Читаем без скачивания Детонепробиваемая - Эмили Гиффин

Итак, мы с Джесс и Дафной пораньше отправляемся на променад по магазинам. Сначала заходим в «Интермикс» в конце Пятой авеню всего в нескольких кварталах от квартиры Джесс. В универмаге гремит танцевальная музыка – верный индикатор, что здешние вещи для меня слишком модные. Я больше не отрываюсь по клубам и уже переросла возраст посещения баров, где нужно кричать в ухо собеседнику, чтобы он услышал, – определенно, то же самое применимо и к магазинам.

Я громко озвучиваю свое мнение для Джесс, но она поднимает руку, давая понять, что не готова отсюда уйти. Я смотрю, как она мастерски перебирает одежду на вешалках и снимает пару стильных белых брюк, шелковый топ с узором пейсли и болеро цвета фуксии. Сама я ни за что не выбрала бы эти вещи, ни в ансамбле, ни по отдельности, но у Джесс потрясающее чувство стиля. Еще у нее дар сочетать компоненты, надеть которые вместе никто бы и не помыслил, и получать в результате оригинальные, фасонистые образы. Конечно, высокая зарплата очень способствует развитию этого навыка. Джесс может позволить себе эксклюзивные изделия, и при этом ей под силу снести неизбежные ошибки, которые допускают в покупках все женщины. Кому же неизвестен феномен, когда в примерочной влюбляешься в какую-то вещь, а дома проникаешься к ней ненавистью? Если я покупаю одежду, которую в итоге не ношу, то месяцами себе выговариваю, а Джесс не волнует, что ее шкафу висят с десяток дизайнерских нарядов, которые она надевала всего один раз, а то и вовсе не использовала. Самая большая трагедия нашей дружбы – по крайней мере с моей точки зрения – несовпадение размеров. Эх, я пошла бы на убийство, лишь бы мои ступни выросли на пару сантиметров, чтобы поносить многочисленные туфельки Джесс от Джимми Чу.

Но все же, хотя обычно я доверяю Джесс в вопросах моды, к выбранным ею сейчас вещам я отношусь скептически.

– Это совсем не мое, – указываю я на топ, который подруга ко мне прикладывает. Гляжу на белые брюки в её левой руке. – И нет времени подшивать эти штаны.

Брюки с вешалки никогда не удается сразу надеть и пойти, если в тебе роста всего метр шестьдесят.

– Дафна может их быстренько подогнать на скорую руку, правда, Даф? – спрашивает Джесс.

Дафна согласно кивает. Она виртуоз по части домашнего хозяйства. Знает, как правильно делать всякие мелочи вроде взбивания яичных белков, выведения винных пятен с одежды и составления букетов. Не представляю, где она всему этому выучилась. Уж точно не переняла от матушки, которая до сих пор не способна правильно повесить на вешалку брюки со стрелками. Не то чтобы мне это удавалось. В число других вещей, которые Бен делал за меня, входило и развешивание брюк. До того как мы съехались, большая часть моего гардероба располагалась на спинках стульев по всей квартире. И после развода мои шмотки туда же и вернулись.

– Просто примерь. – Джесс властно направляет меня в примерочную. Я подчиняюсь, про себя думая, что когда она наконец родит детей, то станет редкой матерью, с которой отсидка на «стуле для непослушных» будет существенным наказанием.

– Пустая трата времени, – бурчу я, но сомнительно, чтобы подруга меня слышала поверх пульсирующего ритма ремикса на песню Джорджа Майкла «Хочу заняться с тобой сексом». Вспоминается, как однажды Джесс пошла с коллегами в караоке и выбрала эту песню. К слову о смелости: выйти на сцену и исполнить песню, в финале которой нужно несколько раз прокричать: «Займись со мной сексом!», когда на тебя пялится полный зал подвыпивших банкиров, для Джесс – плевое дело.

Минуту спустя я выхожу из кабинки, думая, что мне удалось отстоять свою точку зрения. Брюки выглядят и кажутся мешковатыми, что удивляет, потому что они сорок четвертого размера, а я обычно ношу сорок шестой. Но, опять же, после развода я похудела – по меньшей мере на пять килограммов, а может, и больше. Вчера вечером я как раз рассказывала Джесс, что существует два вида женщин: те, кто заедают стресс, и те, кто расстроившись теряют аппетит. Большинство предаются обжорству, поэтому я считаю для себя благословением, что отношусь ко второй категории.

– Великолепно смотрятся, – хвалит Джесс. – Наденешь ты их сегодня или нет, этим брюкам определенно «да».

– Разве они мне не велики? – спрашиваю я, подтягиваю брюки повыше и щурюсь в зеркало.

Джесс убирает мою руку и объясняет, что этот фасон должен сидеть низко, на бедрах.

