Читаем без скачивания Дверь в лето - Роберт Хайнлайн

Он поворчал немного, но было видно, что ему не терпится показать свою игрушку во всей красе. Он взвесил меня, потом подобрал несколько железных чушек по моему весу — сто пятьдесят футов.

— На этих же весах я взвешивал бедного Винсента.

Мы перенесли чушки на площадку.

— И какое же время мы выберем? Назначайте.

— Вы говорили, что аппаратура у вас точная?

— Да, говорил. А вы что, сомневаетесь в этом?

— Нет, нет! Ну, давайте, прикинем: сегодня двадцать четвертое мая… что, если будет тридцать один год, три недели, один день, семь часов, тринадцать минут и двадцать пять секунд?

— Что за чушь, сэр! Когда я говорю «точность», я имею в виду стотысячные доли, а со стомиллионными мне некогда было возиться.

— Ясно. Но вы понимаете, что для меня важны подробности, а я так мало понимаю, так мало разбираюсь во всем этом. Не трудно будет настроиться на тридцать один год и три недели?

— Не трудно. Максимальное значение ошибки составит не более двух часов, — он поколдовал над приборами. — Можете забираться на платформу.

— И это все?

— Да. Остается подключить энергию. Напряжение, которое я использовал в опыте с монетами, здесь не годится. Но это не имеет значения, ведь мы не будем ничего перемещать.

Я был разочарован и постарался состроить соответствующую мину.

— Так вы и не собирались доводить дело до конца? Вы просто делали все теоретически?!

— Черт подери, сэр, вовсе нет!

— Но если вам не дают энергию…

— Найдется и энергия, если вам так хочется. Подождите.

Он отошел в угол, к телефону. Похоже, он висел здесь еще со времени основания лаборатории. В 2001 году мне еще не встречался такой раритет. Разговаривая с ночным диспетчером университетской подстанции, доктор Твишелл не опускался до спора с представителем невежественной толпы. Он был, как и подобает истинному гению, резок, краток и категоричен:

— …а мне наплевать на то, что вы думаете! Перечитайте инструкцию. Я имею право получить все, что мне захочется. Ну что, нашли параграф? Или вы хотите, чтобы завтра утром я сам нашел его вам, но уже в присутствии ректора? Что? Вы хоть читать-то умеете? Удивительные способности! А писать? Тогда напишите: через восемь минут дать полное напряжение на аппаратуру Торнтоновской Мемориальной Лаборатории ввиду экстренной необходимости. Прочтите, что вы записали. — Он повесил трубку. — Ну, и народец!

Он подошел к пульту, повертел ручки и замер в ожидании. Даже со своей платформы я видел, как прыгнули стрелки на приборах. На пульте загорелся красный глазок.

— Есть энергия, — констатировал доктор Твишелл.

— И что дальше?

— Ничего.

— Так я и думал.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что сказал. Дальше — ничего.

— Боюсь, что не понял вас. Я думал, вы сообразите. Ничего не произойдет, пока я не замкну пусковой контакт, и тогда вы переместитесь на тридцать один год и три недели.

— А я вам говорю — ничего у вас не получится.

Он помрачнел.

— Мне кажется, сэр, вы слишком много себе позволяете.

— Называйте это как хотите. Я пришел сюда, доктор, чтобы узнать, насколько правдивы слухи о вашем открытии. И узнал. Я видел пульт с разноцветными кнопочками, такими же, как в дешевом фильме про ученого-безумца. Еще я видел этот балаганный фокус с двумя монетами. Не слишком убедительный — ведь вы сами выбрали монеты и сами сказали, как их следует поместить на платформе — у ярмарочных магов это получается лучше. Я слышал кучу горячих слов, но эти слова ничего не стоят. Все разговоры о вашем великом открытии — это просто блеф. Кстати, в Управлении Безопасности тоже так думают. Ваш отчет даже засекречивать толком не стали, просто подшили в общую папку вместе с другими малозначительными бумагами. Время от времени его достают и перечитывают смеха ради.

Бедный старикан. Мне показалось, что его вот-вот хватит апоплексический удар. Задел-таки я его слабую струнку, сыграл-таки на его тщеславии.

— Вылезайте оттуда, сэр. Подойдите сюда. Я вас сейчас проучу. Голыми руками всю душу вытрясу!

Он разъярился и вполне мог избить меня, несмотря на разницу в возрасте, весовой категории и состоянии здоровья.

— Я не боюсь вас, папаша, — ответил я. — И этой дурацкой кнопки тоже не боюсь. Ну-ка, нажмите ее.

Он глянул на меня, глянул на кнопку, но не нажал.

Я заржал и сказал:

— Дохлый номер, как говорят мальчишки. Твиш, вы просто старый надутый шарлатан, чучело гороховое. Правду говорил полковник Трэшботтом…

И тут — свершилось!!!

