Читаем без скачивания Вселенная Разумная - Максим Карпенко

В какой-то степени можно согласиться с таким соотношением уровней развития земной и внеземной цивилизаций. Земная техническая цивилизация чрезвычайно молода и говорить о ее возможном лидирующем положении в Галактике, наверное, не очень скромно. Более правильным было бы понимание того, что разница уровней контактирующих цивилизаций может быть еще большей, чем в приведенном примере, что прекрасно выразил А. Кларк «По-настоящему развитая технология неотличима от магии», — назовем это определение принципом Кларка.

Контакт, подобный ожидаемому, можно назвать вертикальным, имея в виду соприкосновение двух цивилизаций, пути развития которых примерно одинаковы, но где одна из этих цивилизаций обогнала другую в своем развитии. Такой контакт несомненно вызовет эмоциональный шок у менее развитой цивилизации, однако я не думаю, что этот шок будет всеобщим: в социуме всегда есть интеллектуальные лидеры, элита не по званию, а по природе- философы, естествоиспытатели, художники, сказочники, фантасты, для которых поразительное зрелище собственного, в общем-то, будущего станет лишь зримым подтверждением их мечты, поиска, мифа. «Человек не может измыслить ничего сверх сущего» — и в мифах и преждевременных изобретениях появлялись и крылья Икара, и волшебное зеркальце, и вертолет Леонардо да Винчи, и «Наутилус» Жюль Верна, и гиперболоид Алексея Толстого.

В дальнейшем речь будет идти, в основном, о контактах, которые можно назвать горизонтальными, т. е. о контактах между цивилизациями существ, физическая природа которых обусловила взаиморазличные пути их развития, В отличие от достаточно ясной ситуации в случае встречи цивилизаций в вертикальном контакте, последствия горизонтального контакта предсказать чрезвычайно трудно.

Характерной особенностью в этом случае будет неприятие контакта значительной частью интеллектуальной элиты, для которой вертикальный контакт не представлял бы особых трудностей. Это связано с тем, что, будучи самой динамичной и авангардной группой своей цивилизации, но находясь под давлением экстраполяций своих теорий на будущее, эти люди в. большинстве своем утрачивают способность восприятия качественно иных знаний и в истории науки известно много примеров удивительной консервативности ученых, сталкивающихся с принципиально неудобоваримыми явлениями, с фактами, не укладывающимися в рамки сложившихся парадигм, Главное, что характеризует горизонтальный контакт, — это почти полная невозможность сопоставления контактирующих цивилизаций из-за качественно разных уровней знания, которыми они обладают.

«Нет смысла в утверждениях о других «разумных» системах как о находящихся на «таком же» или «более высоком» уровне развития, — пишет Б. Н. Пановкин. Любой вариант направленной деятельности может быть сравним «по уровню развития» только с «самим собой» в плане его развития». Однако существует как минимум один фактор, который поддается ранжированию: это число реальностей, о которых данная цивилизация имеет максимально объективные и полные знания.

Человечество обладает некоторыми знаниями о мире обычном — мире масштабов, сопоставимых с собственными размерами человека, хотя и здесь, как известно, существует много белых пятен: я не буду приводить всем хорошо знакомые примеры из биологии, геологии, теории происхождения жизни и ее эволюции и т. д. и т. п. Даже сама «царица точных наук» — математика не избежала сегодня критики. Причем критикуются не какие-либо современные, сверхсложные построения, а изначальные постулаты и понятия. Вот что пишет, например, В. А. Успенский: «Хотя термин «доказательство» является едва ли не самым главным в математике, но не имеет точного определения. Понятие доказательства во всей его полноте принадлежит математике не более, чем психологии: ведь доказательство — это просто рассуждение, убеждающее нас настолько, что с его помощью мы готовы убеждать других».

Началось знакомство — я не могу подобрать более точного определения — с микромиром, само название которого, бытующее даже в специальной литературе «странный мир», показывает изумление человека перед чудом квантовых явлений и в какой-то степени отражает глубину этого знакомства.

