Читаем без скачивания Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

Он ждал ответа.

Она указала ему на стул.

– Вы изменились.

– Да, это так. – Он рассмеялся и, уже не спрашивая разрешения, отодвинул стул и сел. – Могу я купить вам еще кофе?

– Нет, спасибо. Я собираюсь уходить.

– Я хочу поблагодарить вас…

На мгновение он опустил глаза. У него были длинные пальцы с коротко обрезанными ногтями. Карла заметила шрамы, которые, вероятно, никогда не исчезнут.

– Я понятия не имею, что принял в ту ночь, – признался он. – На самом деле я вообще ничего не помню, кроме того, что мне рассказала Никки.

– Никки?

– Водитель кареты скорой помощи.

– А-а, да. Она и меня подвезла…

Она сглотнула, не в силах продолжать.

– Да. Она мне говорила. Она приходила проведать меня в больнице. Сказала, что соскребла меня с земли. Оказалось, что у нее брат умер от передозировки, и она решила, что меня стоит спасти.

– По всей видимости, ей это удалось.

– Реабилитация была сплошным кошмаром, это я вам точно говорю. Даже не знаю, как я справился и не сбежал. Хотя по-другому и быть не могло, учитывая, что вы сделали.

– Я?

Карла удивленно уставилась на него.

– Да! – Он несколько раз кивнул. – Вы забыли о собственной боли и помогли мне. Каждый раз, когда мне хотелось убежать, я представлял, как вы блуждаете по тем пустым зданиям, словно призрак. Но вы знали, по крайней мере, кого ищете, в то время как я понятия не имел, что потерял.

– Вы нашли то, что потеряли? Карла старалась не расплакаться.

– Я стал как новенький, когда вышел оттуда, – сказал он. – Никки заставила меня прийти в норму и убедила вернуться в колледж. Я буду проводить консультации с молодыми людьми. Я знаю все о дерьме, которое творится у них в голове, когда они теряют себя.

– Я рада за вас, – сказала Карла.

– Мне жаль, что вам не повезло. Потерять ребенка… Даже представить не могу, насколько это ужасно!

Его прямота была приятна Карле. Она привыкла, что в разговоре с ней люди старательно избегают любой темы, связанной с детьми.

– Одни времена сложнее других, – посетовала она. – В такой день, как сегодня, встретить вас… ну… это хорошо… правда хорошо.

– Я рад, что мы встретились. Как раз вовремя. Мы с Никки переезжаем в глубинку на следующей неделе.

– Навсегда?

– Я хочу оставить прошлое за спиной и начать все сначала. У нас есть ребенок, о котором надо думать.

– Ребенок?

– Мальчик. Билли.

– Похоже, вы получили все, что нужно.

– Мне пришлось пройти тяжелый путь.

– Иногда это необходимо.

Они прошли вместе по Графтон-стрит и распрощались, когда добрались до поворота на Нассау-стрит. Карла пожала его руку. У Дилана была теплая и крепкая ладонь. Ей хотелось постоять с ним еще немного. Казалось, ему тоже не хочется уходить.

– Я пойду. – Она повернулась, чтобы уйти. – У меня еще встреча.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Моя жизнь началась в ту ночь, – сказал он. – Я благодарен вам за все.

– Я ничего не сделала.

– Вы подняли меня, когда у вас были все причины оставить меня лежать.

Он перешел улицу и двинулся вдоль ограды Тринити-колледжа. Она наблюдала, как он уверенно идет к своему будущему. Вот он исчез из виду, и Карла поспешила по мосту О'Коннелла на встречу, на которую уже опаздывала. Удивительные повороты судьбы. У нее отняли ребенка, а в результате этого Дилан Ри смог вернуться к жизни.

Глава двадцать девятая

Сюзанна

Я почти потеряла тебя. Это могло произойти так легко. Это моя вина. Я на секунду потеряла бдительность и поверила, что могу быть свободной. Я никогда не вернусь в Дублин, никогда. Мне нужна крепость, чтобы держать тебя в безопасности. Мириам может думать все, что пожелает. Они все могут. На том и порешим. Но стены слишком толстые, а окна слишком маленькие. Мне нужна оранжерея, заполненная светом, из которой будет видна вся округа, чтобы я могла заметить опасность загодя.

На прошлой неделе позвонила Мириам и предложила приехать в ее студию. Ради вдохновения она переехала подальше от моря. Слепой жеребец из замка Лиманех стал жемчужиной ее коллекции.

В этих краях ходит история о свирепой рыжей женщине, известной под именем Маура Руа, и ее слепом жеребце. В семнадцатом веке она жила в замке Лиманех и сражалась не хуже любого воина, чтобы сохранить земли и имущество. Ее слепой жеребец был таким же агрессивным и так сильно лягался, что, когда его выпускали из конюшни, конюхи прятались в специально оборудованные в воротах ниши, чтобы не получить копытом по голове. Эту свирепость Мириам отразила в стекле.