– Кроме того, белые брюки не должны быть в облипочку. В обтягивающих ты смахивала бы на девушку из гетто. Обтягивающие черные штаны – это одно, но белые слишком напоминают Бритни Спирс, – говорит Джесс, провоцируя Дафну.

Возможно, это идет вразрез с её ролью традиционной домохозяйки, но Дафна – одна из тех взрослых женщин, которые любят все подростковое и слащавое. У нее есть полное собрание сезонов «Бухты Доусона». Она до сих пор держит на подоконнике спальни плюшевых зверей. А еще постоянно заказывает маечки с блестками и принтами в духе «Готовлюсь стать дивой», рекламу которых печатают на последней странице «Ю-Эс Уикли». То есть очевидно, что Дафна фанатка Бритни. Однажды она зашла так далеко, что отправилась на концерт своего юного кумира в Рокфеллер-плазе, эпизоды из которого на следующий день показали в утреннем шоу. На концерте она была единственной женщиной сильно за двадцать, отрывающейся без спутницы среднего школьного возраста. Самое смешное, что пара пятиклассников, у которых она вела уроки, утром перед школой увидели Дафну по телевизору и, похоже, их весьма впечатлил вид учительницы, подпевающей Бритни. Тогда я сказала Дафне, что это нечто вроде созерцания учительницы, отплясывающей в танцевальном телешоу. Прикольно, но немного из ряда вон. В конце концов, учителям положено замирать в кабинетах на всю ночь, пока дети уходят домой и живут своей жизнью.

Не отвлекаясь на свару, Дафна и Джесс хором соглашаются, что белые брюки бесподобны, и Дафна настаивает, что подошьет их для меня. Сестра и подруга также в унисон заявляют, что и шелковый топ на бретельках смотрится потрясающе. Он открывает ключицы и обтягивает торс в нужных местах (что соответствует еще одному правилу Джесс: если брюки свободные, то топ должен быть обтягивающим, и наоборот). А болеро цвета фуксии – прекрасный финальный штрих.

– На случай если в ресторане будет прохладно, – говорит Джесс.

– Или на случай если в квартире Ричарда на полную работает кондиционер, – добавляет Дафна и хихикает, пока я на цыпочках верчусь перед зеркалом. Приходится признать, что выгляжу я действительно хорошо. Но особенно радует мысль, что шопинг близится к концу. Ненавижу мотаться по магазинам. Выиграй я в лотерею, первым делом наняла бы персонального шопера, который ходил бы за продуктами, одеждой, подарками к Рождеству и так далее, и тому подобное. Поэтому я быстро переодеваюсь, спешу к кассе и протягиваю кассиру банковскую карту, чтобы оплатить ансамбль, который гарантированно придаст мне уверенности в себе и очарует Ричарда.

        * * * * *

Вечером я убеждаюсь, что Джесс и Дафна были правы насчет моего наряда. Во-первых, я удачно влилась в толпу в «Пряном базаре», роскошном ресторане в Мясоразделочном квартале Нижнего Манхэттена. Что еще более важно, Ричард, едва подошел, тут же сказал, что я выгляжу сногсшибательно.

– Никогда не видел тебя ни в чем подобном, – замечает он, пока мы следуем за метрдотелем к нашему столику. Ладонь Ричарда на секунду задерживается на моей пояснице. – Наверное, потому что ни разу не встречал тебя вне рабочей обстановки.

– Как и я тебя, – киваю я, восхищаясь его вельветовым пиджаком.

Внезапно я вспоминаю откровенно голубого бывшего помощника Ричарда, Джареда Левисона. Тот хранил на столе таблички с номерами от одного до десяти и оценивал наряды проходящих мимо людей (разумеется, за их спинами), словно член жюри по гимнастике на Олимпийских играх. Майкла, который тесно общался с Джаредом, эта игра несказанно радовала, и позже он озвучивал результаты по всему офису. На самом деле я благодарна Джареду за то, что он преподал мне один из наиважнейших уроков в жизни: не носить искусственную кожу после Дня Труда. Майкл в свое время доложил, что за этот модный промах я получила тройку.

Спрашиваю Ричарда, знал ли он о табличках Джареда.

– Конечно, – кивает он. – Меня он обычно оценивал в промежутке от двух до четырех, а самое большое, что я смог получить – шесть.

– И что же на тебе было в тот день, когда ревнитель вкуса оценил тебя на шесть? – подхватываю я, пока официантка в оранжевом кимоно раскладывает на столе меню.

– Кажется, свитер с высоким горлом, – смеется Ричард.

Я улыбаюсь и осознаю, что больше не нервничаю.

Ричард, похоже, с удовольствием углубляется в воспоминания о табличках Джареда.

– Слышал, что если на ком-то было надето хоть что-то от Луи Виттона или Прады, то Джаред автоматически прибавлял балл, а если человек приходил в бюджетной вещи из «Гэп» или, боже упаси, «Олд Нэйви», то сразу лишался трех очков.