Читаем без скачивания Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942-1971 - Райнхард Гелен

В марте 1945 года я вместе с подполковником Весселем посетил подполковника Бауна, начальника штаба «Валли-I» в Бад-Эльстере, и проинформировал его о наших замыслах. Баун – уроженец Одессы и провел там детские годы, прежде чем семья возвратилась в Германию. Он вырос со знанием двух языков и хорошо понимал русский образ мышления. Можно даже сказать, что в нем было что-то от русского характера: повышенная чувствительность, неумение держаться в определенных рамках. Впрочем, это свойственно всем немцам – потомкам колонистов, попавших в Россию десятки и даже сотни лет назад. Баун отличался неуемной фантазией, которая затрудняла ему трезвое восприятие реальности. А это, в свою очередь, приводило к тому, что он стремился во что бы то ни стало добиться исполнения своих замыслов и порою вел себя словно одержимый.

Баун был изобретательным «доставалой» и хорошим организатором, умевшим не только толково использовать своих подчиненных и связников, но и обеспечивать их всем необходимым. До конца войны он работал в основном с русскими добровольцами и ухитрялся поддерживать агентурные связи вплоть до Москвы.

Шеф «Валли-I» сразу согласился принять участие в подготовительной работе и получил от меня необходимые указания. В нашей беседе принял участие и его адъютант. Больше никто в наши дела посвящен не был. Штаб «Валли-I» находился с начала апреля в Альгое, через который в конце апреля прошли американские войска. Позднее этот район вошел во французскую оккупационную зону. Баун и его сотрудники, переодевшись в штатское платье, направились к заранее обусловленному сборному пункту. Все документы они надежно спрятали, как это сделали и мы в отделе «Иностранные армии Востока». В последние недели войны события нарастали столь стремительно, что пришлось лихорадочно работать, чтобы успеть укрыть наши архивы.

15 апреля 1945 года первые сотрудники отдела «ИАВ» выехали по железной дороге в Райхенхалль – нашу новую штаб-квартиру. С середины апреля мы занимались созданием тайников в горах, изготовлением фотокопий важнейших документов и их надежным укрытием. За несколько дней до конца войны работа была закончена.

В начале апреля 1945 года личный состав отдела был собран в Райхенхалле, за исключением небольшой группы сотрудников во главе с майором Шайбе, которую переподчинили непосредственно первому эшелону верховного главнокомандования вермахта в Голштинии.

После освобождения меня от должности – нет худа без добра – я смог заняться непосредственно делами, связанными с подготовкой военной разведки к деятельности после войны. Но вначале надо было преодолеть еще одно препятствие. Когда-то в беседе с начальником управления кадров генералом Бургдорфом я высказал пожелание получить дивизию на фронте. Генерал вполне резонно посчитал, что я после ухода со своего поста вновь возвращусь к старой просьбе, и напомнил мне об этом. Я попросил перевести меня в резерв фюрера, мотивируя тем, что надо ввести своего преемника в курс дел. Кроме того, сказал я, Гиммлер собирается дать мне особое задание. Бургдорф был правоверным национал-социалистом: ссылки на рейхсфюрера СС было достаточно для перевода в резерв, и меня оставили в покое. Чтобы иметь алиби, я позвонил Шелленбергу и спросил: не интересует ли Гиммлера аналитическое исследование польского движения Сопротивления с точки зрения возможности использования опыта поляков при организации подпольной работы в Германии, если она будет оккупирована державами антигитлеровской коалиции. Спустя несколько дней Шелленберг сообщил, что рейхсфюрера очень интересует эта тема. За восемь дней я подготовил объемистый доклад, в котором рассматривалась история возникновения этого движения, его успехи, трудности и неудачи. И главное – вывод: если мы проиграем войну, в Германии, которая будет оккупирована союзными державами, бессмысленно применять польские методы. Этот материал, адресованный Гиммлеру, я послал в управление Шелленберга. Дело было сделано. Я остался в резерве, что меня очень устроило: теперь можно было использовать все время для выполнения задуманного плана. В первую очередь, надо было обеспечить сохранение архива и рабочих материалов, которые потребуются нам в будущем. Всю документацию и картотеку агентуры мы перевезли в Южную Баварию. С них сделали еще одну фотокопию, затем по частям укрыли под землей поблизости от известных нам пунктов в Альгое и Хунсрюке. Мы понимали: практически нельзя было гарантировать стопроцентную сохранность наших тайников. Но разбивка документации по частям сводила к минимуму возможные потери. Впоследствии при раскопках мы обнаружили почти все, что спрятали.

Надо было обеспечить и сохранность архива. В марте 1945 года его привезли в Наумбург и спрятали поначалу в винном погребе моих друзей. Однако вскоре из документов, переданных ныне широко известным агентом Цицероном[34], стало ясно, что американцы обменяют оккупированную ими Тюрингию на западную часть Берлина, которая находилась в руках русских, и создадут там свой оккупационный сектор. Поэтому пришлось принять срочные меры, чтобы перевести архив в другое место. Я распорядился немедленно погрузить его на два грузовика и вывезти из Наумбурга в Берхтесгаден.

Воспользовавшись оказией, отправил с ними свою жену и детей в Баварию. Ибо, если бы моя семья оказалась в руках русских, я не смог бы возобновить свою прежнюю деятельность. Советы, вне всякого сомнения, использовали бы мою семью, чтобы оказать на меня давление. По дороге грузовики попали под воздушный налет, но, к счастью, обошлось без жертв. Затем в районе Хофа их остановили эсэсовцы, которые потребовали, чтобы автомашины следовали в ближайшую казарму СС для проверки груза и путевых документов. Для сопровождавших архивные документы людей при тогдашних обстоятельствах это было связано с риском для жизни, нисколько не меньшим, чем недавний налет авиации противника. Опытные водители, знавшие, что им угрожает, нашли после лихорадочных поисков еще одни ворота в заборе, окружавшем казарму, которые были закрыты, но не охранялись. Им удалось их открыть, выехать на улицу и скрыться. Моя семья по пути следования нашла в Хаме, что в Баварском лесу, прибежище, где и осталась. А документы в полной сохранности были доставлены в Берхтесгаден-Райхенхалль, где тогда располагался отдел «ИАВ». И уж из Райхенхалля документы вывезли и спрятали в подобранных тайниках.

Чтобы сохранить кадры для будущей разведывательной организации, мы разбили личный состав отдела на три группы и разместили их в трех отдаленных пунктах в Альпах. Там мои сотрудники должны были укрываться примерно три недели после капитуляции, пока не уляжется суматоха и не прояснится обстановка. Тогда им предписывалось обратиться в ближайшую американскую военную комендатуру. Их, конечно, отправят в лагерь для военнопленных. Наверняка можно было ожидать, что оккупационные власти попытаются использовать сотрудников отдела «ИАВ», имевших большой опыт разведывательной работы, в своих интересах. Поэтому я дал указание моим людям не соглашаться ни на какое сотрудничество, пока они не получат лично от меня письменного разрешения.