Читаем без скачивания Королева дождя - Кэтрин Скоулс

Был только один шанс спасти обоих: экстренно сделать кесарево сечение.

Анна зажала рукой рот, чтобы скрыть от окружающих, что у нее дрожат губы.

— Что случилось? — тонким от страха голосом спросила Сара.

— У вас кровотечение, — ответила Анна.

Прозвучало это резко и безжалостно. Анна избегала смотреть Саре в глаза, понимая, что той, с ее опытом работы в больнице, ясно, что это означает.

— Но все шло просто прекрасно! — возразила Сара. — Ничто не предвещало… — Она вела себя, словно маленькая девочка, которая надеется убедить кого-то из взрослых изменить свое мнение.

Анна молчала. В ее воображении возникли образы. Скорость. Действие. Чрезвычайная ситуация. Но все они словно застыли во времени. Она чувствовала, что угодила в ловушку, что не в состоянии ничего предпринять. Но драгоценное время уже истекало. Она должна бороться, предпринять попытку…

— Приведи сюда Стенли, — приказала она Барбари. — Скажи ему, чтобы принес капельницу и физраствор. И мне нужны носилки. Пошевеливайся.

Барбари пару секунд молча смотрела на нее, затем развернулась и выбежала из комнаты. Каблуки ее туфель прогремели по коридору, а затем — по полу гостиной.

— О Господи Боже мой! — бормотала Анна.

Ее тошнило от страха. Что делать? Она медсестра, не врач. Как она могла даже подумать о том, чтобы оперировать Сару? Она отчаянно рылась в памяти в поисках другого объяснения кровотечения, возможности прийти к иному выводу, но в глубине души уже знала: этому есть только одно объяснение. И возможен лишь один план действий.

— Который час? — спросила Сара, пытаясь сесть на кровати.

— Не двигайтесь! — приказала Анна и посмотрела на часы. — Три часа.

— Мне нужен Майкл, — неожиданно заявила Сара. Она начала выкрикивать его имя, и ее голос звучал все громче и громче, словно муж мог услышать ее крик на другом краю джунглей. — Майкл! Майкл!

— Он не приедет, — сурово оборвала ее Анна. — Он вернется не раньше, чем через несколько часов.

Сара уставилась на стоящую возле нее женщину. Темные испуганные глаза нашли глаза Анны, и Сара теперь не отвела взгляда.

— Значит, кроме вас, никого нет, — резюмировала она.

Анна кивнула.

Сара умоляюще протянула к ней руку — белую, такую белую… Словно лебединая шея.

— Мне страшно, — простонала она. — Не дайте мне умереть! — Слезы навернулись ей на глаза, превращая их в глубокие темные колодцы. — Не дайте умереть моему ребенку! — Она повторила эту фразу. Очень громко. — Пожалуйста! Не дайте моему ребенку умереть.

Глаза Анны были сухими от ужаса, губы все еще дрожали.

— Я не врач, — возразила она.

— Вы должны спасти нас, — настаивала Сара. — Пожалуйста! Я знаю, что вы можете это сделать. Вы можете… — Ее голос затих.

«Господи Боже мой! Она же умирает!» — мелькнуло в голове у Анны.

Но тут началась очередная схватка, и боль вернула Сару в сознание. Она вцепилась в руку Анны и стала хватать ртом воздух, пока боль сотрясала ее тело. Анна не отводила взгляда от пятна крови. Пятно росло, нанося на кремовую карту простыни новые, крупные континенты. Схватка закончилась, и Сара снова обмякла, положила голову на подушку и закрыла глаза. Анна хотела посмотреть в окно, надеясь увидеть Стенли. По пути к окну ее взгляд натолкнулся на деревянную колыбельку в углу комнаты. В течение многих недель Сара подрубала и вышивала пеленки, которые теперь, свернутые, лежали в колыбельке. Ордена отговаривала ее от этих приготовлений. «Ни одна африканская мать, — предостерегала она, — не станет готовить белье до рождения ребенка. Ни к чему искушать судьбу».

«Мы не верим в судьбу, — заявила тогда Сара, считая это предрассудками. — Мы верим в Бога».

«Господи Боже, помоги нам…»

Но только если пребудет на то воля Твоя.

Так должна заканчиваться любая молитва о помощи. В конце концов, много хороших жен миссионеров умерло при родах. Анна часто читала пугающие строки в историях миссий или биографиях:

«Его молодая жена пала жертвой лихорадки "черная вода"».

«Младенец родился мертвым, а приблизительно через час умерла и миссис Камерон».

Носилки ударились о дверной косяк: это пришли санитары. За ними в комнату вошел и помощник врача. Он на секунду замер в дверях, окидывая взглядом картину происходящего.

— Стенли, послушай, — заговорила Анна еле слышно, будучи не в состоянии набрать достаточно воздуха в легкие, чтобы придать своему голосу необходимую силу. — Мы должны срочно сделать кесарево сечение. — Стенли повернулся к ней, широко раскрыв глаза от удивления. — Она умрет, если мы этого не сделаем, — продолжила Анна, глядя ему прямо в глаза. — Возможно, ребенок тоже умрет.

