Читаем без скачивания Желтоглазые крокодилы - Катрин Панколь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А потом ей понадобится мобильник, ай-под, DVD-плейер, видеокамера… Знаешь, я уже не тяну! Я устала, Ирис, ужасно устала…
— Вот именно, так что позволь мне помочь. Если хочешь, ничего не скажем девочкам. Я подарю им что-нибудь еще, и вся слава достанется тебе.
— Очень благородно с твоей стороны, но я не могу на это пойти. Мне будет неудобно.
— Расслабься, Жозефина, расслабься… Ты слишком категорична.
— Нет, это не обсуждается! И тут уж я не уступлю.
Ирис улыбнулась, сдаваясь.
— Я не настаиваю… Но напоминаю, что Рождество через три недели, и ты вряд ли успеешь заработать миллионы… Если только в лотерею выиграешь.
«Знаю, знаю… — думала Жозефина, закипая от бешенства. — Только это и знаю. Мне нужно было сдать перевод неделю назад, но лионская конференция отняла столько времени! Я уже не успеваю заниматься своими исследованиями и в институте пропускаю каждое второе собрание! Я вру сестре, скрывая, что работаю на ее мужа, я вру своему научному руководителю, что пока не в состоянии работать над диссертацией после ухода Антуана! Моя жизнь была когда-то расписана, как по нотам, а теперь превратилась в жуткую какофонию».
Пока Жозефина, сидя на краю шезлонга, продолжала свой внутренний монолог, Александр Дюпен с нетерпением ждал, когда младшей кузине надоест плескаться и можно будет задать ей бурлящие в его голове вопросы. Лишь Зоэ могла ответить на них. Он не мог довериться ни Кармен, ни матери, ни Гортензии, которая считала его несмышленышем. Как только Зоэ, наигравшись, оперлась о бортик, чтобы передохнуть, Александр подплыл к ней и начал:
— Зоэ! Послушай… Это очень важно.
— Ну рассказывай.
— Как ты думаешь, взрослые, когда спят вместе, это значит, что они влюблены?
— Мама как-то спала с Ширли, а они вовсе не влюблены.
— Нет, я имею в виду, мужчина и женщина… Ты думаешь, если они вместе спят, то они влюблены?
— Нет, не всегда.
— Но если они занимаются любовью? Тогда влюблены?
— Смотря что ты понимаешь под этим твоим «влюблены»!.
— Ну как ты думаешь, если взрослые больше не занимаются любовью, значит, они больше не любят друг друга?
— Не знаю. Почему ты спросил?
— Потому что папа с мамой больше не спят вместе. Вот уже две недели.
— Значит, они собираются развестись.
— Ты точно знаешь?
— Ну, обычно так. Вот у Макса Бартийе тоже папа ушел.
— И они развелись?
— Да. Макс рассказывал, что перед уходом папа как раз перестал спать с мамой. Он спал не дома, а где-то в другом месте, Макс не знал, где, но…
— Не, у меня папа спит у себя в кабинете. На узенькой кушетке.
— Паршиво! Тогда уж твои родители точно разведутся! А тебя после этого отправят к психологу. Это такой человек, который залезает в твою голову и смотрит, что там в ней происходит.
— Я и так знаю, что происходит в моей голове. Мне все время страшно… До того, как он стал спать в кабинете, я вставал ночью и слушал, и там была тишина, и я боялся этой тишины! Раньше они иногда занимались любовью, тогда они шумели, но зато мне было спокойно.
— Они больше не занимаются любовью?
Александр мотнул головой.
— И больше не спят в одной кровати?
— Вообще! Вот уже две недели.
— Значит, будет как у меня: разведутся.
— Точно знаешь?
— Точно… Ничего хорошего. Твоя мама будет вечно дергаться. Моя мама все время грустная и усталая, с тех пор как развелась. Она кричит, нервничает, просто кошмар. Ну вот, и у твоих так же будет!
