи лет и уже четырнадцать лет собирали оттиски. Напоминания. Сувениры. Следы радости и горя. У нас набралось всего понемножку, и теперь эти картинки спасали нас от одиночества и тоски по дому. А еще отвлекали от тревог, не давая думать о том, что случится, если наш остров начнут бомбить или на него высадятся войска.
Как обычно, последним мы рассмотрели самый первый отпечаток — грубую поверхность камня в стене вокруг поля нашей семьи. Я разгладила бумагу и прошептала вопрос, который уже не раз задавала Ми Чжа:
— Почему же я не сделала оттиски во время похорон матери или поминального ритуала?
— Перестань себя корить, — негромко отозвалась Ми Чжа. — От этого станет только тоскливее на душе.
— Но я так скучаю по матушке.
Когда я начала плакать, Ми Чжа расплакалась тоже.
— Ты хоть знала ее, — всхлипнула подруга, — а я скучаю по самой идее матери. Что мне еще остается?
Масляная лампа с другой стороны занавески погасла. Ми Чжа убрала бумаги обратно в отцовскую книгу, я выключила лампу. Подруга улеглась и прижалась ко мне плотнее обычного — колени к коленям, бедра к бедрам, грудь к моей спине. Обняв меня за талию, она положила ладонь мне на живот. На следующий день опять нужно было рано вставать и нырять в ужасно холодное море, так что пора было бы уже спать, но я чувствовала, как неровно Ми Чжа дышит мне в шею, как напряжено ее тело, и понимала, что подруга не спит, а прислушивается. И сестры Кан на другом конце комнаты явно тоже нас внимательно слушали. В конце концов Ку Сун начала похрапывать, а потом и ее сестру знакомый негромкий храп заставил расслабиться, и она задышала глубже и ровнее.
Напряжение Ми Чжа ушло, и она прошептала мне на ухо:
— Хочу, чтобы муж у меня был храбрый и с твердым характером. — Похоже, она не забыла слов Ку Чжа. — Неважно, красивый или нет, но пусть у него будет сильное тело, так сразу заметно хорошего работника.
— Это ты мужчину с материка описываешь, — заметила я. — Где такого найдешь?
— Может, сваха мне поможет, — ответила она.
Браки устраивали либо свахи, либо уважаемые родственники, которые подыскивали подходящих кандидатов. Мне не верилось, что тетка и дядя Ми Чжа заплатят за сваху, а никакого уважаемого родственника, который мог бы передать брачное предложение, моя подруга не упоминала. Кроме того, мужчины с материка считали женщин с Чеджудо безобразными и шумными, а наши худые тела с сильными мышцами казались им мальчишескими. Им не нравился наш густой загар. А еще у мужчин с материка были твердые убеждения насчет поведения женщин — там куда больше обращали внимания на конфуцианские идеалы, чем было принято у островных мужчин. Женщине полагалось говорить мягко и нежно. У Ми Чжа был красивый голос, но если она продолжит нырять, у нее испортится слух и она будет вечно кричать,
