Читаем без скачивания Наглый роман - Ния Артурс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, хватит о золотоискательстве. — Миссис Маллиз хватается за голову. — Мне нужно выпить.
— Я принесу. — Хадин тянется за моим вином. — Ви, как твоя утренняя тошнота?
Я трогаю свой живот. После вчерашних дел с урной я чувствую себя лучше. — Неплохо.
— Хочешь последнюю порцию жареного джека? Или я могу приготовить тебе вафли?
— Пожалуйста, вафли. — Как бы сильно я ни любила белизскую выпечку, я не смогу есть ничего, прожаренного во фритюре, еще три недели.
Хадин наливает маме вина, затем достает мерный стаканчик, форму для выпечки и две деревянные ложки.
Миссис Маллиз смотрит на него с удивлением. — Что на тебя нашло?
— Я ее ассистент, — сухо объясняет Хадин.
Пока Хадин работает, я отвожу миссис Маллиз в сторону. — Не волнуйтесь. Хадин всего лишь мой помощник на короткое время. Джунипер в конце концов вернется. Кроме того, Хадин получит доступ к своим деньгам, когда завтра откроется банк.
Она извивается. — Эм… Я в этом сильно сомневаюсь.
Мое сердце колотится о ребра, как у летучей мыши с неисправной системой GPS. — В чем проблема?
Она берет меня за руку и уводит с кухни. Наклоняясь ближе, как одна из моих подруг-моделей, рассказывающая последние сплетни, она шепчет: — Я разговаривала с отцом Хадина этим утром. Он очень расстроен.
— Какое это имеет отношение к деньгам Хадина? Мистер Маллиз не может к ним прикоснуться, — шепчу я в ответ.
Она сглатывает. — На самом деле он может. Он утверждает, что деньги Хадина были получены через компанию.
— Что это значит?
— Банковский счет Хадина будет заморожен до проведения расследования. — Она бросает на меня обеспокоенный взгляд. — Нет никаких шансов, что он прикоснется к этим деньгам завтра или в ближайшее время.
ГЛАВА 8
ГОНКА
ХАДИН
У меня есть планы, которые нужно реализовать сейчас, когда у меня будет доступ к моим сбережениям, но, похоже, я не могу прийти ни к каким выводам. Пляжный домик — единственное место, куда я могу убежать, но это в четырех часах езды. Как я собираюсь следить за Ваней с такого расстояния?
Объект моих мыслей вваливается со своим телом топ-модели прямо в мою спальню, как будто она принадлежит ей. Так и есть.
Но для меня это впервые.
Единственным руководящим принципом всей нашей дружбы было то, что Ваня никогда не заходит в мою спальню.
Это отвратительно, говорила она, когда мы были детьми.
Когда мы стали старше, он изменился на "ты отвратительный".
Отель в Вегасе был другим. Мы оба были пьяны, и технически это была не спальня.
Сегодня это так.
И мне нравится ее присутствие в моей спальне больше, чем следовало бы.
— Хадин, — шепчет она.
Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами. То, как она прохрипела мое имя, для меня ново. — Что?
— Ничего. Забудь об этом. — Она качает головой и выходит.
Озадаченный, я смотрю на нее, пока она колеблется в коридоре с озадаченным видом. На ней черная кожаная юбка, которая облегает талию и подчеркивает ее изгибы. Ее волосы зачесаны назад и зализаны. Свисающие серьги ниспадают ей на плечи.
Мой язык высовывается, чтобы облизать губы. Я ненавижу, что всего лишь один взгляд на нее может взорвать мои гормоны, как фейерверк. Это смущает. Рядом с Ваней я мгновенно превращаюсь в похотливого мальчика-подростка.
Черт возьми, ее появление в моей спальне было бы воплощением моей подростковой мечты.
Словно придя к какому-то внутреннему решению, Ваня возвращается обратно.
— Что случилось? — Спрашиваю я, поднимаясь во весь рост. Я не позволю ей уйти, пока она не выложит все.
Ваня играет с воротником своей белой рубашки на пуговицах и отвлекает меня, прикусывая ее нижнюю губу.
— Нам нужно поговорить о вчерашнем. — Ее каблуки стучат по полу, когда она расхаживает. — Когда она была здесь, твоя мать…
— Наговорила ужасных вещей. Я знаю.
Я до сих пор поражен тем, что мама думала, что ее план запугивания Вани сработает. Женщина плачет, когда ей приходится прихлопнуть комара. Я не думаю, что она когда-либо сказала кому-нибудь грубое слово.
Ваня хлопает себя рукой по бедрам. Прошло нервное покусывание губ и поглаживание воротника. — Эй, твоя мама назвала меня золотоискательницой для твоего же блага.
Я бросаю на нее удивленный взгляд. — Как тебя это устраивает?
— Конечно, меня это не устраивает, но я не позволю этому беспокоить меня. Слова не настолько сильны.
— Они чертовски правы. Правильные слова могут изменить все. Неправильные… — Я вспоминаю свой последний разговор с Олли. — Они могут разрушить жизнь.
Она кладет руку мне на плечо. — У твоей мамы добрые намерения.
— Ты так легко прощаешь ее, но держишь на меня зуб за гораздо меньшее, — мрачно бормочу я.
— Я держу на тебя зуб, потому что у тебя не такие благие намерения, — отвечает она, вскидывая голову. — Я не доверяю твоим намерениям.
— Что ж, с этого момента тебе не придется беспокоиться обо мне или моих намерениях. После того, как я улажу дела в банке, я больше не буду тебе мешать.
Ваня съеживается.
Я останавливаюсь как вкопанный. — Что означал этот взгляд?
— Ничего.
— Выкладывай, Бекфорд.
Она вздыхает. — Причина, по которой твоя мама сделала то, что она сделала вчера, была…
— Была что? — Я нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу. Я ненавижу драматическое молчание. — Чтобы остановить нас с отцом от ссоры? Половину своего времени она тратит на то, чтобы судить нас. Я это уже знал.
— Это было больше, чем просто борьба с ущербом.
— Что ты имеешь в виду?
Она складывает руки вместе. Мне не нравится выражение ее лица или неуверенность в ее словах. Ваня Бекфорд не сдерживается. Не рядом со мной.
— Твой отец заморозил все твои личные активы, — выпаливает она.
Я позволяю ее словам отдаваться эхом в моем теле, потому что они не могут быть правдивыми. Я отказываюсь им верить.
— Нет, он этого не делал, — рычу я.
— Твоя мама рассказала мне вчера. Она проверенный источник.
— Она берет уроки злой мамаши из к-драм!5
— Я верю ей, Хадин.
— Мой отец заморозил мои деньги? — Я качаю головой. — На каком основании?
— Что-то о воровстве у компании…
— Воровстве? — С моих губ срывается смех ужаса. — Очень смешно, Ви. Это твой способ наказать меня за историю с Фурнандо? Если так, то это не работает.
Прикусив нижнюю губу, она медленно качает головой. — Мне жаль.
От извинений до серьезного выражения лица и тишины, воцарившейся в комнате, я понимаю, что она говорит правду.
Я отступаю назад, дрожа от шока. — Черт возьми. Черт возьми. Папа просто не может бросить это.
— Позволь мне поговорить с ним. — Она расправляет плечи. — Я уверена, что есть зрелый и дипломатичный способ решить это.
— Ни единого чертова шанса, — огрызаюсь я. Может, у мамы и нет опыта запугивания
