Читаем без скачивания Битва за Францию - Ирина Даневская

Чёрные глаза королевы широко распахнулись.

   — Вы немного торопитесь, Джордж, — рассмеялась она, — но я не хочу с вами спорить.

Генриетта медленно подошла к нему, не сводя пристального завораживающего взгляда. Сердце герцога предательски дрогнуло, а кровь бешено застучала в висках. Он спрятал руки за спину, борясь с искушением поддаться слабости.

   — Я тороплюсь, Ваше Величество, — произнёс Бэкингем, но эти слова прозвучали так неубедительно, что Генриетта сразу же заметила фальшь и победно улыбнулась.

   — Думаю, ненадолго вы всё-таки сможете задержаться...

Она положила руки ему на плечи, и, привстав на цыпочки, потянулась к губам. Джорджу пришлось собрать все силы, чтобы нежно, но настойчиво отстранить её от себя.

   — Я выхожу из игры, моя королева, — твёрдо ответил он. — Может быть, ваши прежние любовники и позволяли играть с собою, но я не могу разрешить этого никому, даже вам.

   — Тогда уходите. Вы хорошо знаете, что я не стану вас удерживать.

   — Вот как? Значит, мне здесь больше нечего делать?

   — Вам виднее.

   — Чёрт возьми! Я ухожу, и не трудитесь меня догонять.

Выдав всё это, Бэкингем и в самом деле развернулся уходить, но на полпути остановился и выжидательно посмотрел на королеву.

   — Вам не кажется, милорд, что вы ведёте себя, как последний идиот? — улыбаясь, спросила она.

   — Как влюблённый, — возразил Джордж. — Впрочем, кто же в здравом уме рискнёт в вас влюбиться? То есть всякий сойдёт с ума, вас полюбив... Нет-нет, моя прекрасная королева, не надо хмуриться, вот, нашёл: чтобы полюбить вас, ум не нужен, скорее необходимо его отсутствие. А, впрочем, как вам будет угодно!

   — Вот что, господин умник, — нахмурилась Генриетта. — Вот уже битый час я добиваюсь, чтобы вы меня поцеловали, и что же получила взамен? Сомнительные умозаключения, уйму увёрток и ... вот что вы сейчас делаете?

   — Исправляюсь, — ответил герцог, целуя королеву...

Примирение с Её Величеством нисколько не усложнило личную жизнь милорда, а только наполнило её приятным разнообразием. Впрочем, слёзы и упрёки Кэйт, которая сердцем чувствовала наличие соперницы, ему скоро надоели, и герцог сообщил девушке о разрыве отношений. Впрочем, будучи человеком щедрым, который не скупился на подарки своим, даже случайным, любовницам (чем отчасти и объяснялась его необычайная популярность среди прекрасных дам), милорд и тут не стал изменять своим привычкам и оставил Кэйт тот небольшой дом, который приобрёл для свиданий.

ГЛАВА 20. БРАЧНЫЕ УЗЫ

Наладив свою личную жизнь, Джордж Вилльерс решил выполнить своё обещание и осчастливить брата долгожданным разводом. Чтобы не слишком обременять себя неприятными заботами, он поручил это дело матери — леди Комптон, графине Бэкингемской. Это была необыкновенная женщина, которая в своё время сделала немало, чтобы обеспечить будущее своим сыновьям. Не имея денег, но, обладая редкой красотой, которую унаследовали все её дети, в особенности Джордж, она трижды выходила замуж, причём каждый раз удачнее предыдущего. Забросив последнего мужа, который при всём его богатстве был непроходимым деревенщиной, энергичная леди переселилась в Лондон, поближе к своему великому сыну, и принялась докучать ему своей материнской заботой. Герцог Бэкингемский был слишком хорошим сыном, чтобы прямо возмущаться вмешательством графини в свои дела, и благородно терпел её назойливое внимание, даже если оно и переходило все допустимые рамки приличия. Леди Комптон, пользуясь этим, повсюду совала свой нос, время от времени позволяя себе рекомендовать кого-то из многочисленных родственников или благодарных просителей на ту или иную государственную должность. Чтобы отвлечь внимание матери от политики и от собственной персоны, Джордж поручил ей заняться разводом Джона, рассчитывая, что это хлопотное дело потребует некоторого времени, в течение которого миледи перестанет докучать ему своим присутствием.

Всё это доказывало только одно — герцог плохо знал собственную мать.

Итак, графиня с радостью взялась за выполнение щекотливого поручения. Несколько раз встретившись с семейством сэра Эдуарда Кока, леди, к собственному удовлетворению, смогла благополучно разрешить проблему. О результатах своих стараний она немедленно доложила Джорджу Вилльерсу.

