Читаем без скачивания Шкура льва - Рафаэль Сабатини

— Таковы мои прямые интересы, — ответил лорд Остермор. — Я желаю разделить судьбу своей страны — пусть даже кампания в. Южных морях потерпит неудачу, пусть даже нам придется обратиться за помощью к королю Якову. Пусть даже я обречен на поражение. Все равно. Это моя последняя надежда.

Мысленно усмехнувшись, Кэрилл кивнул. Так вот оно что! Весь этот энтузиазм объясняется надеждой на его собственную фортуну — на свой личный успех! Ну, ну! Выдавать эгоистические устремления за преданность общему делу — как это характерно для отца мистера Кэрилла! Вот и еще раз он почувствовал, что Остермор достоин скорее жалости, чем презрения. Этот человек прожил пустую, никому не нужную жизнь, и на склоне лет ему пришлось изведать несчастья, которых он, может быть, избежал бы, если бы не был так поглощен самим собой.

Единственным лучом света, озарявшим мрачное существование лорда Остермора, была его подопечная Гортензия — только к ней он однажды испытал нечто похожее на истинное человеческое чувство. Лишь она услаждала горечь его старости, лишь она украшала его последние дни. Кроме нее, никто на свете не вызывал его сострадания. Всегда и во всем он был эгоистом. Думал только о себе, заботился только о себе — и теперь остался почти один, без друзей и без товарищей.

Мистер Кэрилл грустно посмотрел на графа. Потом, глубоко вздохнув, наконец нарушил молчание.

— Все это я понимал и раньше, — сказал он. — Однако вы, ваша милость, придерживались иной точки зрения. Кто же переубедил вас? Вероятно, Эттербери и его единомышленники?..

— Нет, нет, — оживился Остермор. — Послушайте, Кэрилл, я буду откровенен с вами. Когда вы впервые появились у меня, дела шли плохо. Настолько плохо, что я был вынужден прибегнуть к крайним мерам и многим пожертвовать. В результате я понес большие потери, оставшегося едва хватит для того, чтобы обеспечить будущее лорда Ротерби. Вот почему теперь мне не хочется рисковать. Кроме того, я пожилой человек, мне нужны тишина и покой. А между тем… участие в планах короля Якова поможет избежать того… — Его голос вдруг задрожал. — Того, о чем я не мог даже подумать…

— О чем вы говорите? — спросил Кэрилл.

— Я говорю о полном разорении и несмываемом позоре, которые грозят мне.

Внезапно мистер Кэрилл потерял все свое самообладание.

— Мой Бог! — воскликнул он. — Неужели это возможно! Как это может произойти?

Граф ответил не сразу. Некоторое время он молчал, как бы раздумывая над ответом или над тем, отвечать ли ему вообще. Наконец он решил поделиться своими переживаниями.

— Я нахожусь в таком же положении, как прежде — государственный секретарь Краггз, — отведя глаза в сторону, нехотя выдавил граф. — А Краггз, как вы помните, покончил с собой.

— Ваша милость, — вытаращив глаза, проговорил мистер Кэрилл, — неужели вы…

Он запнулся, не зная, что сказать дальше.

Лорд Остермор угрюмо кивнул.

— Да, — сказал он. — Если уж говорить начистоту… Видите ли, когда Южноморская компания только создавалась, я принял от нее двадцать тысяч фунтов, в обмен на которые компания смогла воспользоваться моим именем. Если вы помните, в то время я был министром.

Мистер Кэрилл понял — последствия этого дела могли быть настолько серьезны, что лорд Остермор испытывал потребность излить кому-то свои страхи и сомнения. Может быть, позже…

— Теперь вы знаете, — продолжил граф, — почему мне остается надеяться только на короля Якова. Я стою перед лицом величайшей опасности. Да, у меня есть только один шанс, и я готов ухватиться за него. Должно быть, вы понимаете меня.

— Признаться, не совсем. Допустим, вы взяли у них деньги. Но ведь счета компании уже давным-давно проверены. Значит, опасность быть разоблаченным вам не грозит. Или вас мучает совесть?

Остермор изумленно уставился на него.

— Вы считаете меня сумасшедшим? — вполне серьезно спросил он. — Или думаете, что всех нас непременно ждет участь Краггза или Эйслеби? Да будет вам известно, на Стенхоупа набросились со всех сторон — а ведь он был совершенно непричастен к тому делу. Этот пустоголовый герцог Уортон вдруг превратился в завзятого адвоката. Он во что бы то ни стало хотел прославиться, и уж чего-чего, а красноречия у этого дурака хватило бы на десятерых. Смерть Стенхоупа лежит на его совести — если она у него есть, в чем я сомневаюсь. С тех пор прошло шесть месяцев. Убедившись в невинности Стенхоупа, он больше не появлялся в суде. Но ведь других-то он подозревал не меньше, чем Стенхоупа, и если бы не этот трагический исход, герцог Уортон продолжил бы следствие и нашел бы веские доказательства их вины. А так — ему пришлось довольствоваться одной-единственной жертвой своего правосудия. Вот уж и впрямь, самонадеянный болван!

