Читаем без скачивания Батарейцы - Николай Петрович Варягов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лейтенант Васнецов видит, как на станину пушки валится наводчик, и бросается к нему. На правом плече раненого быстро расплывается красное пятно.
— Лейтенант, танк уходит! Танк!.. — слышит Николай голос командира орудия и видит, как первый подбитый «тигр» начинает уходить за высоту.
Одним прыжком Васнецов вырывается к прицелу. Руки привычно ложатся на маховики подъемного и поворотного механизмов.
— Все в укрытие! Фадеев, заряжай! — командует лейтенант, а сам ловит танк в перекрестие прицела.
По щиту орудия щелкают пули и, рикошетя, уходят в небо.
— Огонь! — командует лейтенант и делает выстрел.
Орудие подпрыгивает и чуточку отъезжает назад. Пороховой дым и облако пыли на доли секунды закрывают фашистский танк и всю высотку, но Васнецов знает, чувствует всем существом своим, что выстрел удачный.
Когда дым рассеялся, орудие и весь расчет уже были в укрытии.
Над островком забушевали разрывы снарядов. Несколько немецких пулеметов длинными очередями били по нему. Мины ложились все ближе и ближе.
«Где же наши? Что молчат?» — тревожно думал лейтенант.
Как бы в ответ на его мысли передний край немецкой обороны накрыли разрывы — заработала советская артиллерия. Гитлеровские пулеметы потихоньку замолкли. Высоко в небе пронеслись тяжелые снаряды, и где-то далеко прогремели глухие разрывы. Минометный обстрел закончился. Установилась напряженная тишина.
— Все живы? — крикнул Васнецов.
— Живы, живы! — донеслось из соседних окопов.
— Левонян, как дела? Раненая рука сильно болит?
— Ничего, терпеть можно.
Прошло совсем немного времени, и гитлеровцы опять начали интенсивный обстрел. Затрещали пулеметные очереди, стали рваться мины и снаряды. И все это — против одного орудийного расчета.
Ответный огонь советской артиллерии на время вынудил фашистов замолчать. Короткая передышка — и опять все сначала.
Казалось, огненным схваткам не будет конца. Так, в налетах артиллерии, в пулеметных очередях, в свисте пуль и снарядов прошел вечер. Наступила ночь. Но Васнецов не спал. Гитлеровцы время от времени с различным интервалом вели артиллерийский огонь по отдельным участкам болота, надеясь накрыть артиллеристов. В предутренней мгле вывел лейтенант своих артиллеристов в расположение батареи…
Уже вечером, когда Васнецов, хорошо выспавшись, пил у комбата чай, Портянов спросил у него:
— А ты, Коля, знаешь, сколько времени вел бой станками?
— Нет… Не засекал. Не до того было, — чистосердечно признался.
— Полторы минуты, Коля. А ведь обещал за одну минуту управиться.
— В следующий раз, Ваня, управлюсь за минуту.
— Добро. Слушай, Батя вначале хотел взгреть тебя за идею, мол, не своим делом занимаешься, да и меня сбиваешь, но вступился начальник штаба полка. Он в тебе души не чает. Говорит Бате: «Григорий Митрофанович, как чирьи на энном месте, эти танки у нас. Васнецов дело предлагает». А теперь награда тебе выходит.
— Брось, Ваня, какая тут награда. Для дела нашего общего старался.
— Нет, нет. И не говори. Буду ходатайствовать.
Отзвенел соловьиными трелями май, отшумел метелью цвет тополя. Вступило в свои права лето. Воины догадывались: вот-вот фронт двинется вперед; у пехотинцев произошла смена — первый признак предстоящих боевых действий; на соседнем участке обороны проведена разведка боем.
Командир полка был в приподнятом настроении.
— Ну вот, товарища, пробил и наш звездный час, — говорил подполковник. — Сегодня получена боевая задача.
Данильченко поэтапно ознакомил офицеров с планом действий стрелковой дивизии, которую полк будет поддерживать в предстоящем прорыве обороны противника, обратил внимание на систему прикрытия танкоопасных направлений.