Семейство Коков мало чем отличалось от множества других аристократических английских семейств. Сэр Кок, бывший главный королевский судья, был вынужден оставить этот пост по обвинению во взяточничестве, что стоило ему и места в Государственном совете. Его энергичная и честолюбивая супруга, леди Хаттон, была настроена против семейства первого министра ещё с тех пор, когда Бэкингем не захотел жениться на её родственнице, леди Диане Сесил. Миледи восприняла этот отказ как личное оскорбление, и с тех пор мстила семье Вилльерсов, как только могла. В свою очередь, сэр Кок был одним из деятельнейших членов оппозиции Бэкингему, так как министр решительно отказывался возвращать его в Государственный совет.

Супруги жили порознь. Семейное богатство находилось в руках леди Хаттон, которая унаследовала его от первого мужа, и совершенно не была настроена позволять второму супругу им распоряжаться. Собственно, этим фактом и объяснялась та мелочность, которую проявил сэр Кок при встрече с Джоном, потребовав у него содержания для своей дочери.

Разумеется, для Бэкингема эти подробности семейной жизни Коков не были тайной, и он несколько раз красноречиво зевнул, демонстрируя, таким образом, свою осведомлённость.

— Итак, — завершила свой рассказ графиня Бэкингемская, — я несколько раз встречалась с леди Хаттон. Она оказалась разумной женщиной и согласилась на моё предложение уладить это щекотливое дело миром... Словом, Джону придётся ещё раз жениться на Френсис, на этот раз открыто, и мы забудем о тайном венчании, как о страшном сне.

   — Как? — вытаращил глаза Бэкингем.

   — Ах, да, — спохватилась графиня. — Я забыла тебе сказать, мой дорогой сын, что в приданое от матери Френсис получит тридцать тысяч фунтов. Так что, думаю, мы все должны быть удовлетворены таким исходом дела.

И, скрестив руки на груди, эта достойная женщина, явно довольная собой, приготовилась выслушать потоки восхищения и благодарности от сына. И очень удивилась, когда услышала нечто другое.

   — Дорогая матушка, — осторожно произнёс Бэкингем, кусая ус. — Насколько я помню, я просил вас заняться разводом Джона, а не заново устраивать его брак.

   — Мой милый сын, — торжественно произнесла графиня. — Ты, видно, нездоров, если, обладая таким выдающимся умом, сейчас говоришь мне такой вздор. Как же можно позорить разводом девушку из такого благородного семейства? К тому же Френсис — одна из самых блестящих партий во всей Англии! И вспомни, Джорджи, сколько ты сам потратил сил, чтобы упросить покойного короля хоть как-то повлиять на леди Хаттон с тем, чтобы наш милый Джон мог жениться на её дочери. Теперь же, когда такая невеста у нас в руках, ты говоришь мне о каком-то разводе! Ты, который сам жаловался на её отца, сэра Кока, что вместе с неблагодарным Элиотом восстановил против тебя последний парламент!.. И даже не думай мне возражать, — она предостерегающе подняла руку, заметив, что её любимый сын именно это и собирается сделать. — Смотри, как всё хорошо складывается. Джон получает богатую жену, а ты с помощью его тестя расправляешься с оппозицией... Правда, для этого тебе придётся вернуть этого старого ворчуна в Государственный совет...

   — Ни за что! — взорвался Бэкингем. — Ноги его там не будет.

   — Хорошо, — тут же согласилась леди Комптон. — В конце концов этот пункт не прописывается в брачном контракте, а на словах можно обещать всё, что угодно.

   — Я сказал, нет!

Министр так редко возражал матери, что она немного опешила, но тут же взяла себя в руки:

   — Джордж, и зачем ты так разволновался? Обещать ведь буду я, а не ты.

Первый министр Англии схватился за голову.

   — Матушка, проще воевать с парламентом, чем спорить с вами, — выдохнул он.

Достойная леди довольно улыбнулась.

   — Вот так-то! — проговорила она, и нежно, по-матерински, потрепала тщательно завитую голову сына. — Сам знаешь, я всегда права.

   — Всё дело в том, — осторожно проговорил Бэкингем, — что наш Джон хочет жениться на баронессе Сент-Люс...

   — На этой француженке, фрейлине нашей королевы? — переспросила графиня. — Дорогой мой, я же не настолько наивна и давно поняла, что ты поручил мне заняться этим делом, чтобы я отговорила сына совершать подобную глупость. Бедный Джонни! Он никогда не отличался блестящим умом, и я давно перестала надеяться, что он когда-нибудь станет большим человеком. Но втоптать себя в грязь недостойным браком, я ему не позволю, не бойся.