Читаем без скачивания По ту сторону черной дыры - Дмитрий Беразинский

— Ну, что ты, Виталик натворил? — укоризна в голосе Норвегова мягко претворялась в утешение, — кому ты что хотел доказать? Кого ты хотел удивить? Нам теперь что, как старообрядцам обряд самосожжения устроить? Мол, Боже, тебе пофигу судьбы детей твоих, так вкуси дымку, нахер!

— Мне все равно, — прохрипел парень, которого корежило более от спирта, нежели от ранений, — у меня там жена молодая осталась. Я вечером как представил себе чужие руки, которые лапают мою Наташку, так внутри что-то порвалось… Волосатые такие лапы…

— А мать у тебя тоже там осталась? — спросил начальник штаба.

— Нет. Детдомовец я. Наташка у меня одна… была…

— Слышь-ка, Леоныч, выйдем в коридор! — вдруг предложил командир врачу, — есть у меня кой-какие проблемы…

В коридоре он прижал пузом Львова к стене и тихо сказал:

— Ты у меня всем эскулапам эскулап. Я ж за тебя твоему шефу в окружном госпитале новую «девятку» отдал! Вколи ты этому неврастенику какого дерьма, чтоб сама мысль о самоубийстве показалась ему абсурдом! Плюнь на Гиппократа — если этот пацан сдохнет без своей Наташки — половина базы запьет! Я тебе приказываю, пшеничная твоя морда, плюнуть на Гиппократа! Представь, что ты верблюд и плюнь! Харкни!

Львов покраснел. Он видел, что Норвегов тоже нуждается в стимуляторе. Но тот был крепким мужиком и ему обычно хватало двухсот граммов коньяку для снятия излишнего нервного напряжения. Поэтому капитан ловко вывернулся из-под командирского пресса и пригласил его в ординаторскую. Там они молча приняли по стопке спирта, зажевали вчерашними чахлыми луковыми стрелками, повторили. После чего начмед сказал:

— Я попробую, Константин Константинович. Я попробую. Но толком действие этих препаратов никто не изучал. Общие намеки, кое-что из побочных эффектов, продолжительность действия… Я дам ему что-нибудь полегче.

— Смотри! Приставь к нему парочку медсестер, чтобы он круглосуточно был под наблюдением. От этого пацана слишком много зависит. Уже весь городок шепчется…

Тут и прозвучал сигнал транка. Норвегов поговорил с Булдаковым и засобирался в штаб — опять ему нужно было решать, думать, мозговать.

— Игорь, я переведу Петренко (так была фамилия потерпевшего) к Булдакову, — говорил по дороге начальнику штаба полковник, — пусть этот гвардеец понюхает пороху. Как ты соображаешь?

— Должно помочь, — отозвался подполковник Семиверстов, — во всяком случае, хуже не будет. Ты, Константинович, совершенно прав — погибни он, тут же пойдет тихая паника (под тихой паникой в элитных частях подразумевали пьянство). А стоит нам поддаться хандре — пиши пропало. И все наше вооружение не поможет. Раскатают нас друзья-враги, как евреи арабов в шестидневной войне.

— Этого я не допущу! — твердо сказал Константин Константинович и до самого штаба не произнес ни слова. На летучке он был собран и внимателен как никогда.

Перезнакомив всех собравшихся с игуменом, Олег Палыч изложил суть дела. Против никто не высказался. Прославленный теоретик научного коммунизма и борец с проявлениями культа во всех его отображениях, капитан Горошин отсутствовал по причине несварения желудка.

Тогда слово взял полковник. Он развернул карту и попросил всех подойти поближе.

— Лично я, — сказал он, тыча пальцем в южный кусок карты, — вижу одно удобное место. Смотрите — за дорогой, ведущей из слободы к реке и посту номер два имеется неплохой участок целины гектар в сорок. Здесь правый берег Березины очень крутой и высокий — буквально метров десять, так что весной половодье туда не достанет. Не знаю как вам, майн геррен, но мне место нравится.

Игумен, который с интересом наблюдал за манипуляциями Норвегова, тоже подошел к карте.

— Красиво нарисовано! — восхитился он.

— Зачем мы тогда чертежное бюро держим! — рассмеялся полковник.

— Насколько я понял, продолжал отец Афанасий, вы нам предлагаете вот это место?

Он указал на карте предполагаемое место расположения монастыря.

— Да ты, отец, топограф! — захохотал начальник секретной части. Игумен довольно улыбнулся.

— А сколько в монастыре монахов? — поинтересовался начальник штаба.

— Душ около сотни наберется, — передернул плечами игумен, — да, где-то около сотни.

— Как вы думаете перевозить своё имущество? — не отставал Семиверстов.

— Как? Как всегда — на телегах. Ратибор, надеюсь не поскупится и выделит десяток подвод.