— Конкретно задача будет поставлена в приказе, — произнес Данильченко. — Начальник штаба над ним работает. Как будет готов, сразу же доведем до вас.
После совещания командир полка пошел на огневые. Расспрашивал командиров орудий, наводчиков, номеров расчета о целях, которые предстояло уничтожить в ходе прорыва.
Утром 24 июня 1944 года гулкий залп возвестил о начале артиллерийской подготовки. Радостно было ощущать возросшую мощь армии. Огневой смерч вздыбился над позициями противника. В радиусе двух километров сотрясалась земля. Артподготовка закончилась массированным залпом гвардейских минометов. Стрелковые подразделения поднялись в атаку.
— Пошла-поехала царица полей, — пробасил сержант Попов. — Скоро двинем и мы, товарищ лейтенант.
— Скоро, Ваня, скоро, — подтвердил Васнецов.
Батареи полка, поддерживавшие стрелковые батальоны, спустя десять минут снялись с огневых позиций и перекатами стали перемешаться вслед за пехотой. Важно было не дать противнику опомниться. Грохот орудий, минометов, рев двигателей машин слились в сплошной гул. Активно работала наша авиация.
Лесисто-болотистая местность сдерживала продвижение. К вечеру, несмотря на то что противник особого упорства не проявлял, удалось продвинуться не более чем на пять километров. Противник подготовил к обороне выгодные рубежи. Приходилось сосредоточивать артиллерию, танки и прорубать огнем путь пехоте.
Стрелковая цепь миновала разрушенные инженерные сооружения врага. Вскоре сюда подошел второй эшелон полка в предбоевом порядке. И тут по колонне стеганула очередь из бронеколпака. Стрелковые роты оказались как на ладони. Пулемет противника в какую-то минуту прижал бойцов к земле.
Возможно, огневая точка врага наделала бы и больше бед, не окажись неподалеку батарея старшего лейтенанта Павла Волкова. Офицер поставил два орудия на прямую наводку. Расчеты повели огонь по бронеколпаку. Потребовалось четыре выстрела, чтобы заставить вражеский пулемет замолчать.
Пехотинцы бросились к разрушенной огневой точке. Вслед за ними последовал и Волков. Когда подбежали, увидели неприглядную картину. Прикованный цепью к стене колпака пулеметчик лежал ничком.
— Смертник! — невольно произнес один боец.
— Ну и зверюги! — добавил другой. — Что с человеком сделали!
Герой Советского Союза П. С. Волков.
На второй день наступления 530-й артполк влился в конно-механизированную группу генерал-лейтенанта И. А. Плиева. Дозаправили бронетранспортеры горючим, получили боеприпасы и убыли в район сосредоточения. Конно-механизированная группа была введена в прорыв на стыке 65-й и 28-й армий. С воздуха ее надежно прикрывала авиация. Продвижение шло успешно. Там, где противник оказывал сопротивление, вступали в дело батареи полка — огнем прямой наводки прокладывали дорогу конникам. Через сутки, 26 июня, вышли к реке Птичь в районе поселка Глуска. Не теряя времени, приступили к форсированию реки. Кавалеристы преодолевали водную преграду вброд, танкисты и артиллеристы — по наведенному саперами мосту. Фашисты стремились помешать переправе, но ничего у них из этого не вышло. Передовой отряд конников, преодолев реку, ударил во фланг противнику. Гитлеровцы, боясь окружения, отошли.
На ближних подступах к Глуску с подготовленных заранее позиций гитлеровцы повели плотный ружейно-пулеметный огонь. Конники вынуждены были спешиться и залечь в невысоком березняке. С подходом батарей 530-го полка атака возобновилась. Но продвинуться удалось метров на сто пятьдесят, не больше; противник начисто скосил первую цепь, новую атаку пришлось начинать при поддержке бронетранспортеров. Видя, что советских воинов не остановить, враг в злобе поджег город. Деревянные дома вспыхнули, словно порох.
