Читаем без скачивания «Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война - Михаил Витальевич Шкаровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С приходом весны город начал оживать. Н.Д. Успенский вспоминал, что весной 1942 г. «уже по-другому оплакивали мертвых. Их снова хоронили в гробах, отпевали. Не стало жуткого, тупого равнодушия к смерти». Но с началом весны из-под снега показались незахороненные трупы, возникла опасность эпидемии. И священнослужители вместе с прихожанами вышли убирать территорию вблизи храмов. В частности, члены клира Никольского собора расчистили не только двор храма, но и переулок у Кировского театра и часть набережной Крюкова канала[242].
Приближалась первая военная Пасха. В праздничном послании митрополита Алексия, прочитанном в Вербное воскресенье во всех ленинградских храмах, подчеркивалось, что в ее день – 5 апреля исполняется 700 лет со дня разгрома немецких рыцарей в Ледовом побоище святым князем Александром Невским – небесным покровителем города на Неве. Владыка утешал и ободрял своих пасомых, которые нуждались в духовной поддержке в тяжелые дни блокады, призывая «больше чем когда-либо хранить бодрость и твердость духа, помня слова апостола Павла: «Бодрствуйте, стойте в вере, мужайтесь, укрепляйтесь». Митрополит призывал также верующих самоотверженно помогать бойцам честной работой в тылу: «Победа достигается силой не одного оружия, а силой всеобщего подъема и мощной веры в победу, упованием на Бога, венчающего торжеством оружие правды, «спасающего нас от малодушия и от бури» (Псал. 54). И само воинство наше сильно не одною численностью и мощью оружия, в него переливается и зажигает сердца воинов тот дух единения и воодушевления, которым живет теперь весь русский народ… А помочь общему делу, содействовать успеху наших воинов на фронте, мы можем очень многим, если здесь, в тылу, по мере сил и умения, а главное усердия, приводить в порядок и благоустраивать то, что расстроено войной. Нетрудно каждому из нас найти такую работу тут же у себя под рукой. И мы видим многие примеры такого усердия, как со стороны нашего юношества, так и пожилых людей, как мужчин, так и женщин, ежедневно, несмотря на личные домашние дела, собирающихся на общую работу по приведению в порядок различных участков городского хозяйства… враг бессилен против нашей правды и нашей беспредельной воли к победе, которой не могут сломить никакие наши временные неудачи… Наш град находится в особенно трудных условиях, но мы твердо верим, что его хранит и сохраняет Покров Матери Божией и небесное предстательство его покровителя святоого Александра Невского. Не только вера в то, что слышит Господь ежедневные молитвы Церкви о победе над врагом и приклоняется Своим милосердием к нашим нуждам, но и внешние обстоятельства говорят, что победа наша близка, и что мы накануне благоприятных условий»[243].
Пасхальное богослужение собрало много народа, однако меньше, чем год назад: сказывались последствия войны. Каждый третий житель города умер от голода, в первой половине 1942 г. развернулась массовая эвакуация. Важно отметить, что почти все служащее духовенство осталось на своих местах. Многие верующие вместо куличей освящали кусочки блокадного хлеба. Митрополит Алексий пасхальное богослужение совершил в Николо-Богоявленском соборе. Хотя с огромным трудом удалось раздобыть и вставить стекла в выбитые окна, в храме было темно и холодно. К празднику прихожане сумели изготовить насколько десятков свечей, но их не хватало. Слабый свет лампад едва рассеивал мрак. В любую минуту мог снова начаться налет. «Но враг не в силах был погасить свет, который горел внутри нас. Мы хранили в себе этот свет, верили в победу», – писал позднее в своих воспоминаниях митрополит Алексий. За литургией было прочитано только что полученное Пасхальное послание митрополита Сергия, с которым он обратился к верующим из Ульяновска. Сохранились воспоминания Н.Н. Розова о пасхальной службе в другом – Князь-Владимирском соборе: «Не могу забыть Пасху 1942 г. Из-за блокадного положения города жителям запрещалось ходить ночью, пасхальная служба была в 6 часов утра. В конце ее настоятель огласил патриотическое послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия, добавив от себя фразу о бомбежке Ленинграда после зимнего перерыва в Великую субботу. Народу на этой пасхальной службе было мало». В других же, недавно записанных воспоминаниях А.В. Молотковой впечатление от службы оказалось несколько иным: «Были в Князь-Владимирском соборе, причащались и исповедовались. Народу было много, пел бедненький хор. Причастие из хлеба». На Троицу 1942 г. Анна Васильевна ходила в Серафимовскую церковь. По ее словам, народу было очень много, шли пешком в большом количестве с Петроградской стороны. Люди «очень плакали и свечей брали много, но праздник чувствовался». А.В. Молоткова также вспоминала, что в самое тяжелое время зимы 1941/42 гг. ей приснился сон, который она восприняла как предсказание победы СССР: напротив друг друга стояли два столба с надписями «Советская власть» и «Германия», затем второй начал медленно падать и, наконец, полностью рухнул[244].
Свободное празднование Пасхи в 1942 г. разительно отличалось от того, что было всего год назад. Жившая тогда в Ленинграде Н. Китер вспоминала: «В Пасхальную ночь 1941 г. тысячные толпы народа стояли плечом к плечу вокруг храмов с горящими свечами в руках и единодушно пели пасхальные песнопения, не обращая внимания на беснование конной милиции, тщетно пытающейся их разогнать, так как все уличное движение вокруг храмов было нарушено»[245].
Пасхальное богослужение 1942 г. было специально перенесено на 6 часов утра, что позволило избежать больших жертв. Именно к Пасхе немцы приурочили особенно яростный налет на Ленинград. Бомбили прицельно, стараясь поразить действующие храмы. Налет начался 4 апреля, в Великую Субботу, в 5 часов вечера и продолжался всю ночь. Бомба попала в здание, расположенное рядом с Никольской Большеохтинской церковью. Ее настоятель протоиерей Михаил Славнитский вынес из разрушенного дома несколько стариков и детей. Шедшие на богослужение уцелели только благодаря тому, что оно было перенесено. Особенно серьезные повреждения были нанесены в Пасхальную ночь Князь-Владимирскому собору. Немецкие самолеты не только сбрасывали на него бомбы, но и обстреливали на бреющем полете из пулеметов. В заявлении председателя «двадцатки» храма Л. Парийского инспектору Ленсовета говорилось: «4-го апреля 1942 г., в 7 ½ ч. вечера, при налете фашистской авиации на город, осколками сброшенного снаряда частично повреждены стены на южной стороне собора и на колоннах при входе в собор, местами повреждена штукатурка до кирпичей, выбиты почти все стекла с южной стороны собора, жертв не было. Меры к исправлению приняты. Окна или закрыты деревянными ставнями, или фанерой. Стекла будут вставляться». Согласно акту специальной комиссии под покровительством митрополита Алексия от 30 ноября 1943 г.,