Гортензия, которая училась переплывать бассейн под водой от края до края, вынырнула рядом с ними в тот момент, когда Александр повторял: «Папа и мама! Разведутся!» Она решила сделать вид, что увлечена чем-то другим, и спокойно подслушать. Но Зоэ и Александр не доверяли ей и, увидев рядом, сразу же замолкли. «Значит, тут что-то серьезное, — подумала Гортензия. — Ирис и Филипп разведутся? Если Филипп бросит Ирис, у нее будет гораздо меньше денег и она больше не сможет меня баловать, как раньше. Мне летом достаточно было взглянуть на этот красный купальник, чтобы Ирис мне его купила». Она вспомнила про компьютер: вот дура, Ирис ведь предлагала его купить, зачем она отказалась! Он был бы в десять раз лучше, чем тот, что выберет мать. Она вечно твердит об экономии. Какая же она обломщица с этой своей экономией! Будто папа мог уйти и ей ничего не оставить! Да это немыслимо. Он бы никогда так не поступил. Папа ответственный человек. Ответственный человек платит. Он платит, делая вид, что не платит. Он не говорит о деньгах. Вот это настоящий класс! «Все-таки жизнь — нудная и глупая штука, — думала она, продолжая нырять. — Только Анриетта умеет жить. Шеф от нее никогда не уйдет». Она вынырнула и огляделась. Вокруг только элегантные женщины, их мужей здесь не видать: они сидели в конторах, зарабатывали деньги, чтобы их прелестные жены могли прохлаждаться у бассейна в купальниках «Эрес» под халатиками «Гермес». Гортензия мечтала, чтобы ее матерью была одна из этих женщин. На любую бы согласилась. На любую — кроме своей. «Меня, наверное, подменили в роддоме», — решила Гортензия. Она нарочно поскорей выскользнула из своей кабинки, поцеловала тетку, прижалась к ней. Чтобы все эти великолепные женщины подумали, будто Ирис ее мать. А своей она стыдилась. Неуклюжая, плохо одета. Вечно что-то подсчитывает. Вытирает крылья носа большим и указательным пальцем, когда устала. Гортензия ненавидела этот жест. Вот отец другое дело — шикарный, элегантный, общался с важными людьми. Он знал все марки виски, говорил по-английски, играл в теннис и в бридж, красиво одевался… Она опять взглянула на Ирис. Та совсем не выглядела грустной. Может, Александр ошибся… Тоже тот еще рохля! Точно как ее мать, что сидит неподвижно, завернувшись в пеньюар. «Купаться точно не пойдет, — усмехнулась про себя Гортензия, — я ее застыдила!»
— Ты не пойдешь в воду?
— Нет… Я обнаружила в кабинке, что у меня… Ну, что это не лучшее время месяца…
— Экая ты стыдливая! Месячные, что ли?
Жозефина кивнула.
— Ну ладно, пойдем тогда выпьем чаю.
— А как же дети?
— Придут к нам, когда надоест полоскаться в воде. Александр знает, куда идти.
Ирис запахнула пеньюар, подобрала сумку, сунула стройные ноги в изящные шлепанцы и направилась в чайный салон, спрятанный за живой изгородью. Жозефина потащилась за ней, жестом показав Зоэ, куда они пошли.
— Чай будешь с пирожным или с пирогом? — спросила Ирис, присев на стул. — У них здесь вкуснейшие шарлотки!
— Просто чай. Войдя сюда, я села на диету, и уже, чувствую, немного похудела.
Ирис заказала два чая и яблочную шарлотку. Официантка убежала, и тут к столу, улыбаясь, подошли две женщины. Ирис напряглась. Жозефину удивило, насколько явно растерялась ее самоуверенная сестра.
— Привет! — хором воскликнули обе женщины. — Какой сюрприз!
— Привет, — ответила Ирис. — Моя сестра Жозефина… Беранжер и Надя, мои подруги.
Обе женщины походя улыбнулись Жозефине и тут же забыли про нее, вновь повернувшись к Ирис.
— Ну? Что мне тут Надя рассказала! Вроде как ты решила заняться литературой? — спросила Беранжер. Лицо ее даже сморщилось от жадного любопытства.
— Это муж мне недавно рассказал, я тогда не смогла прийти на прием, у дочки была температура сорок! Он так заинтересовался! Мой муж — издатель, — пояснила Надя Серюрье Жозефине, которая сделала вид, что да, мол, наслышана.
— Ты, оказывается, пишешь тайком! Поэтому-то тебя нигде не видно, — продолжала Беранжер. — А я удивлялась, что ты не звонишь… Сама-то я много раз звонила. Тебе Кармен не передавала? Теперь я все поняла! Браво, дорогая! Это потрясающе! Ты же давно об этом говорила! И теперь сделала… Когда можно будет почитать?
— Я только набрасываю план… Пока не пишу по-настоящему, — ответила Ирис, теребя поясок пеньюара.
— Нет, не надо так говорить! — воскликнула Надя. — Мой муж так ждет вашу рукопись… Вы так его вдохновили своими историями про Средние Века! И какая блестящая идея сблизить эти далекие времена и современность! Блестящая идея! Сейчас в моде исторические романы, и красивая история на фоне Средневековья точно будет иметь успех.
Жозефина чуть не поперхнулась от удивления, и Ирис пнула ее под столом.
— А потом, Ирис, ты такая фотогеничная! Достаточно одной фотографии твоих дивных синих глаз на обложке, и бестселлер обеспечен! Правда, Надя?
— Я вроде слышала, что сейчас не принято писать глазами, — парировала Ирис.
— Ну, я пошутила, но в каждой шутке…
— Беранжер права. Муж всегда говорит, что недостаточно написать книгу, ее еще надо продать. И тут-то ваши глаза станут грозным оружием! Ваши глаза, ваши связи, успех вам обеспечен, дорогая Ирис…
— Осталось только написать, дорогая, — добавила Беранжер, хлопая в ладоши от возбуждения.