Читаем без скачивания Спасти Россию. Как нам выйти из кризиса - Сергей Кара-Мурза

Поскольку советское государство было идеократическим, его легитимизация и поддержание гегемонии опирались именно на авторитет символов и священных идей, а не на политический рынок индивидуального голосования. Во время перестройки идеологи перешли от «молекулярного» разъедания мира символов, который вели «шестидесятники», к его открытому штурму. Этот штурм был очень эффективным.

Как видно из учения о гегемонии, любое государство, в том числе прогрессивное, может не справиться с задачей сохранения своей культурной гегемонии, если исторический блок его противников обладает новыми, более эффективными средствами агрессии в культурное ядро общества. Это драматическим образом показали свержения режимов даже больших арабских стран — при практически полном отсутствии рациональных требований социального порядка.

В принципе, теперь для свержения власти требуется лишь создание обширной зоны недовольства. У каждого человека есть причины для недовольства властью, и в его духовной системе (памяти, разуме, эмоциях и пр.) оно занимает какое-то место: у кого побольше, у кого поменьше. А остальное пространство заполнено лояльными установками и зонами уважения и даже любви. Поскольку личная жизнь разных людей различается, различны могут быть и оценки одних и тех же действий и решений власти. В сумме зоны недовольства одних частично компенсируются положительными оценками других, и баланс недовольства и согласия по данному вопросу несильно сдвинут в ту или иную сторону.

Россыпь мелких групп людей, выражающих недовольство по множеству каких-то частных вопросов, не становится политической силой, она не выражает «мнения народного». Но культурологи и социологи нашли способы «канализировать» недовольство, особенно плохо осознанное, на другой предмет. Недавно все мы были свидетелями того, как население СССР, испытывая с 1987-1989 годов острое недовольство и тревогу ввиду назревающего кризиса, вдруг сконцентрировало свои негативные эмоции на номенклатуре. В ней все увидели коллективного врага, виновника всех реальных и вымышленных бед, и вся россыпь людей и группок, недовольных разными сторонами жизни, сплотилась в общественную силу, которая пошла на штурм против советского государства.

Мифические льготы номенклатуры были восприняты как такое нестерпимое зло, которое можно было избыть только свержением власти. Эта ненависть не была рациональной: к олигархам, которые гораздо больше заслужили такое отношение, ненависти население не испытывает. Причина в том, что нет влиятельных сил, которые дали бы заказ СМИ создать образ олигархов как зло, канализировать на них все виды недовольства, убедить население «сорвать зло на олигархах».

Одним из самых удобных моментов, предоставляющих возможность слепить «сгусток невыносимого зла», являются выборы, особый ритуал современного общества. Таким злом, которое никого не оставляет равнодушным, оказывается фальсификация подсчета голосов. Она может быть реальной или вымышленной, но если в нее поверила значительная группа, она сплачивается для борьбы. Это явление изучено досконально и положено в основу важных политических технологий.

Современное общество называют «обществом спектакля». Выборы — особый вид театрализованного ритуала, особенно если «подогреть». Антропологи, изучавшие первые выборы в странах, освободившихся от колониальной зависимости, видят в спектакле выборов перенесенный в современность ритуал древнего театрализованного государства, отражающий космический порядок, участниками которого становятся подданные. Антрополог С. Тамбиа пишет: «Идея театрализованного государства, перенесенная и адаптированная к условиям современного демократического государства, нашла бы в политических выборах поучительный пример того, как мобилизуются их участники и как их преднамеренно подталкивают к активным действиям, которые в результате нарастающей аффектации выливаются во взрывы насилия, спектакли и танцы смерти до, во время и после выборов. Выборы — это спектакли и соревнования за власть. Выборы обеспечивают политическим действиям толпы помпезность, страх, драму и кульминацию. По существу, выборы служат квинтэссенцией политического театра».

