Читаем без скачивания Ходоки во времени. Суета во времени. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В реальный мир проявились вшестером. Вопросы задавал Иван, стараясь за их лаконичными ответами понять причину внезапной остановки во времени.
– Что случилось?
Дека Витер, похоже, сейчас взял команду в свои руки и вёл переговоры с ходоком от всех аппаратчиков.
– Не прохождение.
– Как это выглядит для вас?
– Беспричинно выбрасывает в реальный мир.
– Какие-нибудь симптомы к тому есть?
– Нет.
– Что вы сами об этом думаете?
– Барьер. Мы в потенциальной яме. Ни аппараты, ни блук не в силах нас из неё вытащить.
– Представляю, но что будем делать?
Впрочем, ответ напрашивался сам – попытаться протащить аппаратчиков по одному, тем самым, удваивая эффект блука.
Но Ивану хотелось услышать другие предложения.
Уж и так-то надоело таскать ему на себе тяжесть, а тут придётся пять раз проделать путь с каждым аппаратчиком, плюс те два раза при возвращении, когда ему одному придётся тащить весь ствол блука. И это в самом облегчённом варианте. Возможны и другие. Скажем, брать с собой для преодоления барьера не один, а два или все три ствола сразу.
Ещё хуже вариант – из потенциальной ямы вообще нет выхода, даже с тремя стволами.
О последнем варианте думать не хотелось. Но страх перед ним усилился, как только они с Делесом сунулись к барьеру с одним стволом.
Напарника Ивана буквально выдернуло из его рук вместе с деревом – он его держал крепче ходока – и выбросило в реальный мир. Иван же очутился на всхолмлённой равнине своего поля ходьбы и впервые после ухода в прошлое в этот раз увидел светло-расплывчатую стену будущего. Ещё бы один хороший переход и – он дома.
Дома хорошо! Дома покойно! Дома…
Делеса он вскоре нашёл, обескураженного, но спокойного.
– Попробуем. Теперь с двумя?
– Попробуем, – тоже спокойно сказал Иван, смывая пот и усталость холодной водой из крошечного ручейка, покинувшего источник из-под ярко-ржавого яра, нависшего над зеленью голым склоном метрах в ста от места выхода в реальный мир.
Аппаратчики встретили их по проявлении, отнюдь не криками радости. Впервые Иван заметил на их лицах уныние и тень утомлённости.
В таких случаях, когда все вокруг раскисают, Иван, сколько себя помнил, словно набирался сил. И это у него было не от стервозности характера, а от возможности показать себя. В нём просыпалось самолюбие.
Среди людей, по каким-либо причинам приунывшим, потерявшим веру в самих себя, в способность что-либо сделать для перелома ситуации, Ивану всегда удавалось находить силы, если не быть, то хотя бы казаться весёлым и чёртнамнестрашным. Оттого, пока аппаратчики почти равнодушно относились к превратностям дороги времени, ему приходилось подстраиваться под них. А теперь он волен был делать всё, что хотел. Анекдоты рассказывать, дурачиться, подкалывать их…
Кое-что ему удалось придумать, и даже объяснить аппаратчикам идею, как надо поступить дальше. Они согласились. Правда, было видно, что верят в её осуществимость не очень-то.
После развели костёр. Иван, разрывая первозданную тишину тысячелетий, настрелял дичи. Приготовили нехитрую еду.
Поели, отдохнули, повеселели.
Из травы и тонких прутьев сплели верёвки. Прочности особой в них не было, но для того, чтобы перекинуть через шею, а к концам привязать стволы, они годились.
В снаряжённом состоянии Делеса и Ивана от двух брёвен пригибало к земле. Впору ползти, а не идти. Смешно же они выглядели, нагруженные таким образом. Но никто не смеялся. Аппаратчики вообще, наверное, не умели смеяться, а Ивану просто не хотелось.
Да и какой смех, когда глаза от тяжести пучит?
– Пошли! – прохрипел за его спиной Делес, и они стали на дорогу времени.
До барьера, ставшего на пути аппаратчиков, которого Иван не ощущал, не видел, не осмысливал даже, было всего несколько шагов. Они одолели их, хотя и на полусогнутых в коленях ногах, быстро.
Потом началось…
Трудно судить, что это было. Для Ивана барьер не существовал, и он двигался в поле ходьбы нормально, а вот с Делесом творилось что-то не понятное. Оглянуться ходок не мог, да и, оглянувшись, наверное, ничего бы не увидел бы. Зато все эволюции, происходящие с напарником, сказывались на его шее и руках непосредственно.
Делеса там, за ним, раскачивало и мотало во все стороны как на волнах, дёргало так, что Ивану порой приходилось упираться с бычьим напряжением, наклонив голову вперёд, и доставая ею почти до земли, чтобы ценой неимоверных усилий сделать очередной шаг и протащить за собой аппаратчика сквозь упёршееся время.
Представляя, уже после возвращения домой, весь путь, пройденный для преодоления барьера, Иван не насчитал и двадцати мелких шагов или всего несколько сот лет для реального мира, но зато каждый шаг давался с тройной перегрузкой.
И так шаг за шагом…
И всё-таки из ямы они выбрались. Преодолели барьер!
Почему он возникал для аппаратчиков на границе сто четвёртого тысячелетия до нашей эры, Иван так никогда толком и не узнал. Но ведь что-то было…
Делес после преодоления барьера и проявления в реальном мире совершил, по всей видимости, необыкновенный поступок в своей жизни. Скинул брёвна, кинулся к Ивану, полу обнял его за болезненно горящие от усталости плечи и жарко сказал:
– Спасибо!
«Вот! Заслужил!» – гордо выпрямился Иван.
Впрочем, каждый из них искренне благодарил его.
Иван сделал заключение: в обычной обстановке своего времени они, конечно, вполне нормальные люди. Разгорячились же они от воздуха кратера в прошлый его приход. А нынешнее отношение к нему, так на это, возможно, наложили отпечаток экстремальные условия, да ещё мысль о единственной возможности вырваться из временной ловушки с помощью кого?.. Пращура!
Это так, как если бы у современника Ивана отказал мотор машины где-то посредине безлюдной дороги, а к нему подходит казак Запорожской Сечи времён ещё Иоанна Третьего и запросто предлагает посмотреть, что там с мотором, и берётся починить его. Но водитель-то машины прекрасно осведомлён о способностях такого человека из прошлого.
«Хорош сюжетец», – умилялся сам себе Иван.
Впрочем, он понимал зыбкость своих рассуждений, ибо они могли быть плодом его фантазии.
И что они о нём думали – их забота.
Главное – дело сделано!
Иван без особого сожаления помахал аппаратчикам рукой вслед и потихоньку поплёлся в своё настоящее.
«Всё! – думал он нехотя, но расчётливо. – Ходьбу во времени пора побоку. А то чёрт-те что со мной творится. Уж скоро полгода, как я с дороги времени не схожу. Да что мне, делать больше нечего, как за аппаратчиками мотаться? В будущее, которое мне не по душе, заглядывать? С полоумным Солом водиться?»
Путь к дому длинный. Много чего передумал Иван. Стих даже какой-то дурацкий сочинил:
Я во времени ходок,
Да во время не ходок.
Лучше уж прорабом быть,
Чем во времени ходить.
Во всё горло орал-пел его на дороге времени, припевая отпетое ещё в студенческие годы: – Чечевица с викою, а я сижу, чирикаю…
Всё именно так и было.
Все так и
