Читаем без скачивания Разведбат - Валерий Киселёв

19-го батальон сосредоточился на указанной высоте, ВВ-шники на радостях нам оставили немного водки, пожелали удачи и откланялись. Начали размещаться на месте. Прибывает генерал Вербицкий. Только что назначен на должность заместителя командующего армией, и сразу — в бой. Выслушал доклад по обстановке и приказал занять высоту 572,3. Мы ему намекнули, что не резон без вертушек и хотя бы миномётов туда соваться. Настоял всё-таки. Беру взвод, выстраиваю в боевую линию. Даю команду «Вперёд!». Огонь ведём на ходу из всех стволов. Запустил обходящую группу с южного склона. Докладывают — высота никем не занята. Слава богу, расслабились, осматриваемся на месте. И тут началось. Миномёт, зараза! 120-миллиметровый. Все попадали, к этому времени Вербицкий подтянулся, мы как ужи на сковородке мечемся по этой высотке. Собрали всех, нашли укрытие.

Наблюдаем опорный пункт «духовский» на отметке 583, 2. Дальность — 1700–2000 метров. А у нас нечем достать, кроме 30-мм пушки БМП. Впустую по брустверам бить. — «Ну, и?» — «А что, ну и? Закрепляйтесь». Роту Хамитова поставили в оборону, организовали наблюдение. Через пару дней подошли «Крокодилы» (вертолёты — авт.), наваляли без нашей помощи «духам», те и отошли. После занятия высоты подобрали плиту от 120 мм, «КамАЗ», на котором стоял миномёт, притащили в батальон на запчасти. Место для опорного пункта «духами» выбрано удачно, перекрывает четыре направления, высота господствующая, видно всё в округе. «Духи» с неё ушли, видимо, из соображений целесообразности: много войск вокруг подходило.

Но они никуда не делись. Просто спустились к себе домой в Серноводск. Также было и на Сунженском хребте, когда попал в засаду и был расстрелян разведдозор 245-го полка. Те боевики были из Наурской.

Из наградных листов:

…21 октября 2-я разведрота, имея задачу захватить высоту с отметкой 583,2, на отметке 508,7 обнаружила опорный пункт противника. Бронегруппа под командованием майора Пакова зашла в тыл противника и огнём из БМП-2 уничтожила его опорный пункт. Лично майор Паков выстрелом из ПТУРа уничтожил автомашину «Нива» с боевиками, которые пытались скрыться.

…24 октября старший лейтенант Вячеслав Тепляков командовал бронегруппой из трех БРДМ. В ходе движения бронегруппа была обстреляна противником с господствующей высоты. Бронегруппа вышла во фланг противника и обстреляла его позиции кинжальным огнём и тем самым обеспечила безопасный проход колонны мотострелкового полка.

…Вечером 25 октября старший лейтенант Вячеслав Тепляков на двух БТР был отправлен на поиск трёх групп спецназа, которые в 20 часов попали в засаду. Один БТР выстрелом из гранатомёта противника был повреждён. На второй машине старший лейтенант Тепляков занял позиции, подавил огневые точки противника и обеспечил выход спецназа из боя.

На горных дорогах

В эти дни, когда войска быстро продвигались на Грозный — с запада и с востока — боевики наносили короткие, но сильные удары по колоннам и расположению наших войск. Но и движение по казалось бы уже занятой или пока ещё нейтральной территории всегда было сопряжено со смертельным риском…

«Возил всё, что скажут…»

Евгений Лобанов, командир автомобильного отделения взвода материального обеспечения, старшина:

— Рейс-два, может быть, боялся, а потом перестал. Не любил я ездить в колонне, когда мне давали в сопровождение БТР или БМП — они часто ломались, то колёса у них летят, то гусеницы. У водителей-срочников то двигатель заклинит, то закипит, то зашипит… Они меня тормозили. А стоять на дороге нельзя. Возил всё, что скажут — боеприпасы, вооружение, обмундирование, картошку, колбасу, одеяла, подушки…

Один я быстрей добирался. Конечно, в любую секунду с обочины могли и обстрелять, но старался об этом не думать. Надеялся на себя и машину, она у меня не ломалась. У меня «Урал» шёл — сотню километров в час. Больше скорость — меньше залётов. Дмитрий Иванович Горелов со мной сначала боялся ездить, а потом — подушку под голову и спит. Смотрю, в первые дни — тащит пуховые подушки. — «Зачем?» — «А их пуля не пробивает». Попробовали — ещё как пробивает.

«Нас могли запросто перестрелять…»

Сергей Тиняков, командир взвода роты радиоэлектронной разведки, старший лейтенант:

— Алхан-Кала, только что прошёл бой, с танками, много было погибших, танки сгоревшие стояли. Едем с майором Цигельным, по карте. «Олег, — говорю ему, — если по карте ехать, мы поворот на батальон проскочили! Уже на Грозный едем! Смотри!» — «Я здесь был, всё здесь знаю!». А с нами было две «Шишиги» (ГАЗ-66 — авт.), ЗИЛ и МТЛБ-у. Нам с блокпоста пехота машет: «Стой!», мы проезжаем мимо. Вдруг вижу — метрах в 300–400 — боевики! Успели развернуть колонну на месте. Нас могли запросто перестрелять, если бы вовремя их не заметили. Приехали в батальон нормально.

