Читаем без скачивания Во времена фараонов - Леонард Котрелл

Но в общем сокровища гробниц очень сильно пострадали, особенно мумии, из-за драгоценных украшений. И такие ограбления были неизбежны: их обусловливали сами обычаи египтян. Захороненные под землей богатства не могли не притягивать решительных и дерзких воров. Например, в Фиванском некрополе страже приходилось оберегать не только гробницы знати, но даже погребения фараонов и их жен от слишком предприимчивых грабителей, которыми были в основном строители того же некрополя. Эти люди строили гробницы и знали, что в них находится. Они объединялись в шайки, подкупали стражу и чиновников, проникали в подземные усыпальницы, вскрывали саркофаги, взрезали погребальные пелены мумий и уносили все ценные предметы.

Пока власть фараонов была сильна, царские погребения находились в относительной безопасности. Но при слабом правлении дерзкие ограбления могил учащались. Мы знаем, что во времена царствования Рамессидов XX династии грабители уже начали посягать на пирамиды фараонов XI династии на восточном, обращенном к Нилу склоне Фиванских холмов. Благодаря счастливой случайности сохранился папирусный свиток того периода, рассказывающий о судебном процессе над шайкой таких грабителей и попутно — о любопытной политической интриге. Сама история о том, как были найдены и восстановлены две части этого папируса, вошла в анналы романтической египтологии.

Первая часть папируса, вывезенная из Египта лет сто назад, принадлежала некоторое время лорду Амхерсту Хакнейскому и называлась Папирус Амхерст. Но этот папирус был неполным: сохранилась только его нижняя половина. Арабские охотники за древностями, когда находили папирус, зачастую разрывали его на части и продавали по отдельности, чтобы заработать побольше.

Но в одно прекрасное утро в феврале 1935 г. в брюссельский Королевский музей искусства и истории пришел уважаемый бельгийский ученый Ж. Капар. Он пожелал ознакомиться с египетскими древностями, частью королевской коллекции, пожалованной музею. Их вывез из долины Нила в шестидесятых годах прошлого столетия бельгийский король, тогда еще герцог Брабантский. Собрание это на первый взгляд, по словам Капара, ничем не отличалось от обычного набора египетских древностей, какие привозили тогда богатые путешественники: несколько бронзовых фигурок, статуэток из фаянса, сосудов и тому подобное. Среди этих предметов Капар нашел деревянную погребальную статуэтку с именем Хеви, главного надсмотрщика за работами и царского писца в храме фараона.

Подобные фигурки часто бывают полыми, и внутри, как правило, лежат погребальные тексты. Поэтому Капар вовсе не удивился, когда нашел папирусный свиток в этой статуэтке. Естественно, он подумал, что это обычный погребальный папирус, и даже не удосужился развернуть его до полуденного завтрака. О том, что произошло после завтрака, лучше расскажет он сам: «Я начал поднимать верхний листок свитка кончиком перочинного ножа. Читатель поймет, с каким непередаваемым чувством прочел я на радость всем нам дату: „Шестнадцатый год Рамсеса Девятого“, т. е. 1126 г. до н. э. Этот год запечатлен в анналах египтологии. Им датирован знаменитый папирус Абботт, хранящийся в Британском музее с 1857 г.».

Далее Капар описывает, как он уложил папирусный свиток на влажную промокательную бумагу и на отслоившемся верхнем листке опознал картуш с именем фараона Сехемра-шедтауи, сына Ра Себекемсафа. Капар срочно послал в библиотеку за монографией о папирусе лорда Амхерста, изданной профессором Ньюберри. В ней было факсимиле папируса Амхерст.

«Можно себе представить, как я был удивлен, вернее, поражен, когда с первого же взгляда на страницы каталога увидел, что нижняя часть найденного мною папируса точно подходит к верхней части папируса Амхерст и что там, где в папирусе Амхерст недоставало иероглифов, папирус, который мы развертывали, восполняет недостающие знаки».

Так, почти столетие спустя счастливый случай позволил соединить две части необычайно ценного документа. Благодаря ему мы смогли прочесть рассказ об ограблении гробниц во времена XX династии и о последовавшем за этим процессе.

