Читаем без скачивания Рыжее наследство - Инна Ромич

— Ну вот, опять за свое. Говорю тебе, отец хочет сделать как лучше. Не упрямься! Он боится за тебя и вовсе не сердится за твою выходку, хотя, по-моему, тебя все же следовало выдрать прутом. — Она уперла свои сухонькие руки в бока. — Хочешь или нет, но ты поедешь в обитель Ромеи в ближайшие дни. Тем более что вы выручили достаточно денег на ярмарке в Хоике. На первое время хватит заплатить за обучение.

Щеки Эрики вспыхнули. Она с негодованием уставилась на свою воспитательницу. Похоже, тут все уже решили за нее. Неужели ее повезут силой? Нет, никогда! Она не позволит так с собой поступить. Да она лучше убежит! Эта мысль очень понравилась ей. А что, если?..

Девушка вздохнула и придала своему лицу задумчивое выражение.

— Я подумаю, — опуская ресницы, сказала она. — Может, ты и права...

Кэтрин радостно всплеснула руками.

— Ну вот и славно! А то заладила: не поеду, не хочу...

— Но если я действительно не хочу? — с болью в голосе произнесла Эрика и с мольбой посмотрела на нее.

Может, она все же сжалится, попросит отца? Нет, похоже, даже Кэт не хочет понять ее. Старая нянька смотрела на нее, качая головой.

— Э-эх, милая, сколько раз еще тебе придется делать тощего не хочется! Пора привыкать, девочка моя. Ты ведь уже взрослая, а взрослый человек обязан думать и о других тоже. Ну-ка, давай вытрем слезы.

Она быстро обняла ее, легко прижала к себе и тут же отпустила.

— Ложись-ка лучше спать, — критически осмотрев свою воспитанницу, заявила Кэтрин. — Утро вечера мудренее. Помолись на ночь святой Екатерине, покровительнице обители Ромеи, пусть она позаботится о том, чтобы твое пребывание там было счастливым. Спокойной ночи, Эрика.

Нянька пригнула ее голову к себе и легко коснулась ее лба своими сухими губами.

— Спи, милая. Помни, что мы все тебя любим. И я, и отец, и братья...

— Я тоже, — вздохнула Эрика, на мгновение прижимаясь щекой к ее морщинистому лицу. — Я тоже люблю... вас всех.

Она вдруг поняла, что сейчас расплачется. Сердце защемило от тоски, захотелось уткнуться лицом в залатанный передник своей старой няньки, как она всегда делала в детстве, когда ее кто-то обижал, выплакаться, рассказать, как ей плохо...

— Спокойной ночи, Кэт, — опустив голову, пробормотала Эрика вслед уходящей старухе.

Еще мгновение девушка стояла посреди комнаты неподвижно, прислушиваясь к затихающим шаркающим шагам на лестнице. Ее лицо было нахмурено и сосредоточено, словно она принимала какое-то важное решение. Наконец она решительно шагнула к окошку и опустилась перед массивным деревянным сундуком, придвинутым к стене.

— Прости меня, Кэт, но молиться святой Екатерине[31] я не буду, — пробормотала Эрика, поднимая тяжелую крышку сундука, где хранился весь ее незамысловатый скарб. — Ты, наверное, не заметила, но я уже взрослая.

Она начала рыться в нем, выбрасывая прямо на пол вещи, которые могли ей пригодиться. Так, теплый плед, кожаные штаны, которые она частенько надевала под юбку, когда ездила верхом, колет... Жаль, что он уже маловат — Кэтрин сшила его, когда ей исполнилось тринадцать, а теперь он едва сходился на груди. Эрика критически осмотрела себя. Все равно она скорее похожа на худосочного мальчишку, чем на девицу. Она презрительно фыркнула. Ха! Благородная леди! Смешно даже думать о том, что она когда-нибудь сможет хоть немножечко походить на благородную даму. У тех белая кожа, холеные ручки, пышная фигура, а у нее? Руки в цыпках, чумазое лицо, тело — кожа да кости.

