Читаем без скачивания Тайна Запада. Атлантида – Европа - Дмитрий Мережковский

Жутко, в темноте, белеют на красной охре, точно в крови, отпечатки живых человеческих рук – ладоней с растопыренными пальцами – должно быть, тоже магия. Ею насыщено здесь все – камни, глина, сталактиты с их вечною слезною капелью, и самый воздух.

XXVII

В главном Пасиегском зале, высоко на стене, на самом видном месте, выступают черные и красные точки, полоски, палочки, знак в виде большой буквы Е, две связанные человеческие пятки, – может быть, надпись – запрет непосвященным вступать во святое святых (Breuil, La Pasiega, p. 36).

Посередине залы возвышается каменный бугор, как бы трон, с частью спинки, кажется, слегка обтесанной: может быть, здесь был вертеп прославленного кудесника (Breuil, 5, pl. XXIV).

XXVIII

В самых древних, Ориньякских пещерах, так же как в позднейших, Магдалиенских, найдено множество слегка загнутых палок из оленьего рога, с просверленными дырами в ручках, украшенных звериной или просто узорчатой резьбой. Долго не могли понять, что это, и называли их «жезлами начальников» (batons de commandement); наконец, поняли, что это «магические жезлы», может быть, тех самых допотопных царей-жрецов, которых Платон в мифе об «Атлантиде» называет «людьми-богами», andres theioi, а Енох – «ангелами бдящими», egregoroi (Morgan, 69).

XXIX

Что же все это значит? Значит, что в пещерах Каменного века родилась не только магия, но и мистерия, таинство. Едва появляется человек на земле, он уже знает, что Бог – в тайне.

XXX

Знает и то, что есть иной, может быть, лучший, мир. Это видно из того, как он хоронит мертвых: под руку кладет им кремневое оружие, куски дичины и множество съедобных раковин: значит, будут жить. Связывает их иногда веревками, что видно по положению костей в остовах; или раздробляет и раскидывает кости, чтобы не ожили: значит, боится мертвых, – знает, что они могут быть сильнее живых. Но это редко: большею частью усопшие мирно покоятся, лежа на боку, с пригнутыми к груди коленями, в положении спящего взрослого или младенца в утробе матери, чтобы легче было снова родиться – воскреснуть.

В палеолитной Офнетской пещере, у Нёрдлинга (Otnet Nordlingen), все черепа смотрят на запад, где царство мертвых, – может быть, Атлантида-Аваллон – древняя родина.

XXXI

Красный цвет – цвет крови и жизни: вот почему мертвых окунают в жидкую красную краску – как бы зарю воскресения.

В длани мертвые вложитеКраску, красок всех красней,Чтобы выкрасил он тело,И оно, сияя, рделоДаже там, в стране теней.

XXXII

Только в позднейших, мегалитных могилах (Hünergräber) просверливаются в надгробных плитах отверстия – «оконца», чтобы души могли вылетать, – покинув тело, гулять на свободе; в палеолитной же древности душа и тело нерасторжимы: вместе в этом мире, вместе и в том.

Как это ни странно, пещерные люди кое-что уже знают или еще помнят о «воскресении плоти», чего еще не знают или что уже забыли Сократ и Платон с их «бессмертьем души».

XXXIII

О, бедная душа моя,О, сердце, полное тревоги,О, как ты бьешься на порогеКак бы двойного бытия!

Сердце Ледникового человека билось уже на этом пороге – качалось, как маятник, между Богом и дьяволом.

13. Ледниковый крест

I

В Мас-д’Азильской стоянке найдены плоские речные гальки, разрисованные красными полосками. На одной из них – крест, мохнатый, как бы из звериного меха, – живой, насколько живее наших деревянных, металлических и каменных крестов (Mainage, 233. – Piette, Les galets colories du Mas d’Asil, pl. XV, n. 4).

Мы не знали бы, что это значит, если бы не угольчатые кресты, svastika, более поздней, неолитной эпохи и кресты-спицы в колесиках, – еще позднейшего, Бронзового века. Это солнечно-магические знаки: солнце катится колесом по небу, и крест в солнце – его же лучи. Наши золотые литургийные дискосы, ostensoria, может быть, родственны этим неолитным знакам (Carl Clemen, Die Religion der Erde, 1927, p. 9).

Кажется, и тот мохнатый крест на Мас-д’Азильской гальке – тоже солнечно-магический знак. Магией человек ловит солнце, как зверя – зверолов. Здешнее солнце – живым, мертвым – нездешнее. Солнечные знаки клались в гроба, чтобы и там, в ледниковой ночи смерти, взошло незакатное солнце.

II

В очень древних, плиоценовых слоях найдены женские черепа с глубокими, выжженными рубцами на лбу, в виде буквы Т, Иезекиилева tau – креста (Clemen, 8).

Два лица у всякого знаменья – чудо и случай; выбор между ними свободен. То ли случайно, то ли чудесно, крестное знаменье выжжено на челе Преистории. Чтобы некогда вспыхнул на небе солнечный Крест – Сим победиши – нужно ли было нашему пещерному праотцу чертить свой мохнатый крест на гальке? О, конечно, он сам не знал, что делает. Но, может быть, за него знал Кто-то.

