Читаем без скачивания Академия жизни - Марьяна Сурикова

— Я умею ставить превосходные щиты.

— Что же вы вмешались?

— Чисто практический интерес. Твоя метка ведет себя несколько странно. Она так ярко загорается, словно предупреждает. А это само по себе необычно. По идее печать духа — это взрывной механизм замедленного действия. Она исчезает с кожи, а срабатывает в тот миг, когда ты применяешь магию, и тебя уничтожает собственная сила. А вот здесь, — Амир вдруг снова потянул к себе мою ладонь, пристально вглядываясь в поблекший узор, — здесь у нас не просто метка, а целый рисунок. Вероятно, его даже можно как-то истолковать. Внешне — печать духа, но ты пока жива. Если это своеобразное послание, замаскированное под проклятую метку, тогда оно не отразится на твоей магии. Давай-ка проверять, Виолетта.

— Как проверять? — в испуге спросила я.

— Я кину в тебя заклинание, а ты закроешься щитом.

— Согласно вашим словам, меня должно разорвать на месте.

— Щит — это защитная магия, чтобы метка сработала, он должен истончиться, и вот если этого не произойдет, значит, печать ненастоящая. Вставай и выходи в центр.

— А если истончится?

— Постараюсь спасти тебя во второй раз… наверное.

Понимая, что другого варианта не остается, я прошла на середину возвышения, а Амир остался на своем месте. Он протянул вперед эсканилор, с набалдашника сорвался огненный сгусток и понесся в моем направлении. Я выставила впереди дрожащую ладонь с зажатой в нее птицей и… испугалась создать щит, а огненный сгусток в нескольких сантиметрах от моего лица разбился о невидимую преграду.

— Да что такое, Летта! — взорвался Амир. — Ты разучилась ставить защиту?

Я лишь опустила голову, чтобы он не понял, как мне сейчас страшно. Я испугалась, что меня убьет собственная сила. И настолько растерялась в этот миг, что не сообразила даже подивиться поразительной скорости куратора — он успел поставить впереди меня защиту, чтобы оградить от собственной магии.

— Попробуем еще раз, куратор Вальенте, — негромко произнесла я, вновь сжимая птицу в ладони.

В ответ на мои слова с набалдашника трости сорвался зеленый смерч и, бешено вращаясь, полетел ко мне. Сжав обе ладони вместе, я направила энергию в эсканилор и выставила щит, наблюдая широко раскрытыми глазами, как в него врезается и рассыпается на мелкие осколки зеленый вихрь. Невыносимая боль обожгла руку, заставив крепко стиснуть зубы.

— Он истончился, нет? — спросила я на выдохе.

— Нет, — неожиданно серьезно ответил куратор. — Тебе повезло, Летта. Это не печать духа, это нечто другое.

Я опустила ладони, метка горела холодным белым огнем.

— Что мне делать? — спросила у задумчивого Амира.

— Не совать свой нос куда не следует и… думать о бабочках, — был ответ, а потом куратор просто вышел из аудитории, оставив меня в гордом одиночестве.

С того самого разговора куратор больше ни словом не обмолвился о странной метке, и я поняла — Вальенте убедился, что я не представляю опасности для других, и бросил меня саму разбираться с проблемами, вызванными опрометчивым поступком. Теперь после занятий я не торопилась домой, а проводила вечера в библиотеке, пытаясь отыскать информацию про духов и метки, пролистывала книги по проклятиям одну задругой, но академия не располагала нужными рукописями. Все, что касалось народных суеверий, было напрочь вычеркнуто из списка обязательного к изучению материала.

Один раз меня посетила мысль, что подобные запрещенные вещи наверняка хранятся в виерской академии магии, но попасть туда не представлялось возможным. Оба учебных заведения были надежно защищены от проникновения нежелательных личностей. В нашу академию не мог свободно войти ни один человек, в чьих жилах не течет аристократическая кровь, и что-то подобное, я полагала, было и у виеров.

С момента появления метки все магические практики для меня стали настоящим испытанием. Руку пронзало болью каждый раз, когда я применяла магию, и мне приходилось молча сносить все это и старательно контролировать выражение лица, чтобы никто ни о чем не догадался. Куратор будто бы позабыл о моем личном проклятии и виду не подавал, что догадывается о боли, которую я испытываю, когда он велит сформировать сферу или отразить чужой удар.

Дабы скрыть сияние печати, я заказала для себя черные перчатки без пальцев, а вместо платья разработала для тренировок удобный костюм, чтобы ни у кого не возникло подозрения, почему я вдруг решила тренироваться в перчатках. Подобное новшество было встречено нашими студентками-модницами на ура, и вскоре уже все девушки приходили на тренировку в костюмах, состоящих из свободной белой рубашки, черного обтягивающего жилета и легких просторных брюк, которые больше походили на юбку, но при этом не путались в ногах и не мешали проводить бой.

Однажды после окончания тренировки я задержалась в пустом зале. Все уже ушли, а мне пришлось сесть на скамью, потому что сегодняшнее занятие оказалось слишком изматывающим. Я сняла перчатку, метка ярко сияла в полутемном зале. Закрыв глаза, вновь попыталась вызвать в памяти счастливый момент, но вздрогнула от звуков чужого голоса.

— Виолетта, ты в порядке? — Это была веселая толстушка Дениза.

Я быстро сжала руку в кулак, стремясь скрыть рисунок, а девушка уже подбегала ко мне от двери, весело щебеча.

— Как ты себя чувствуешь?

— Устала сегодня.

— Ты разве не пойдешь с нами в чайную? Идем, весело проведем время. Заодно отметим наступающий праздник.

— Я присоединюсь к вам немного позже, — кивнула, чтобы заставить Денизу уйти поскорее. Метка жгла невыносимо.

— Тогда увидимся, — улыбнулась девушка и умчалась из зала.

Я вновь закрыла глаза, прислонилась головой к холодной стене и вызвала в памяти зеленый сад, бабочек, но вздрогнула от нового оклика:

— Ты в своем уме, Виолетта?

Передо мной стоял взбешенный Амир, а я даже не слышала, как он вернулся в зал.

— Ты до сих пор не избавилась от метки и молчала? Ты что, терпишь боль каждый раз, когда проходят тренировки?

— Я не нашла в книгах нужной информации.

— Почему ничего не сказала? Или ты слишком гордая, чтобы признаться в своей ошибке и попросить кого-то из знающих людей помочь тебе? Зор Анделино прекрасно разбирается в проклятиях, ты должна пойти к нему и все рассказать.

— Куратор Вальенте, позвольте мне самой решить, как поступить в данном случае. Всего хорошего. — С этими словами я поднялась и покинула резко замолчавшего куратора.

На следующий день Зор Анделино был уже в курсе моей метки, а я досадовала, что так глупо понадеялась, будто Амир никому ничего не расскажет. Я была уверена, что именно он нажаловался на меня ректору. После пристрастного допроса в ректорском кабинете новость о моей ночной вылазке быстро достигла ушей отца и, естественно, жениха.