Читаем без скачивания Темный Падший (ЛП) - Джаспер Эль

Достаточно сильно, чтобы согнуть стальные петли. Я нажимаю, пока не образуется щель, достаточная для того, чтобы я могла протиснуться. Внутри станции тускло освещено и пусто. Магазины закрыты, ящики на колесиках расставлены по местам, свет выключен. Большое табло прибытия/убытия черное. Вонь тошнотворная. Тишина почти оглушающая. По крайней мере, пока я не настроюсь на нужный лад.

Голос на языке, который мне совершенно незнаком, вибрирует в ушах. Скорее, у меня в голове. Он едва ли похож на человеческий. Так что же это, черт возьми, такое? Здесь нет человеческих слов, во всяком случае, на этой станции. Я настраиваю слух, концентрируясь на ближайшем окружении, поэтому звуки, доносящиеся с расстояния в милю, с улицы, из домов людей, пабов, полицейского управления, не проникают внутрь. Я поворачиваю голову. Они доносятся… ближе к рельсам. Прижимаясь к стене, я бесшумно пробираюсь на резиновых подошвах ботинок сквозь тени. Когда подхожу к указателю с надписью «ПЛАТФОРМА 11», перелезаю через ограждение и подхожу ближе. Входящий путь пуст; на другом пути ждет свободный поезд с выключенными огнями. Когда смотрю налево, в сторону выхода, пути исчезают в темноте.

И тут я вижу их. В конце платформы, там, где бетон встречается со стеной туннеля, и, наконец, темнота.

Они с Эли. Но это не то, чего я ожидала.

Мое сердце замирает.

Их семеро. Панки. Насколько я могу судить, обычные подростки постарше. Может быть, даже банда. Почему, черт возьми, они ничего не говорят? И что это за вонь?

Они разговаривают.

— Ты уйдешь отсюда с нами, урод, — говорит один из них Эли. Парень высокий, с коротко подстриженными темными волосами и множественным пирсингом, одет в темные джинсы с потертостями внизу и темное шерстяное пальто. — Не знаю, как ты сюда попал, но ты здесь не останешься. — Он сильно толкает Эли в грудь. Эли отшатывается. — Допер, урод?

Допер? О чем он? Это Эдинбургский сленг? Я не понимаю почти ничего из этого, но смысл понятен и универсален. Он хочет надрать Эли задницу. И Эли, должно быть, собирает все свои силы, чтобы не выпустить клыка и не оторвать парню голову.

«Эли, отойди от них. Сделай это сейчас». Я жду, но Эли не двигается с места. Почему на него это не действует?

Парень что-то говорит остальным, которые молчат, через плечо. Опять язык, которого я не понимаю. Я даже не могу его имитировать. Это так странно.

На земле у ног Эли лежит неподвижное тело. Я прислушиваюсь к их голосам. Слабый шепот прерывистого дыхания медленно вырывается из этого тела. Нитевидный стук пульса. Легкий стон. Может быть, его избили? Надеюсь, это все. Пытался ли Эли помочь парню, лежащему на земле?

Я остаюсь в тени, наблюдая, но это не то, что я хочу делать. Я хочу наброситься на них, драться и трясти Эли, пока он не очнется от своего безмолвного оцепенения.

«Эли, почему ты мне не отвечаешь? Что, черт возьми, происходит?»

Эли игнорирует меня. Он не смотрит на меня. Не отвечает мне. Даже не вздрагивает в ответ на мой безмолвный призыв. Это пугает меня до чертиков.

Вонь невыносимая, но я не могу определить, откуда она исходит. Я не чувствую, что эти парни похожи на Джоди; что-то в них для этого не так. Но они — нечто.

С меня хватит. Тело гудит от адреналина, страха и ярости. В мышцах, суставах, костях накапливается сила, и как раз перед тем, как я выскакиваю из тени, слышу это. Наверху. Звук хлопанья сотен крыльев. На платформе поднимается ветер и прижимает меня к стене. Я борюсь с ним, отталкиваюсь. Нахожу Эли взглядом и зову его. И снова он не двигается, просто стоит там, уставившись мертвым взглядом на парня перед собой. Он даже не замечает ни меня, ни хлопающих крыльев, ни ветра. И тут это происходит. Так быстро, что я не успеваю осознать, пока все не заканчивается. Мое тело замирает. Я не могу пошевелиться.

Эли остается неподвижным.

Я сосредотачиваюсь на панках.

«Отойдите. Все вы. К дальней стене, через всю станцию».

Все парни отступают. Ругаясь и оглядываясь по сторонам, они продолжают отступать.

Эли по-прежнему не двигается.