Стенли медленно кивнул.

— Вы уверены, — произнес он. Это был не вопрос, а констатация факта.

— Давайте ставить капельницу, — резюмировала Анна.

«Пока мы еще сможем ввести лекарство в вену, — подумала она. — Пока вены не начали лопаться…»

Стенли немедленно приступил к работе: он быстро, но аккуратно распаковал капельницу и приготовил иглу.

— Может, вы поставите капельницу? — уточнил он.

Но Анна покачала головой. Она ничего не желала делать. Ей хотелось выскочить из комнаты и убежать как можно дальше…

Сжав пальцами белую руку Сары, Стенли сделал укол, сосредоточенно сдвинув брови и ожидая, когда кровь потечет в шприц.

— Готово, — заявил он.

Анна благодарно кивнула. По крайней мере, теперь в вены Сары подавался физраствор — правда, его струйка, бегущая по трубке, казалась слабой по сравнению с ярко-красным пятном, расплывающимся на простыне.

Стенли повернулся к санитарам, забившимся в угол, — они явно не желали принимать участия в происходящем. Стенли поговорил с ними на языке их племени. Он говорил спокойно, но сказанное им произвело потрясающий эффект: уже через несколько секунд Сара лежала на носилках, а мужчины были готовы вынести ее из комнаты.

— Будьте со мной, — голос Сары проник сквозь сумятицу шаркающих ног и сталкивающихся тел — слабый, тонкий звук, с трудом просочившийся сквозь более сильные. — Анна… Не бросайте меня.

— Не брошу, — пообещала ей Анна, подошла к носилкам и сжала прохладную тонкую руку.

Ей пришлось почти бежать, чтобы не отстать от санитаров, торопливо несущих роженицу. Времени ни на раздумья, ни даже на переживания не оставалось. Даже ее страх уменьшился, словно ужас Сары вытеснил его. Стенли бежал трусцой рядом с ней.

— У нас есть всего лишь несколько минут, — сообщила ему Анна. — Нужно будет очень быстро усыпить ее. Воспользуйся тряпкой, смоченной эфиром.

Стенли кивнул:

— Да, сестра.

Каким-то образом ему удавалось вести себя как обычно, и это помогло Анне взять себя в руки.

— Анна! — крикнула Сара. — Где вы, Анна? — Ее голос звучал так ласково, словно женщина, которую она искала, была ее матерью или ближайшей подругой.

— Я здесь, — откликнулась Анна. От неожиданной нежности глаза у нее заволокло слезами. — Все хорошо, — сказала она. — Я с вами.

Каждая минута в операционной казалась очень долгой и была до отказа заполнена действием. В помещении находились, помимо Анны, Стенли и Барбари, еще две медсестры, которых срочно вызвали из деревни. Анна чувствовала, что они наблюдают за каждым ее движением, когда она мыла высокий белый холм — живот Сары. Она мельком заметила, что Стенли молится, торопливо бормочет просьбу, обращенную к Богу, зажимая рот и нос Сары тряпкой, пропитанной эфиром. Они не стали измерять пациентке давление: даже если бы оно упало, они не смогли бы его поднять. Но Барбари держала палец на пульсе роженицы, чтобы, если сердце остановится, они знали: следует бросить все силы на спасение младенца…

Анна надела перчатки, взяла скальпель и поднесла его к животу Сары. На секунду вспомнила о Майкле, затем отбросила все мысли о нем. Вместо этого она представила себе господина Хейуорта, крупного пожилого мужчину, — у этого опытного акушера она проходила практику. Каким бы ургентным ни был случай, старик никогда не нервничал, а методично выполнял свою работу, словно тело попавшей к нему в руки женщины ничем не отличалось от тонкого механизма. Анна попыталась отключить все чувства, представить, что Сара — манекен для тренировок. «Кесарево сечение — довольно-таки простая штука, — напомнила она себе. — Всего-то и надо, что правильно сделать разрез…»

Поторопись. Торопись. Торопись…

Анна провела сверкающим скальпелем по коже, так что на белом фоне появилась аккуратная красная линия. Погрузила лезвие в слой жира. Вела руку медленно и ровно, запрещая ей дрожать. Затем отложила инструмент в сторону и осторожно просунула пальцы к брюшным мышцам. Они растянулись за время беременности, но были все же довольно плотными. Осторожно раздвинув их, она добралась до стенки матки. Гладкой, розовой, твердой… Анна представила, что она — старый акушер. Он толкал и раздвигал, объясняя каждое движение медсестрам-стажерам. Болтал и сыпал шутками. И не успевали они сообразить что к чему, как задание уже было выполнено: матка — раскрыта, ребенок — вытащен на свет божий и уже лежит на столе, такой скрюченный, с нежной кожицей…