Крест Мас-д’Азильский – крест Маянский: в «злую ночь», nyktos chalepês, Атлантиды, раскололся мир пополам, и в обеих половинах вспыхнул крест.

III

Ра в Египте, Ану в Вавилоне, Ваал в Ханаане, Вицилопохтли в древней Мексике – всюду бог солнца – Отец. Очень вероятно, что и в европейском Палеолите – тоже.

Солнце – Отец, а Земля – Мать.

IV

Найденное в тех же ориньякских слоях, где и мохнатый крест Мас-д’Азиля, виллендорфское известняковое изваяние женщины напоминает своей безобразной тучностью нынешних готтентотских Венер Стэатопиг – Тучнозадых.

Голая, бесстыдная, человеческая самка, полузвериха; низко опущена голова, низко надвинута на лоб шапка жестко-курчавых волос, так что сразу не поймешь, где лицо, и, только вглядываясь, видишь, что лица нет вовсе – пустое место; и еще вглядываясь, понимаешь, что у такого тела и не может быть лица. Это очень страшно, – страшнее всех уродств.

Нет лица или почти нет у таких же Стэатопиг на известняковых плитах Лоссельской стоянки. Одна из них лежала среди человеческих костей в красной охре – «заре воскресения»; другая, тоже окрашенная, держит полумесяц с насечками – кажется, рог бизона – будущий ритон (rithon), сосуд возлияний в мистериях (G. Lalanne, Antropol., t. XXII, p. 256 ss., t. XXIV, p. 128–149. – Dr. Capitan, Laussel (Rev. Antrop., août 1912). – Mainage, 287).

Множество таких же глиняных и каменных Стэатопиг найдено в Египте, Месопотамии, Сирии, на о. Мальте, Крите и других островах Средиземного моря, в Иллирии, Фракии, Боснии, Румынии, Польше. Все они – богини-матери, воплощения единой Матери-Земли (G. Contenau, La Déesse Nue, 1914, p. 103).

Судя по ним, и та, палеолитная, – тоже Мать-Земля – еще не Деметра, богиня пахарей, но уже Кибела, богиня звероловов, Владычица зверей, potnia thêrôn. Страшный тук ее – божественный тук не тронутый плугом земли.

V

Но вот что всего удивительнее: кто-то вдруг возмутился, не захотел Тучнозадой.

В Брассемпуйской пещере, в тех же ориньякских слоях, где Стэатопига, найдена женская головка из слоновой кости, с пышным, в виде правильных шашечек, плетеньем волос, спереди ровно, как ножницами, срезанных, а с боков ниспадающих двумя широкими и длинными лопастями, – настоящим головным убором первых египетских династий. Рот и глаза не обозначены резцом, но это, кажется, было сделано красками, что так легко на слоновой кости и, судя по мастерской законченности всей остальной работы, очень вероятно. Пробовали обозначить на точном снимке губы резьбой, глаза – краской, и все лицо вдруг оживало чудною жизнью, простое, тихое, немного грустное, с нежною, еще детскою, округлостью щек, как у четырнадцатилетней девочки. Точно такие же лица у маленьких египетских Изид.

Что это, чудо или случай? Выбор опять свободен. Но, глядя на эту пещерную Изиду, как не вспомнить того, что говорит Платон о владычестве атлантов, простиравшемся до Египта, и Тимаген – об одном из трех обитавших в Галлии племен – «поселенцах с далекого острова, называемого Атлантидой»? Как не вспомнить, что Брассемпуйская пещера находится в песчаных Ландах, может быть, высохшем дне Атлантики – одном из путей из Атлантиды в Египет?

VI

«Неужели пещерные люди уже готовили пришествие богинь-матерей и предваряли Изидины таинства?» – удивляется один ученый (Mainage, 289). Да, смотришь и глазам не веришь: это она сама, Изида – первая тень грядущей несказанной Прелести.

Jam redüt et VirgoСнова и Дева грядет,

по мессианскому пророчеству Виргилия (Virgil., IV eklog., v. 6).

Чтобы перейти от той, подземной, к этой, небесной, какой нужен был взлет!

VII

Солнце – Отец, Земля – Мать, а кто же Сын?

VIII

Роспись в Когульской пещере (Cogul) в восточной Испании, – самая странная из всех Магдалиенских росписей, такая юная по духу, ни на что в Палеолите не похожая, что некоторые ученые относят ее к Неолиту и даже к Бронзе. Это, впрочем, неважно: мы знаем, как религии живучи; древнее могло сохраниться и в юном.

Десять плясуний в коротких юбках, книзу расширенных, в виде колоколов, как у крито-миносских женщин, с обнаженными сосцами, тоже как у тех, в черных, остроконечных шапочках, в виде грибов-поганок, пляшут неистово, изгибая, ломая осино-тонкие станы, вокруг голого, маленького человечка (Breuil, Cogul, «Antropologie», t. XX, p. 19. – t. XXIII, p. 557. – Mainage, 288–289; 330).