Читаем без скачивания Гитлер на тысячу лет - Леон Дегрель

Он любил свою собаку. Во время первой мировой войны у него украли собаку. Это было одним из наиболее печальных событий его молодости. Да, именно так. Я знал Блонди, его собаку последних лет. Это отважное животное расхаживало из угла в угол по своей конуре, словно бы так же, как и он, ощущало на себе бремя трагических событий на русском фронте. Гитлер сам готовил ей еду, и в полночь покидал на некоторое время посетителей, чтобы накормить своего друга.

А подружки? В этом вопросе его недоброжелатели поистине превзошли все границы безумной фантазии, вплоть до садизма. Если уж и был человек, почти целиком равнодушный к женской любви, так именно Гитлер.

Он никогда не говорил о женщинах. Он приходил в ужас, слыша скабрезные шутки, к которым склонны многие мужчины, особенно, мелкие натуры. Скажу больше, он был стыдлив. И особенно стыдился проявлять свои чувства.

Но его приводила в восхищение женская красота. Однажды он вспылил, когда выяснилось, что сопровождавший его офицер не спросил адреса у одной изумительно прекрасной девушки, пробившейся к машине, чтобы поприветствовать его. Нет, он не собирался назначить ей свидание, как это сделала бы сотня мужчин, оказавшихся на его месте. Он просто хотел послать ей букет.

Ему нравилась женская компания. Я очень хорошо знал Зигрид фон Вельдсек (Siegried von Weldseck), одну из красивейших женщин Райха — высокую, светлоглазую, с удивительно мягкой кожей и небольшой красивой грудью. Многие были без ума от неё. Я провёл с ней последние спокойные часы войны, когда она приехала на мой участок фронта на Одере как раз для того, чтобы разыскать связку писем, написанных её другом, Фюрером.

И что же! Как она сама поведала мне, все их отношения по сути сводились к тому, что каждый вторник она приходила к нему, — приходила не одна — чтобы наслаждаться музыкой! Для Гитлера не было тайной, каким успехом он пользуется у женщин. Миллионы немецких — и не только немецких — женщин были влюблены в него. У него был целый шкаф, набитый письмами от женщин, которые умоляли его стать отцом их ребёнка, хотя он даже не ухаживал за ними! Добавлю, что любовь не принесла ему ничего хорошего. Все его привязанности были отмечены ужасным роком.

Всё начиналось невинно. Героиню звали Стефани. Гитлеру было тогда шестнадцать. Каждый вечер он проводил на мосту Линца, чтобы увидеть, как она проходит по нему. И что же! За все эти долгие месяцы наблюдений, он ни разу не осмелился сказать ей ни слова. Это покажется невероятным, но Гитлер был робок. Да, робок, как девушка на первом причастии. Два года он чахнул от этой любви на расстоянии. Он рисовал дворец, естественно в вагнеровском стиле, в котором они должны были прожить счастливую жизнь. Он писал ей из Вены безумные письма, написанные нервным почерком и пестрящие множеством исправлений. Но подпись была неразборчива и обратный адрес не указан.

«Да, правда, я помню. Но как давно это было. Пятьдесят лет назад. Да, я получала письма, о которых вы говорите. Что? Вы утверждаете, что это были письма Гитлера?». Это слова Стефани. Никогда влюблённый в неё тогда Гитлер не осмелился представиться ей. Она вышла замуж. Она живёт в Вене, совсем пожилая дама, вдова подполковника. Она была первой любовью Гитлера. В свои двадцать лет, полностью поглощённый этой немой любовью, он ещё оставался девственником. Именно так. Это правда. Полная правда.

Само собой, ходят сотни глупейших историй о любовницах Гитлера — венских проститутках, естественно, еврейках, и даже о сифилисе, которым якобы одарили его эти дамы. Но всё это ложь. За всю свою юность Гитлер любил только одну женщину — Стефани. И он ни разу даже не заговорил с ней.