Папирус Абботт из Британского музея рассказывает первую часть истории. Папирусы Леопольда II и Амхерст дополняют ее. Двумя главными участниками этой драмы были градоначальник Фив Песиур и его соперник, правитель западной части города Певеро, который отвечал, за сохранность царских погребений. По всей видимости, Песиур оповестил власти о том, что некоторые гробницы в Долине царей вскрыты и осквернены. Он это мог сделать по двум причинам: из верноподданнических чувств к фараону или из-за личной вражды с Певеро. Во всяком случае, последний немедленно сделал ответный шаг и создал комиссию, чтобы обследовать гробницы и доложить об их состоянии. Папирус Абботт содержит доклад этой комиссии, которая установила, к несомненной радости Певеро, что большая часть гробниц цела. Но далеко не все:

Пирамида-гробница фараона Сехемра-шедтауи, сына Ра Себекемсафа. Установлено, что она осквернена грабителями, прокопавшими к ней ход… из внешнего покоя скальной гробницы Небамона, управляющего житницами фараона Менхеперра. Царская усыпальница пуста, так же как и усыпальница великой царской жены Нубхаас, его супруги, — грабители наложили свои руки на их тела. Везир, знатные люди и придворные сановники расследовали это дело и обнаружили, как они проникли в покои царя и его супруги.

Песиур выдвинул и другие обвинения против разграбления гробниц в Долине царей, известной в те времена под названием «Вместилище Прекрасного». Он даже назвал имена грабителей. И вот на следующий день, «день девятнадцатый», комиссия собралась для осмотра гробницы царицы Нубхаас, прихватив с собой подозреваемых, среди которых был кузнец-медник Пеихар.

Далее в папирусе Абботт говорится:

…Тогда везир и правитель повелели привести медника к гробницам, как пленника в оковах и с завязанными глазами, и вернуть ему зрение только перед ними. И тогда сановники сказали ему: «Подойди перед нами к гробнице, откуда, по словам твоим, ты взял эти вещи». И медник перед глазами сановников подошел к гробнице одного из детей фараона Усермара Сетпепра, Великого бога, где не было погребения и которая оставалась открытой, а также к дому рабочего из некрополя Аменомонна, сына Хеви, со словами: «Вот места, где я был!»

После сурового «расследования» в Долине царей несчастный медник якобы сказал: «Клянусь болью от ударов и тем, что отрежут мне нос и уши и посадят на кол, если я знаю какое-либо другое место среди этих гробниц, кроме той, открытой, и кроме дома, что я указал».

Обрадованные результатами этого расследования, друзья Певеро переправились через Нил в Фивы и устроили целое шествие, чтобы досадить Песиуру. Они встретили градоначальника около храма Птаха в Карнаке, и тут произошел скандал. В папирусе Абботт мы можем прочесть подлинные слова, которыми обменивались противники во время этой ссоры три тысячи лет назад: «Вы насмехались надо мной у самого порога моего дома! — вопил Песиур. — Что все это значит? Я князь, сообщающий обо всем повелителю! И если вы радуетесь из-за гробниц, которые нашли нетронутыми, — кричал он, стараясь заглушить насмешки, — то все равно фараон… Себекемсаф был осквернен и вместе с ним Нубхаас, его царственная супруга!..»

Усерхепеш, надзиратель над рабочими некрополя, отрицал это, утверждая, что «все фараоны, их царственные супруги, их царственные матери и царственные дети… не потревожены… По мудрому повелению фараона, их сына, [гробницы] строго охраняют и осматривают».

«Дела ваши опровергают ваши слова», — сердито ответил градоначальник и выдвинул пять серьезных обвинений, за которые «следует отрубить руки либо наказать еще строже». Об этом он собирался доложить «повелителю моему, фараону, дабы тот прислал своих слуг, чтобы расправиться с вами».

Прослышав об этой угрозе, Певеро придумал ловкий ход. Он уведомил везира, первого министра, Хаемуасе о намерении Песиура донести фараону о «неких серьезных обвинениях», прекрасно понимая, что везир в своих собственных интересах предпочел бы всю эту историю замять. Два дня спустя состоялся суд, но на нем рассматривали вопрос только о тех гробницах, которые не были вскрыты. Таким образом, Певеро, несомненно, хотел оставить Песиура в дураках и отвлечь внимание судей от того факта, что ряд гробниц, и в том числе гробница фараона Себекемсафа, все-таки были ограблены. Песиур присутствовал на этом суде, но вынужден был молчать и выслушивать везира.

Все предыдущее описано в папирусе Абботт. Папирус Леопольда II — Амхерст, как его теперь называют, рассказывает о процессе над грабителями, осквернившими гробницу-пирамиду фараона Себекемсафа. На суде присутствовал сам главный обвиняемый Певеро. Самое интересное в этом документе — показания некоего «Амонпануфера, сына Анхернахета, каменщика в доме Амона-Ра, царя всех богов».