Читаем без скачивания Продолжение ЖЖизни - Евгений Гришковец

Ему могут доверять в России, Украине, Грузии… Он не обманет. Он прожил такую жизнь! От него веет Высоцким, Окуджавой, Шукшиным. Они когда-то были все вместе, в одном времени, в одном возрасте, в одном воздухе…

Я не могу понять, как Михаил Михайлович сохранил к своему сегодняшнему возрасту способность так остро чувствовать, понимать и главное – любить сегодняшний день. Немало людей, проживших длинную жизнь, находят в себе силы понимать сегодняшний день, но любить его могут немногие. Любить несмотря на весь тот ужас, который я выше перечислил. И видимо, именно эта любовь даёт ему возможность быть по-прежнему точным, понятным, смешным и необходимым.

На его концертах можно не волноваться. Глупости, фальши, пошлости или даже просто чего-то неудачного не случится. Жванецкий выковал такое мастерство, что любая тема, любая мысль превращается в кристалл, идеальный по форме и прозрачности. Мне приятно сказать это сегодня, в День защитников Отечества, накануне его юбилея. Ему скоро исполнится много лет. Он не любит на эту тему говорить. Он всегда говорит, что ощущает себя на совершенно другой возраст. Слушая его и глядя на него, невозможно представить, что ему столько лет. Я знаю много дряхлых и гнилых стариков, а то и духовных мертвецов, которым лет вдвое меньше, чем Жванецкому. И для меня сегодняшний праздник, то есть День защитников Отечества – это тот праздник, в который мне хотелось бы поздравить Михаила Михайловича.

Потому что для меня когда-то он был главным защитником права быть свободным, умным, весёлым и тем самым – прекрасным человеком. Потом, во времена всеобщей растерянности, он не скрывал своей растерянности и мучительно, не без ошибок, искал новые возможности и своё место в изменившемся пространстве. А сейчас он защищает красоту русского языка и образ человека прекрасно на этом языке говорящего. Он снова утверждает, что умным и сильным быть трудно, но это интересно, правильно и счастливо.

Последнее, что я хочу сказать: конечно, само присутствие Жванецкого в нашем времени и нашем пространстве очень усложняет многим жизнь. На его фоне прекрасно видны бессмыслица, кривляние, пошлость, непрофессионализм, глупость, корыстолюбие, предательство собственного достоинства и своей профессии… Да и просто кому-то, кто ещё не окончательно потерял совесть, может быть, в какой-то момент страшно и стыдно оттого, что то, что он сделал, или то, что сказал, может услышать Жванецкий… Сам я часто думаю: «А как бы вот это он оценил?» Хочется сказать: «Спасибо за то, что лично мне Вы жизнь точно усложняете (улыбка)».

С праздником защитников Отечества всех, кто ощущает этот праздник своим!

27 февраля

По прошествии некоторого времени хочу сказать большое спасибо – за поздравления с днём рождения, пожелания, за доверие и тёплые слова. А ещё хочу всех, кто написал сочувственные отклики по поводу смерти моей собаки, кто написал историю своих собак… всем сказать спасибо. Я читал ваши комментарии и, прочитав, каждый раз про себя говорил «спасибо». Посидел тогда, поплакал…

С сегодняшнего дня отыграю четыре вечера в Москве, а третьего отправлюсь в Петрозаводск. Никогда ещё не был в Петрозаводске и в тех краях, всегда есть приятное волнение перед встречей с новым городом. К тому же Петрозаводск активно упоминается в романе «Асфальт» (улыбка). Надеюсь, петрозаводчане (я правильно назвал жителей города Петрозаводска?) не обижаются на меня за такое упоминание. Просто нужен был город со звучным названием, небольшой и находящийся хоть и недалеко, но как-то на отшибе, и куда не так легко добраться из Москвы. То есть самолёты летают не ежедневно и поездом ехать не сильно удобно. Короче, готовлюсь к встрече с публикой в Петрозаводске с удовольствием.

Вспомнил сегодня забавный эпизод. Может, у кого-то день не задался, и это воспоминание вызовет улыбку и поможет прожить его нормально. Сидел однажды с приятелем, выпивали. Он был очень грустный, выпивал целенаправленно и намного меня опередил. Но опьянение радости ему не приносило. Он говорил печальные пьяные тексты, мы сидели на воздухе, он пил виски, и вдруг к нему в стакан спикировала муха. Мой товарищ прервал свой монолог, изумлённо заглянул в стакан, мутными глазами рассмотрел упавшее в стакан насекомое, в первый раз радостно за вечер улыбнулся, поднял глаза, не сразу меня нашёл, а когда нашёл, сказал: «Женя! Мне муха упала в виски. Это какие-то надежды!»

1 марта

Бог простит!