«Перекрестный допрос» продолжался. У отца Афанасия уже от пота взмокла лысина. Вдруг командир о чем-то вспомнил.

— Я так думаю, — сказал он, — что нам все равно необходимо технику обкатать. А что, святой отец, дорога до вашего монастыря есть?

— Конечно есть. Неплохая дорога. По крайней мере, телеги не застревают.

— А широкая?

— Ну, как вот от меня и до стены.

— Значит, метра три. Я полагаю, что «Урал» должен пройти, не так ли, товарищи? — обратился он к офицерам.

— Как два пальца в розетку сунуть! — ответил за всех Булдаков.

— Значит так. Отправим туда двадцать «Уралов» и десять ЗиЛ-131. Заодно и дело благое сделаем, и парк машин обкатаем. Теперь другой вопрос. Нужно предоставить пяток палаток. Затем выделить отделение из РМО, вооруженное бензопилами системы Husqvarna для валки леса на сооружение новой обители. Только уж, отец Афанасий, не обессудь — лес мои парни свалят, техникой поможем, а вот строить — это уж вы сами. Нету у нас таких мастеров, больно древняя специальность.

Игумен благодарно перекрестился.

— Истинно: росич всегда остается росичем. Нынче же восхвалим Господа за то, что направил он меня к вам.

Норвегов тут же подумал о роте материального обеспечения, которая уже устала точить лясы и ее дальнейшее пребывание в этом состоянии грозило обернуться непредсказуемыми последствиями.

— Добро! — начал закругляться полковник, — вопросы еще какие остались нерешенными? — многозначительно кашлянул Рябинушкин:

— А куда вы собрались складывать свой скарб? Под открытым небом ему не следует находиться.

Подумав об этом, игумен опечалился. Рябинушкин, что-то просчитав, сказал:

— У нас два склада свободных. А затем, когда построят монастырский амбар, туда все перевезется. Если командир не возражает.

Командир лишь пожал плечами. Игумен просиял.

— Это было бы весьма хорошо!

— Если мы все решили, — сказал Норвегов. — тогда в честь высокого гостя в столовой накрыт праздничный ужин. Олег Палыч нам сообщил, что сегодня скоромный день. Айда скоромиться!

Он увлек вконец засмущавшегося игумена за собой, в другое крыло здания, где размещалась офицерская столовая. Ради такого случая полковник пошел на крайние меры: пожертвовал из домашнего, довольно обширного погребка, три бутылки «Монастырской избы», чем окончательно расположил к себе отца Афанасия.

Затем представитель бога на земле совершил экскурсию по городку и заночевал-таки у майора Булдакова, радуясь сохранению сознания в изначальной форме — от всего увиденного у него шла кругом голова.

Глава 13.

— А я говорю, пей!

— Вот привязалась! Кот Матроскин какой-то, а не девушка, — Андрей взял здоровой рукой глиняную кружку, в которой плескалось полкварты жутко выглядевшей и дурно пахнувшей жидкости, и сделал несколько глотков.

— Ещё!

— На сама хлебни, — он протянул кружку сидевшей напротив Анастасии, но та отмахнулась.

— Кому поправляться нужно, мне или тебе? — он осмотрел девушку придирчивым взглядом:

— Ну, определенно, не тебе. Ты и так толстая! — она затряслась от гнева.

— Засранец! Пользуешься тем, что я тебя ударить не могу!

— А ты меня просто поцелуй, — Андрей неожиданно для себя произнес это вслух. У Насти же, вообще, сперло дыхание. Впервые предмет ее страсти проявляет какую-то заинтересованность.

Молча она приблизилась к нему, отобрала кружку, поставила на стол, а затем со стоном прильнула к его губам.

— Банзай! — прошептал он, увидев скривившееся после поцелуя лицо девушки.

— Какая гадость! — воскликнула она, а затем, увидев смеющиеся глаза Андрея, прошипела:

— Ты это нарочно! Но я отомщу! — и снова впилась вампиром.

— Неплохое, кстати, лечение! — произнес голос у них за спиной. Это пришли Дуня с Володей. Они сверкали новенькими обручальными кольцами и возбужденными глазами.

— Как медовый месяц, молодожены? — спросил Волков после взаимных приветствий.

— Жаль, тебя на свадьбе не было! — неискренне пожалел Володя. Он с обожанием посмотрел на молодую жену, — не смогли дождаться, пока ты оклемаешься. А медовый месяц в порядке — строго по графику.

— Уж-то меду он сожрал больше, чем медведь! — поведала Дуня.

— Володя, брюхо! — покачал головой Андрей, — ты, Евдокия, за ним присматривай, а не то этот Дольф Лундгрен скоро разжиреет.

— Типун тебе на язык! — рассмеялся Мурашевич, — я в форме.