Читаем без скачивания Дежавю, или Час перед рассветом - Татьяна Корсакова

— Все в порядке! Можете вставать! — Голос его звучал громко и азартно. — Я прогнал волков!

— Слышишь, он прогнал волков! — Матвей ткнул Дэна локтем в бок, неторопливо поднялся с земли. — Какой добрый дяденька!

— Я бы на вашем месте не ерничал, а сказал спасибо. — Шаповалов присел перед застреленным волком, коснулся свалявшейся шерсти. — Много бы вы сделали со своей игрушкой? — Он насмешливо посмотрел на ствол, который Матвей сжимал в руке.

— Спасибо, — буркнул Матвей, с неохотой признавая, что Шаповалов прав.

— Будем считать, что мы квиты. — Шаповалов встал на ноги.

— А кто кричал? — спросил Дэн, всматриваясь в лесную чащу.

— Ангелина. — Шаповалов пожал плечами. — Пошла купаться на затон, а из лесу — волки! Представляете, из лесу к воде! Разумеется, она испугалась. Думаю, барышне просто сказочно повезло, что я проезжал мимо и принял меры.

— Проезжали мимо? — Дэн подозрительно сощурился.

— А вы всегда с ружьем ездите? — поддержал друга Матвей.

— Отвечаю по порядку. — Шаповалов снисходительно улыбнулся. — Мимо затона я проезжаю практически каждый день, потому что неподалеку у меня имеется лесопилка. А ружье я вожу с собой с тех пор, как в лесу появились волки, в целях самообороны. И, предвосхищая следующий вопрос, у меня имеется лицензия на ношение оружия. Кстати, если не возражаете, я бы взял одного из волков в качестве охотничьего трофея.

Они не возражали, мертвые волки были им без надобности.

— Ну, предлагаю вернуться к нашей прекрасной даме! — Шаповалов приосанился.

— Интересно, когда Васютин предупреждал про волков, его кто-нибудь слушал? — нахмурился Дэн.

— А вот пойдем и спросим, как наша Красная Шапочка пережила встречу с волками, — предложил Матвей.

Красная Шапочка вела себя смирно, поджав коленки, сидела на берегу, клацала зубами от страха.

— Они ушли? — спросила, глядя только на Шаповалова.

— Ушли. — Он успокаивающе улыбнулся, галантно накинул свою охотничью куртку на обнаженные плечи Ангелины.

Барышня галантность не оценила, сбросила куртку, не обращая внимания на присутствующих, принялась натягивать шорты и топ прямо на мокрый купальник.

— А что это ты тут делала одна? — вежливо поинтересовался Матвей.

— А что я могла тут делать? Купалась! — огрызнулась Ангелина. — Только из воды вышла, а тут они… — Она испуганно передернула плечами.

— Хорошо, что я мимо проезжал, — ввернул Шаповалов.

— Ага, — Ангелина не удостоила его даже взглядом. — Домой меня отвезете? — спросила капризно. — Степка меня убьет, если узнает.

— Он узнает, — с иезуитской улыбкой пообещал Матвей. — А нечего шастать по лесу, когда кругом волки!

— Я отвезу, — сказал Шаповалов. — Вот только вместе с молодыми людьми погружу волка в багажник.

— Волка… Мерзость какая! — Ангелина демонстративно отошла от них подальше. — Грузите уже быстрее своего волка!

На погрузку охотничьего трофея в багажник, а Ангелину в салон респектабельного внедорожника ушло совсем мало времени. Через пару минут Матвей с Дэном остались на берегу затона одни.

Александр. 1918 год

Саню разбудил стон. Еще не до конца проснувшись, он сел на топчане, потер глаза, прогоняя остатки сна.

— Да не прыгай ты, заполошный. — Голос деда звучал хрипло, едва слышно. — Прости, разбудил тебя.

Дед сидел, спиной опираясь на скрученный валиком тулуп, лицо его было желтым, губы запеклись, а на рубахе проступало красное пятно.

— Деда! — Саня с ревом бросился к нему на шею. — Очнулся!

— Тише, пострел! — Дед поморщился, задрал рубаху, долго изучал рану.

— Ты, что ли, меня штопал? — спросил строго.

— Я.

— Молодец, все правильно сделал. Мази только многовато, преет рана под повязкой-то. Пить подай-ка.

Саня спрыгнул с топчана, метнулся к горшку с отваром.

— Вот! — протянул деду чашку.

Дед сделал глоток, нахмурился.

— Гарь-трава? Я же не велел.

— Ты умирал, — сказал Саня твердо, по-мужски. — Я не мог допустить.

— Он не мог допустить! — Дед ласково потрепал его по волосам. — Такой же, как твой отец, опора рода. А что, у нас из съестного что-нибудь осталось? — спросил он, пряча в усах улыбку. — Есть хочу, аки зверь.

— Это волки тебя, да? — Саня поставил пустую чашку на стол, взялся за ухват, чтобы вытащить из печи котелок со щами.

— Волки. Напали тати со всех сторон. Не дошел я до Макеевки. А ты, неслух, видать, за мной пошел?

— Пошел. — Саня плеснул щей в глиняную миску, сказал, присаживаясь на край лежака: — Дед, я вчера, когда был в том месте, кое-кого видел и кое-что слышал.

— Рассказывай.

Он рассказал все, без утайки, и уже приготовился задавать вопросы, но дед отставил миску с недоеденными щами, устало махнул рукой — не сейчас.

— Подай-ка мне вон ту книгу, — сказал после долгого молчания. — Вон ту, в черном переплете.

Книга в черном переплете была особенной. Дед не то что читать ее не разрешал, даже в руки брать. Как-то Саня ослушался, пролистал запретную книгу, но так ничего и не понял. Написана она была каким-то непонятным языком, Саня решил, что латинским. А картинки в той книжке были страшные, такие, что неделю снились ему потом в кошмарах.

Дед пролистал книгу, ткнул пальцем в одну из картинок, спросил строго:

— Такой нож ты видел у того человека?

Саня посмотрел: нож был красивый, с тонким лезвием и рукоятью в виде застывшего в прыжке волка.

— Не знаю, далеко было, — сказал он и тут же спросил: — Дед, а в той могиле ведьма лежит? А если она ведьма, то значит, Чудо — ведьмин сын? А как он может с ней мертвой разговаривать? Мертвые же на небе.

— Какие на небе, а какие и в аду, — сказал дед рассеянно.

— Они драгоценности какие-то искали. Чудо сказал, что мой папа знает, где они спрятаны, но молчит. А зачем он молчит, дед? Пусть бы рассказал! Они б тогда забрали драгоценности и убрались восвояси. — Саня говорил и все никак не мог остановиться. — А маму он велел даже пальцем не трогать. Это же хорошо, правда? И не похож он на мужика. Ты же сам видел, какой он. Может, дворянин? Может, слово «честь» для него не пустой звук?

— Нет, Санька, — дед покачал головой, — у этого человека нет ни чести, ни совести, ни жалости. Доверять ему нельзя, и надеяться на его снисхождение тоже нельзя. Не думал я, что он вернется.