Предпринимаются попытки понимания макромира, мира больших объектов и пространств, хотя здесь из-за естественного отсутствия экспериментальных возможностей вся теория сводится к привлечению приличествующих каждому данному случаю гипотез. Вот что говорят по этому поводу сами космологи: «Мы будем считать расширение Вселенной удобной, разумной и плодотворной рабочей гипотезой, помня при этом, что все это еще лишь гипотеза» (П. Пиблс) «Фридмановская модель большого взрыва… ни в каком пункте не вступает в прямое противоречие с наблюдениями. Но, сказать, что она определенно подтверждается наблюдениями, пока еще нельзя» (С. Вайнберг). Еще резче высказывается Т. Яаккола: «…концепция космических эволюционных процессов, принятая в стандартной космологии, представляется путаным нагромождением «к случаю» — предположений, касающихся ближайшего и далекого прошлого. Вся конструкция стандартной космологии вряд ли пройдет сквозь бритву Оккама».

Я не хочу огульно охаивать достигнутое невероятно тяжелым, самоотверженным трудом многих поколений ученых, но я решительно возражаю против царящей на научном Олимпе эйфории и душевного трепета перед своими собственными достижениями. Познание есть бесконечный динамический процесс, и заявления о том, что к зданию современной науки, может быть, следует добавить всего еще два-три лепных карнизика и работа будет завершена, по меньшей мере нескромны.

Здесь важно отметить еще одно обстоятельство. Я не абсолютизирую принципиальную невозможность горизонтального контакта исходя, во-первых, из философских представлений: это было бы тождественно признанию существования в природе непознаваемого. Качественную разницу между цивилизациями нельзя ни в коем случае рассматривать как некую абсолютную грань, которую не дано переступить, — эта грань является лишь характеристикой для той или иной эпохи, для того или иного уровня познания множества реальностей, и контакты, о которых дальше пойдет речь, должны рассматриваться именно как встречи лицом к лицу с чужим, нечеловеческим разумом, происходящие у этой грани.

Сообщения очевидцев и участников таких встреч появились задолго до эры современной уфологии, берущей начало, как известно, с наблюдения Кеннета Арнольда в 1947 году. Число сообщений о контактах постоянно росло, и когда собранный массив приобрел такой вес, что отмахнуться от него стало весьма затруднительно, начался процесс размежевания и поляризации научного сообщества по отношению к феномену НЛО и особенно контактов на отдельные группы, исповедующие принципиально разный подход к проблеме.

Первая группа представлена сравнительно небольшим отрядом «пресс-академиков», на которых, по-видимому, возложена функция государственных успокоителей общественного мнения, благодаря чему они имеют весьма легкий доступ к средствам массовой информации, где более или менее регулярно повторяют сакраментальное «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». А если у кого-то все еще остаются вопросы, то и тут наука находится на высоте. Публику потрясают рассказами о жутких и непреодолимых межзвездных расстояниях, об установленном с абсолютной достоверностью отсутствии разумной жизни на планетах Солнечной системы, о совершенной недопустимости выполнения летательными аппаратами таких маневров, которые проделывают «так называемые НЛО» и еще о многом и многом другом. А специально для очевидцев сообщаются сведения из психопатологии.

Для поддержки этого «крупного калибра» используется многочисленная армия так называемых научных обозревателей, выступающих под лозунгом: «Народу не нужны нездоровые сенсации. Народу нужны здоровые сенсации». Терпимостью к чужим взглядам не отличаются и в выражениях не стесняются. Способны совершенно спокойно зарезать правду-матку.

Следующую группу составляет ученый люд, которому охота и открытие свершить, и невинность соблюсти. Программа этой группы носит, как показано в первом разделе этой главы, ортодоксально-антропоцентристский характер; в НЛО, в большинстве своем, не верят, а заняты, главным образом, разработкой чудовищных многовековых программ радиопоисков «братьев по разуму».

Еще одна группа исследователей, больше всего на свете стремящаяся своей деятельностью не прогневать пресс-академиков, контакты не признает вовсе, считая их бредом свихнувшихся маньяков, и занимается исключительно НЛО, изобретая для объяснения оных довольно-таки унылые гипотезы, в которых самый осторожный чиновник от науки не найдет даже намека на безумие. Термина «НЛО» они, впрочем, тоже стыдятся, называя «все это» аномальными атмосферными явлениями.