Если любовь к Стефани закончилась ничем, то остальные влюблённости Гитлера имели катастрофические последствия. Для всех женщин, которых сжимал в своих объятиях человек, безусловно бывший самым обожаемым мужчиной в Европе, их роман заканчивался ужасной трагедией. Первая повесилась в гостиничном номере. Вторая, его племянница Гели застрелилась из собственного револьвера в своей квартире в Мюнхене. Гитлер едва не обезумел от отчаяния. В течение трёх дней он расхаживал из угла в угол по своей маленькой баварской квартире на грани самоубийства. Он никогда не забывал Гели. Она была повсюду. Её бюст всегда был украшен цветами.

Третьей любовью была Ева Браун, личность, окружённая множеством баснословных — часто нелепых, иногда гротескных — легенд.

Я был свидетелем их отношений. Я знал о ней всё. Она работала мелкой служащей у лучшего друга Гитлера, мюнхенского фотографа Хоффмана, с которым мы также дружили. Она была безумно влюблена в красивого, но тогда весьма дурно одетого Гитлера, в его ужасном, вечно мнущемся светлом габардиновом плаще, с чёлкой, свисающей как хвост мёртвой птицы, с крупноватым носом, громоздящимся над мелкой щёточкой его усов. Но прекрасная, пухленькая, розовощекая Ева была влюблена в него безоглядно. Она пыталась хитростью выманить у него поцелуй. Однажды, в новогоднюю ночь она уговорила Хофманна позвонить Гитлеру и пригласить его присоединиться к их празднику. Тот редко бывал в гостях. И даже новогоднюю ночь проводил в одиночестве в своей двухкомнатной квартире. Но в конце концов он позволил уговорить себя и приехал к ним. Когда, не замечая того, он проходил под веткой омелы, Ева, поджидавшая этого момента, бросилась ему на шею и поцеловала, следуя старинному обычаю. Гитлер резко остановился, покраснел как новобранец, развернулся на каблуках, сорвал с вешалки свой габардиновый плащ и, не сказав ни слова, выскочил на улицу. Уверяю вас, с женщинами он был невероятно робок. Один единственный поцелуй заставил обратиться в бегство того, от кого спустя десять лет спаслась бегством целая Европа!

Но на этом дело не кончилось. Бедная Ева влюбилась ещё больше. И вновь разразилась трагедия. Когда она окончательно поняла, что дорогой Адольф неприступен, она также взяла миниатюрный револьвер и разрядила его себе прямо в сердце.

Вспоминать об этой попытке самоубийства не принято. Но за десять лет до того, как покончить с собой в Берлине, вместе с Гитлером, Ева Браун из любви к Гитлеру попыталась впервые совершить самоубийство в Мюнхене. С учётом двух предыдущих смертей, ему было чего испугаться. Ева не умерла. Гитлер захотел узнать, было ли это настоящим самоубийством или она просто хотела произвести на него впечатление, разыграв маленькую комедию. Заключение, данное по его запросу профессором из мюнхенского университета, категорически гласило, что от смерти Еву спасли всего несколько миллиметров. Она действительно была влюблена в него до конца, она, предпочитавшая умереть, чем быть лишенной возможности принести себя в дар своему возлюбленному. Именно тогда Ева Браун вошла в жизнь Гитлера. Но её присутствие в его жизни было скромным. Их никогда не видели наедине. Её приглашали в Берхтесгаден, но всегда в компании других молодых женщин, работавших у Фюрера. Они сидели на освещённой солнцем террасе, выходящей на серые, голубые и белые Альпы, и не было в мире дружбы — а это была прежде всего дружба — более сдержанной, чем эта любовь. Все истории о детях Гитлера — чистая фантазия. Гитлер обожал детей, он любил возиться с ними на своей террасе. Но никогда у него не было детей — ни от Евы, ни от других женщин. Женщины были для него не более, чем проблеском красоты, освещавшим тяготы его политической деятельности, составлявшей для него смысл жизни. Но женские лица, на которые падал его взгляд, каждый раз омрачала смертельная тень.