2 марта

Случаются неожиданные встряски. И хорошо, когда эти встряски забавные, милые и касаются тебя одного. Например, сегодня… В ноябре во время гастролей в Париже купил себе зубную щётку. Выбрал её по внешним данным, не ориентируясь на рекламные рекомендации. Вот она и стала моей дорожной зубной щёткой. А сегодня утром чистил зубы… причём проснулся разбитый, невыспавшийся, было бы на кого поворчать – поворчал бы… и вот, чистил зубы и, видимо, чуть сильнее нажал на неё пальцем, а она вдруг зажужжала и завибрировала. Я её отбросил от себя как ядовитую змею и отскочил в сторону. Испугался ужасно! С ноября месяца ею пользовался и не подозревал, что в ней, оказывается, есть тоненькая батарейка и вибрирующий механизм. Сонливость как рукой сняло. Теперь хожу, похохатываю над собой. Вовремя она сработала! (Улыбка.)

Когда я учился классе в десятом, в Кемерово стояли сильные морозы, а я оказался в воскресенье на центральном проспекте. Я долго стоял на остановке и ждал троллейбуса или автобуса. Машин было очень мало, а автобусы по воскресеньям ходили совсем редко. Было градусов тридцать, я замёрз и пританцовывал, один на остановке. И чтобы себя развлечь, выпинывал на дорогу комья слежавшегося снега и наблюдал за тем, как машина наедет на комок и его раздавит. Ничего веселее придумать не мог. Три или четыре комка были раздавлены, автобус всё не шёл, и я выпнул на дорогу небольшую ледышку. Она так неудачно оказалась посреди дороги, что никакие машины на неё не наезжали: либо проезжали мимо, либо она оставалась между колёс. А машин было мало… Короче, я вышел и подпнул ледышку на то место, где чаще оказывались колёса, на нечто вроде колеи. Вернулся на свой наблюдательный пункт и ждал, пританцовывая от холода. Несколько машин проехало мимо, а потом появился ЗИЛ с прицепом. Сам-то грузовик проехал рядом с моей ледышкой, зато колесо прицепа её задело. Объект моего наблюдения пулей вылетел из-под колеса и угодил мне прямо в коленную чашечку правой ноги.

Это было так неожиданно и так больно, что я упал как подстреленный. В глазах потемнело, я сразу понял, что травма серьёзная (травма действительно была серьёзная, я потом некоторое время не ходил в школу и долго хромал – повреждена была сумка коленного сустава. Когда меня наконец довезли в тот день до дома, нога едва помещалась в штанину.) Я лежал на остановке один, плакал и смеялся. Обидно было ужасно и больно очень. Но всё это было так нелепо и смешно… и я думал: как жаль, что этого никто не видел, ведь не поверят же!

Тогда я понял, что гораздо проще переживать какую-то такую фигню, когда решительно некого обвинять и обижаться можно только на самого себя. На свою нелепость, глупость… короче, на себя. Так гораздо проще и, что самое важное, – эффективнее в смысле серьёзных жизненных выводов.

12 марта

Съездил в Петрозаводск и отыграл большие гастроли в Питере. Про Петрозаводск напишу отдельно, впечатлений много, и они разные. В Питере было тяжеловато. Во-первых, пять вечеров подряд, а это физически сложно. Во-вторых, гастроли пришлись на праздничные дни, а в праздники у людей особое настроение (улыбка). Короче, было много пьяных (улыбка). Когда ощущаю, или вижу, или слышу пьяного зрителя в зале, всегда напрягаюсь. Пьяный зритель – источник неожиданного. И даже если за весь спектакль он ничего плохого не сделает, устаю я от него довольно сильно. А в Питере их было много. Надо отдать должное, ничего особенного они не вытворили… Разве что седьмого пришли три дамы, сильно бальзаковского возраста, очень пьяные, сели в первый ряд, сказали мне несколько непонятых мною слов. Они сели уже после того, как спектакль начался, минут десять посидели, потом встали, одна послала мне воздушный поцелуй, и они ушли. Им явно было важнее продолжить, чем смотреть и слушать какого-то приезжего. Ушли они весело. Думаю, кто-то подарил им билеты на Восьмое марта.

Но самым тяжёлым зрителем за последние несколько лет была бабушка, которая пришла на спектакль «По По» 6 марта. Бабушка сидела в третьем ряду на приставном стуле строго посередине зала, и я её увидел во время первого же монолога. Точнее, даже не увидел, а услышал. Я услышал отчаянно громкий шелест. Она шелестела чуть ли не громче, чем я говорил. Я быстро нашёл источник шелеста и увидел старушку, которая сидела, прижимая к груди пакет. Она теребила его пальцами, будто специально создавая шум. На неё смотрели и оглядывались. Надо сказать, что сама бабушка ни на кого не смотрела. Она не смотрела даже на сцену. Она смотрела куда-то в бок и вверх. То есть, в темноту. Я прервал действие и попросил её не шелестеть. Но она… меня не услышала. Она вообще не слышала – или слышала очень плохо. Я понял, что попал в дурацкую ситуацию, но что-то надо было делать. Я пытался со сцены, стоя от неё метрах в пяти, привлечь её внимание. Мне это не удавалось. Благо помогли зрители, которые сидели рядом. Они всё-таки настроили её внимание на меня. Я попросил бабушку опустить пакет на пол и никому не мешать, но она категорически отказалась. Зал в это время несколько раз начинал смеяться, потом замолкал, опять смеялся…