Когда мы приехали в студию, жеребец медленно вращался в шкафу-витрине. Она достала его и передала мне. Стеклянные копыта взметнулись в яростном порыве. Каждая мышца была тщательно выгравирована, гладкое брюхо напряглось от рвущейся наружу энергии. Глаза у жеребца были немного навыкате, словно он чувствовал нас. Он ощущал врага, но увидеть его не мог.

Я осторожно держала жеребца, понимая, сколько сил Мириам потратила на него, на бесчисленные эскизы, которыми был завален пол ее студии. Она перепробовала множество вариантов, пока не остановилась на окончательном проекте.

Ты захотела подержать коня. К моему ужасу, Мириам взяла его и дала тебе.

– Не волнуйся, – спокойно сказала она. – Джой знает, что он драгоценный. Она его не уронит.

Глупо так верить в пятилетнего ребенка, однако ты, словно уважая доверие Мириам, с торжественным видом изучала фигурку. Ты уставилась на его глаза и сказала, что конь сердится. Ты посмотрела на его яростно рвущееся вперед тело, на гневно раздутые ноздри и повторила, что конь сердится, что конь сердится, как мама.

Мириам присела на корточки возле тебя и согласилось, что конь действительно сильно сердится, но твоя мама не сердится. Она любит тебя сильно-сильно и сердится только тогда, когда ты плохо себя ведешь.

Ты начинаешь напевать: «Мама плохо себя ведет… Сердитая, непослушная мама…» Ты окидываешь меня взглядом из-под ресниц, таких длинных, что они прикрывают твои осуждающие глаза.

Наконец Мириам взяла фигурку у тебя из рук и поставила ее подальше. Потом указала на стеклянные двери, ведущие в выставочный зал.

– Почему бы тебе не пойти поздороваться с Ритой? – предложила она Джой и попросила меня помочь ей со стендом во время ярмарки народных ремесел. – Она длится всего три дня, – сказала Мириам. – Дэвид как раз приедет в отпуск, и если вы сможете мне помочь, это будет очень кстати. Я думаю, что Филлис с удовольствием присмотрит за Джой. Она постоянно ищет повод, чтобы сделать это. Подумай о том, чтобы вернуться в студию. Джой пойдет в школу, и у тебя будет больше свободного времени. Можешь работать на полставки. Мне понадобится опытный человек, чтобы продвигать эту коллекцию.

Я снова взяла в руки фигурку. Эта работа была создана для меня. Я буду представлять ее на выставке. Она привлечет интерес на торговых ярмарках, в галереях, в печати.

Нa ярмарке народных ремесел морские коньки Мириам позвякивали, а покупатели толпами ходили посмотреть на Слепого жеребца. Вокруг стенда было много народу. Казалось, каждый хочет, чтобы я уделила внимание только ему. Я видела Дэвида на другой стороне стенда, слышала его смех, когда он снял одного из коней с подставки и показал покупателю. Прозрачные копыта вспыхивали, пока он поворачивал фигурку то одной, то другой стороной. Что-то в его смехе заставило меня насторожиться. В нем чувствовалась толика возбуждения, возможно нервозности, но я не видела, кто вызвал у него такую реакцию. Покупатель пожал руку Мириам и отошел от стенда, открывая мне обзор. Карла Келли откинула копну светлых волос и улыбнулась Дэвиду. Их пальцы задели друг друга, когда он передавал ей жеребца. Его поза напомнила мне то, как он подался вперед, когда ее показывали в «Неделе на улице». Он внимательно рассматривал ее, когда она встала на колени рядом с пустой кроваткой. Он смотрел на Карлу Келли с тем же выражением лица и после того, как ее секрет стал известен всем и каждому. А когда передача закончилась, назвал Джоша Бейкера гадкой крысой.

Мое сердце затрепетало в груди, сначала легонько, потом все сильнее и сильнее. Я проскользнула в комнатку, где мы хранили охлажденное вино и кофеварку, и схватилась рукой за стол, чтобы не упасть. Боль расползалась по плечам. Момент, которого я всегда боялась, должен был вот-вот наступить. Я потеряю голову, открою рот и прокричу свой секрет на весь мир. Сквозь гулкий стук сердца я слышала шум воды, которая готова была выйти из берегов. Я вернулась в ту ночь, когда поля превращались в стекло, а я уносила тебя в свой безопасный мир.

Когда я уже думала, что шум просто не может быть громче, он стал оглушающим. Со своего места я видела министра, который в окружении чиновников и фотографов поднялся на помост. Мириам появилась из толпы и присоединилась к нему. Они позировали для фотографов, держа жеребца между собой.