Интернет и структурирование его аудитории позволили соединять группы, которые культивируют самые разные, даже совершенно противоположные поводы недовольства, канализируя эти недовольства на зло фальсификации выборов. Это захватывает почти всех, даже тех, кто не ходил на выборы и не знает, чем различаются программы разных партий. Украли голоса! Это невыносимое оскорбление любому честному человеку. С помощью Интернета и координирующих структур удается собрать на митинги и демонстрации разные и даже враждебные друг другу «протестные группы» так, чтобы они не смешивались и не дрались между собой, а все направляли свою протестную энергию против одного конкретного врага (например, на «власть, которая фальсифицировала выборы»). Если удается заполучить и международный запрет на какие-либо репрессии против «народа» со стороны власти, устоять ей оказывается очень трудно, даже если число протестующих поначалу очень мало (0,1-0,5 % населения столицы).

В ситуации возникшего конфликта к «мобилизованному» недовольству «всех» добавляются новые источники еще более острого недовольства властью: часть населения проклинает власть (лишает ее легитимности) за то, что она, боясь международных наблюдателей, не разрешает полиции пресечь грабежи и воровство шаек «народа» в бедных районах. В это время другая часть населения проклинает власть за то, что полиция лупит дубинками подростков, которые жгут автомобили в богатых районах. А у владельцев автомобилей всегда есть веские основания для недовольства. Так страна погружается в тяжелый кризис, и никакая власть долгое время не может обрести достаточной легитимности. Уже через год такого состояния экономика лежит в руинах, и сюда устремляются мародеры из «развитых стран».

Особые проблемы с легитимностью возникают в ситуациях глубоких (тем более, системных) кризисов и следующих за ними «переходных» периодов. Именно таков случай нынешней России особенно после краха прежней государственности — советской. Последний состав государственного руководства очевидно не смог обеспечить сохранения страны (СССР) и народа (советского народа). Эти системы распались, их осколки переживали социальное и культурное бедствие. Ясно, что легитимность прежнего государства была утрачена полностью.

Новое государство должно было обрести свою легитимность, продемонстрировав способность обеспечить выживание и развитие страны и народа. Этой задачи государство РФ в 1990-е годы решить не смогло. Выживание держалось «на ниточке», а процессы угасания систем жизнеобеспечения были на виду.

В социологических и политологических работах, исследующих вопросы теории переходного периода, можно встретить множество утверждений о том, что вопрос о легитимности руководства страны в такие периоды является наиболее важным, ибо без политической стабильности осуществляемые реформы успешными быть не могут.

Социолог Р. Дарендорф писал, что понятие «эффективность» предполагает, что правительство должно быть в состоянии выполнить как то, что оно обязалось сделать, так и то, что от него ожидает общество. Легитимность же предполагает общественную поддержку действий властей, восприятие действий правительства как правильных, обоснованных, нравственно оправданных.

То есть эффективность и легитимность взаимосвязаны, хотя правительства могут быть эффективными, не будучи легитимными (как это бывает в тоталитарных режимах).

Однако и первоначально легитимное, но не эффективное руководство быстро утрачивает легитимность (пример — Временное правительство в России в 1917 году). Кризис эффективности обычно выражается в неспособности правительства справиться с инфляцией, безработицей, спадом производства и т. д.

Можно утверждать, что правительства РФ в 1992-1998 годах обладали очень слабой легитимностью и еще более низкой эффективностью (если исходить из интересов целого, а не отдельных миноритарных групп типа олигархов или коррумпированных чиновников). Но, тем не менее, государство при Ельцине просуществовало целый исторический период! Здесь можно высказать такую гипотезу: бывают ситуации бедствия, когда о легитимности и речи не идет, но политический режим таков, что он, заведомо не обеспечивая выживания народа и страны, притормаживает процесс разрушения. И население, рассмотрев наличные варианты конфигурации власти, приходит к выводу, что данный режим ведет страну к гибели, но медленнее, чем это сделали бы другие властные команды, возможно, даже гораздо более нравственные и патриотичные, чем данный коррумпированный антинародный режим. Он оказывается более эффективным. Не дай бог попасть в такую ситуацию, когда выбирать приходится из двух вариантов: сразу умереть или помучиться. Конечно, «желательно помучиться».