Мистер Кэрилл не стал заострять внимания на той непоследовательности, с которой граф обрушился на его светлость герцога Уортона. Это было типично для лорда Остермора. И все же нельзя было не удивиться — всех своих врагов он наделял чертами, характерными для него самого.

— Но если с тех пор прошло уже шесть месяцев, то что же тревожит вас?

— Что тревожит? — внезапно вскочив на ноги, выпалил Остермор. — Мой собственный сын! Вот в ком мое проклятье! Во всей Англии не найти более жалкого создания!

Он замер, глядя куда-то в сторону. Сейчас у него был вид человека, который вдруг нашел ключ к решению какой-то важной проблемы. Мистер Кэрилл озадаченно уставился на него.

— Все-таки я слишком глуп, ваша милость, — сказал он. — Признаться, я ничего не понимаю.

— В таком случае, я вам кое-что объясню, — устало выдохнул граф.

На дорожке сада появился Ледюк.

— Ну что еще? — спросил мистер Кэрилл.

— Сюда идет леди Остермор, сэр, — ответил бдительный слуга.

Глава 14

Леди Остермор

Лорд Остермор и мистер Кэрилл смотрели в сторону дома, но ее светлости не было видно.

Мистер Кэрилл вопросительно взглянул в бесстрастное лицо Ледюка и в этот момент уловил чуть слышный шорох платья позади беседки. Обернувшись к графу, он легким кивком указал направление, откуда донесся звук. На его губах появилась улыбка. Махнув рукой, мистер Кэрилл отпустил слугу, и тот отправился к пруду.

Раздосадованный тем, что его прервали, лорд Остермор нахмурился.

— Может быть, войдете, мадам? — сказал он. — Здесь лучше слышно, да и вообще удобнее.

Графиня вновь зашуршала платьем, на сей раз не таясь, и вошла в беседку, нимало не смущенная. Мистер Кэрилл почтительно привстал.

— Окружаете себя шпионами, которые следят, как бы кто не подобрался незаметно, — заметила графиня.

— Наоборот, берегусь от шпионов, — ответил ей супруг.

Леди Остермор смерила его холодным взглядом.

— Вам есть что скрывать? — спросила она.

— Свой позор, — с готовностью отозвался он и, выдержав короткую паузу, поднялся на ноги, уступая ей свое место. — Вас сюда не звали, но уж коли вы здесь, то оставайтесь и слушайте, мадам. Это поможет вам разобраться в том, что вы называете несправедливым отношением к сыну.

— Уместно ли докучать подобными разговорами постороннему человеку… гостю?

— Я собираюсь обсудить в вашем присутствии то, о чем хотел поговорить без вас, — сказал граф, оставив без внимания ее вопрос. — Садитесь, мадам.

Она фыркнула, с треском захлопнула свой веер и уселась. Мистер Кэрилл опустился в кресло, а его светлость взял стул.

— Мне стало известно, — тут же заговорил он, повторяя для графини уже сказанное, — что его милость герцог Уортон намерен вновь раздуть скандал по поводу краха Южноморской компании, как только сумеет доказать, что я был в числе людей, которые воспользовались льготами компании.

— Воспользовались?… — отозвалась леди Остермор презрительным тоном, в котором звучала горечь. — Вы сказали, «воспользовались»? Вы отдаете отчет своим словам? В этом бесчестном предприятии вы потеряли едва ли не все свое состояние и еще говорите о каких-то выгодах?

— Поначалу я получал прибыль — как и многие другие. И если бы я удовлетворился достигнутым и меньше верил дуракам, все было бы хорошо. Вероятно, блеск золота помутил мой разум. Мне хотелось еще и еще, и вот я потерял все, что имел. Одно это уже в достаточной мере прискорбно. Однако может случиться и кое-что похуже. Меня могут заставить вернуть все, что я получил от компании. Даже если придется отдать все, что у меня осталось, это едва ли возместит потери. Может получиться так, что я останусь нищим, да меня же еще и ославят.

Лицо ее светлости покрылось мертвенной бледностью, в глазах появилось выражение ужаса. Она, как и граф, пережила немало кошмарных дней, когда шесть месяцев назад начались разоблачения, покрывшие позором имена Крэггза, Эйслеби и еще полдюжины людей и погубившие их.

Его светлость несколько секунд смотрел на супругу.