Однажды батальон двигался колонной, в это время один из наших постов радиоразведки обнаружил активную работу радиостанции противника на маршруте движения колонны. Быстро передали информацию нашему комбату, а то бы колонна попала в засаду. Практически спасли батальон. Но это было скорей всего исключение из правил, так как мы подчинялись напрямую ЦБУ.

«Едешь туда, набираешь воды…»

Сергей Ахмедов, прапорщик:

— У нас была острая нехватка воды, а в октябре ещё стояла страшная жара. Не было возможности не то, что умыться, не на чем пищу готовить. Ездили за водой по два-три раза в день, надо же было кормить триста человек, да умыться каждому.

Комбат вызвал меня, открыл карту, ткнул: «Вот видишь водохранилище? Едешь туда — набираешь воды». А мы только пересекли границу, где-то неделя прошла. Дал мне БРМ для прикрытия, четверых бойцов. Прицепили бочку к машине, на 1200 литров, и поехали. Сначала в какое-то село заехали, думали там воды наберём. Село пустое, вообще никого нет. Только животные по улице бегают, все дома нараспашку. Тишина такая зловещая… Стали искать воду. В колодце два ведра черпанёшь, и всё, вода идёт чёрная, как из канализации. Поехали на водохранилище. Долго ехали, кружили. По карте — километров 15–20, а мы кружили полдня. Нашли одну кошару, спрашиваем жителей: «А где здесь водохранилище?» — «Да оно высохло ещё лет пять назад!». А на карте есть… Развернулись, стали ездить по деревням, в колодцах воду собирать. Полбочки начерпали и всё. Обед кое-как сварили.

Приехал начальник разведки дивизии подполковник Куклев и говорит: «Езжайте за водой на Ищерскую, там генералы уже пешком ходят…». Поехали, помотались, пока нашли воду. В одном месте попали на стоянку «духов» — они только что ушли, ещё чайники тёплые стояли. Воду нашли на нефтебазе, в ёмкостях. Стали черпать — началась стрельба. Солдат, который черпал воду из люка, запрыгнул туда, а мы, кто вокруг стояли, сразу залегли. Пошли на разведку, полазили, но не нашли, кто стрелял. Потом оказалось, что это солдаты из 245-го полка стреляли от нечего делать по изоляторам на столбах, а рикошетом пули попали в эту ёмкость с водой. Приходим к ней, а боец там так и сидит. «Вылезай!» — кричим ему. — «Нет, не вылезу!». Кое-как его вытащили оттуда, стали воду черпать в бочку вёдрами, передавали их друг другу.

«В КамАЗе насчитали 11 дырок…»

Дмитрий Горелов, заместитель командира батальона по тылу, подполковник:

— Узнали, что Ищерская от боевиков очищена. Надо готовить пищу, за водой ехать, а куда? Смотрю по карте, где обозначена водокачка. Мой водитель Сергей Хомец с прапорщиком Сергеем Ахмедовым и поехали за водой. Часа через два медик летит: «Хомец попал в засаду, их обстреляли, бой идёт!». Приехали они через час.

По его рассказу, по ним начали стрелять с водокачки. Только успели выпрыгнуть в кювет из кабины. Через пять минут подошли наши БМП и снайпера с водокачки сняли выстрелом из пушки. Хомец при обстреле снайпером получил лёгкое ранение, пуля чуть задела ему плечо. А в «КамАЗе» мы насчитали 11 дырок.

«Пуля из плеча торчит, как заноза…»

Сергей Ахмедов, прапорщик:

— Мы тогда воды набрали, а когда обратно ехали, смотрю — стрельба жуткая началась. Наши куда-то бегут. Нам надо налево уходить, а тут как раз наш пулемёт строчит в сторону деревни. Наши бежали влево, я всех из машины высадил, БРМ идёт впереди, мы на «КамАЗе» сзади. Идем кюветом, над нами сучья, листья сыпятся. Стрельба беспорядочная, кто куда стреляет — не поймешь. Вижу — все бегут, мы перебежали в другой кювет, переползли. Тут ВВ-шники по дороге едут: «Что, стреляют?» — «Да, типа стреляют…». — «Ну ничего, давайте потихоньку пробирайтесь».

Пробираемся потихоньку. Машины за нами ползут. Подошли к перекрёстку, говорю пулемётчику, который тут стрелял в сторону деревни: «Ты погоди, мы проскочим». А «КамАЗ», водителем был Сергей Хомец, что-то заглох и остановился, «духи» начали по нему стрелять. Говорю Хоме: «Мы будем прикрывать, а ты быстренько проскочишь». Мы стали стрелять в сторону села, Хомец побежал к «КамАЗу», и вдруг что-то орёт там. Я поворачиваюсь — он ползёт ко мне весь в крови. — «Куда ранили?» — «В плечо». Смотрю — пуля из плеча торчит, как заноза, я её вытащил. А он весь в крови. Видимо, когда его ранили, он руку засунул под «хэбэ» и в крови вымазался, потом лицо стал такой рукой от пота вытирать — и лицо всё в крови стало. Замотал его быстро, надо было ему опять лезть в этот «КамАЗ», а «духи» стреляли прицельно по кабине. — «Ничего, — говорит, — прорвёмся».