10

Когда он треснул по кнопке, я крикнул, пытаясь остановить его. Но было поздно: меня уже несло куда-то. Я успел подумать, что не стоило доводить дело до такого конца. Я лишился всего и чуть не довел до инфаркта бедного старика, который не сделал мне ничего плохого. Я не знал, куда меня несет. И что хуже всего, не знал, доберусь ли я туда.

И тут я прибыл. Падать было невысоко, фута четыре, но я не был готов к этому и плюхнулся, как мешок.

— Откуда вы взялись, черт побери? — сказали надо мной.

Рядом стоял, руки в бока, лысый поджарый мужчина лет сорока. Взгляд у него был проницательный, лицо — умное и приятное, если не считать того, что он явно на меня сердился.

Я сел и обнаружил под собой гравий пополам с сосновыми иголками. Рядом с мужчиной стояла красивая женщина, гораздо моложе его. Она удивленно смотрела на меня, но ничего не говорила.

— Где я? — глупо спросил я.

Мне следовало бы спросить «Когда я?», но это прозвучало бы уж совсем по-дурацки и, кроме того, не имело смысла. Стоило на них взглянуть, чтобы сразу понять, что это не 1970 год.

Но это был и не 2001; в 2001 здесь стояла лаборатория. Итак, я попал не туда.

Из одежды на них был только густой загар. Меньше, чем стиктайтовский костюм. Но держались они непринужденно и ничуть не смущались своей наготы.

— Долго же до вас доходит. Я спросил, как вы здесь оказались? — он огляделся. — Что-то на деревьях не видно вашего парашюта. Что вы здесь делаете? Эта территория — частная собственность. Ваше вторжение незаконно. И где вы разжились этой шутовской одеждой?

Я не усматривал ничего непристойного в моем костюме, особенно, по сравнению с их «одеждой», но промолчал. Другие времена, другие обычаи. И я с моим костюмом вполне мог нажить себе неприятностей.

Женщина взяла его за руку.

— Оставь его, Джон, — мягко проговорила она, — похоже, он болен.

Мужчина взглянул на нее, потом снова уставился на меня.

— Вы больны?

Я кое-как поднялся на ноги.

— Пожалуй, нет. Разве что несколько синяков. А какое сегодня число?

— Что?! С утра было третье мая, первое майское воскресенье. Верно, Дженни?

— Да, дорогой.

— Послушайте, — настаивал я, — у меня была контузия, здорово треснули по голове. Назовите, пожалуйста, дату. Полную, понимаете?

— Как так — полную?

Мне не следовало спрашивать об этом, нужно было раздобыть газету или календарь, но я не мог ждать.

— Какой сейчас год?

— Ну ты даешь, братец! Конечно, 1970, — ответил он, пристально разглядывая мою одежду.

Я чуть не упал от радости. Все-таки свершилось! Получилось, черт побери! Мне снова повезло.

— Спасибо, — широко улыбнулся я. — Вы и представить себе не можете, как я вам благодарен. — Он смотрел на меня, как на буйного, и я поспешил добавить: — У меня бывают приступы амнезии. Однажды я потерял целых пять лет.

— Да, вам не позавидуешь, — медленно произнес он. — Но сейчас вы достаточно здоровы, чтобы ответить на мои вопросы?

— Не приставай к нему, милый, — вмешалась женщина. — Похоже, он славный парень. А сюда забрел просто по ошибке.

— Посмотрим. Ну?

— Да, я здоров… уже целую минуту. Повторите, пожалуйста, вопрос.

— Ладно. Как вы сюда попали? И зачем так вырядились?

— Честно говоря, не знаю, как я здесь очутился. Я даже не знаю, где я сейчас. Приступ накатил совершенно внезапно. А что до одежды… ну, назовите это просто причудой. Вы ведь тоже… необычно одеты. Вернее, не одеты вовсе.

Он глянул вниз, на самого себя, и усмехнулся.

— Я вам объясню… почему мы с женой так одеты… точнее, не одеты. Хотя мы должны были бы не объяснять, а выставить вас отсюда. Вы же чужак, это видно по вашей одежде. Эта земля принадлежит Денверскому Солнечному Клубу.

Джон и Дженни Саттон оказались умными, дружелюбными и, что называется, без лишних предрассудков людьми. Они были из тех людей, что готовы и действующий вулкан пригласить на чашку чая. Джона явно не устроили мои объяснения, и он все порывался продолжить дознание, но Дженни сдерживала его. Я твердо держался своей версии насчет «внезапных приступов амнезии» и, однако, «припомнил», что вчера вечером был в Денвере, в Нью-Браун Пэлис.

Наконец, он сказал:

— Ну, ладно, все это занятно, даже немного волнует. Я спрошу, кто из наших едет в Браули, а оттуда на автобусе можно добраться до Денвера, — он снова осмотрел меня с ног до головы. — Но в клуб я вас пригласить не могу — наши друзья не поймут меня.