Эрика вздохнула, но тут же мысленно дала себе пинка. Некогда грустить да вздыхать! Она приняла решение и не отступит от него. У нее нет ни малейшего желания отправляться в этот чертов монастырь, где ее будут заставлять учить молитвы, делать реверансы да вышивать. Она слишком хорошо представляла себе, что такое монастырские порядки. Нет уж, дудки, она туда не поедет. Ни за что не променяет свой Тейндел на какой- то там Беверли! Здесь она хозяйка, а там?

— А там я буду приживалкой, бедной и жалкой, которой каждый может напомнить, кем была ее мать, — сквозь зубы проговорила Эрика, затягивая потуже узел с пледом.

Жаль, что нет кинжала. Она с сожалением вспомнила тот, что недавно выиграла на состязаниях в Хоике. Зачем она отдала его этому шотландцу! Сейчас оружие пригодилось бы ей.

Эрика наклонилась над своей лежанкой и взяла зеркальце, которое отдала ей Кэтрин. Подумав мгновение, она быстро затолкала его себе за пазуху. Так надежнее. Ей не хотелось оставлять единственную вещь, которая напоминала ей о матери. Кэтрин говорила, что оно принесет ей удачу...

Бросив последний взгляд на свою опустевшую комнату, девушка тихонько приоткрыла дверь. В замке стояла тишина. Наверное, все давно уже спали и видели десятый сон. Стараясь ступать неслышно, Эрика стала спускаться по лестнице. Интересно, сколько осталось до рассвета? Судя по всему, сейчас глубокая ночь. Что ж, это хорошо. В это время вряд ли кто-то из стражников или домашних заметит ее. Тем более что выбираться она будет не через ворота. Конечно, довольно опасно в темноте пробираться по тропинке, которая ведет из замка с крутого юго-западного склона, но что поделаешь, другой такой возможности ускользнуть у нее могло и не быть. Что, если отец решит отправить ее завтра же?

Эта мысль заставила Эрику ускорить шаг. Одна из ступеней противно заскрипела под ногами, и тут же она услышала чей-то стон. Бросив испуганный взгляд вниз, Эрика застыла с поднятой ногой. Внизу, в большом зале, уронив голову на стол, спал отец.

Боже, он заснул прямо на неубранном столе. Эрика покачала головой. Отец крепко спал, подложив под голову руку, волосы в беспорядке падали ему на лицо. Пустой кувшин из-под вина лежал тут же. Она тихо подошла поближе. Странно, но злость, которую она обычно испытывала, когда видела его пьяным, куда- то улетучилась, оставив место щемящей жалости. Кэтрин говорит, что он до сих пор не может забыть мать, потому и напивается почти каждый вечер.

Поддавшись внезапному порыву, девушка осторожно погладила спутанные волосы отца. Сейчас он выглядел беззащитным, как ребенок, которого хотелось утешить. В ней заговорила совесть. Боже, как она может бросить его, заставить волноваться! Ведь он с ума сойдет, рыща по всей округе. На мгновение Эрика засомневалась, что поступает правильно. Она нерешительно опустила свой узел на пол, в смятении оглядываясь вокруг. Может, не стоит ей убегать? Кто знает, может быть, отец поступает правильно, намереваясь отправить ее в Беверли? Девушка нахмурилась. Нет, ее место здесь, и хватит сомнений. Она предупредит его, и он не будет волноваться.

Обогнув стол, Эрика обмакнула палец в остаток вина в кубке. Кажется, вечером из него пил отец Годвин... «Па, я вернусь», — написала она, старательно выводя красные буквы на выскобленном столе. Вот и все. Он прочтет это и будет знать, что с ней ничего не случилось. Довольная своей выдумкой, Эрика посмотрела на спящего отца. Теперь на его губах застыла легкая улыбка, дыхание было ровным. Она улыбнулась ему и помахала на прощанье рукой.