В следующую секунду сверху появляются трое мужчин. Бросаются вниз. Они окружают группу ребят, подталкивают их вперед. И снова этот шум, эта бессмысленная речь наполняет мою голову, и исходит она от этих троих. Тени мелькают в такт оглушительному хлопанью крыльев над головой. Я почти не вижу Эли, только быстрые вспышки света. Но я вижу достаточно. Слышу достаточно.

Вдалеке слышен скрежет металла о металл. Поезд катится по рельсам. Мой взгляд устремляется в туннель, и я вижу приближающийся свет.

«Эли, беги! Разворачивайся и беги. Ко мне. Шевелись Эли, двигайся!»

Ничего не происходит. Эли стоит там, словно в каком-то странном трансе.

Затем двое из троих мужчин двигаются так быстро, что я не успеваю за ними уследить. В вспышках света и теней, будто я в каком-то сумасшедшем диско-клубе, одного за другим парней отбрасывает через платформу к противоположной стене. Их крики наполняют туннель, отдаются эхом и проникают в мои внутренности. Хруст человеческих черепов, бьющихся о бетонные стены, вызывает у меня тошноту; их кости ломаются так громко, что я слышу, как они раскалываются под одеждой. Повсюду кровь. Стены. Пол. Они все мертвы. Мертвые люди.

Вот так же быстро Эли меняется. Челюсть вытягивается, клыки выпадают, а тело дрожит от безмолвной ярости.

Но он по-прежнему не двигается.

Вскоре воцаряется тишина. Тот, кто стоит ближе всех к Эли, наклоняется и поднимает мальчика, скорчившегося на земле. Он без особых усилий держит его за шею, подвешенного в воздухе. Только тогда я узнаю в мальчике Йена, которого я спасла из альтернативного госпиталя Собор Святого Эгидия. Он обмяк, голова свисает, руки и ноги похожи на мешки с гелем без костей. Я также узнаю мужчину.

Это тот самый человек в плаще с капюшоном, которого я видела в моем сне. Тот, на моих глазах сжег того человека.

Затем двое других поворачиваются к Эли. Они разговаривают на этом чертовом языке, обращаясь непосредственно к Эли, и ведут себя так, будто его вампирское состояние не очень впечатляет. Эли просто смотрит на них, не мигая. Он дрожит, словно его тело наполняется энергией.

«Эли! Приди в себя, черт возьми!» беззвучно кричу я ему, но он по-прежнему игнорирует меня.

Тот, кто держит Йена, поворачивает голову в мою сторону. Вспышки света и тени так быстры, что я не могу как следует разглядеть его черты, но это определенно тот же самый человек из моего сна. Он такой же высокий, как и Эли. Крепкий. Старый.

Я смотрю на него.

«Боль овладевает телом. Нервы сжимаются. Сухожилия напрягаются. Неподвижный. Совершенно неподвижный».

На его лице появляется леденящая душу улыбка, он вытягивает шею и смотрит мне прямо в глаза. Моя сила внушения не действует на Падших. В конце концов, Джейк был неправ.

Кто-то приближается. Я резко оборачиваюсь, мое сердце выпрыгивает из груди, но меня захлестывает облегчение. Ной стоит рядом со мной в тени. Лицо напряжено; ртутные глаза, освещенные мигающими огнями, полны ярости. Они фиксируют внимание на сцене перед нами. Тянется своей рукой к моей, сжимает и опускает.

Затем все происходит одновременно. Так быстро.

Так чертовски быстро.

Поезд приближается к туннелю, но не замедляет ход. Скрежет стали о сталь почти оглушает меня, но этот поезд не тормозит. Он влетает в туннель, направляясь прямо к платформе 11. Затем, посреди этой ослепительной вспышки света и тени, тот, кто держит Йена, также хватает Эли.

Как раз в тот момент, когда поезд приближается.

Как раз в тот момент, когда двое других разговаривают. Один из Падших указывает на рельсы. Эли стоит совершенно неподвижно. Застыв на месте.

Я кричу и бросаюсь вперед, но Ной хватает меня. Отталкивает меня за спину и бросается вперед. Я хватаю его.

«Держись крепче.» Он позволяет.

Падший бросается на Эли, и они оба летят под поезд.

Громкий рев поезда, проносящегося по станции, заглушает мой мучительный крик. Весь воздух покидает мое тело. Я цепенею от шока. У меня болит живот. Крылья все еще неистово бьются над головой, но их шум больше не перекрывает визг поезда. Я пытаюсь пошевелиться, пытаюсь заговорить, но из меня ничего не выходит. Я едва чувствую руки Ноя, обнимающие меня и поддерживающие в вертикальном положении. Мое горло парализовано. Дыхание прилипает к слизистой оболочке легких. Я застываю на месте, прислонившись к стене в тени.