Читаем без скачивания Сицилийская вечерня. История Средиземноморья в XIII веке - Стивен Рансимен

Для осуществления своих честолюбивых замыслов Карл был готов использовать все богатство королевства. Его налоги были высоки. Он жестко придерживался налоговой системы, созданной Фридрихом II, в которую входили косвенные налоги, таможенные и портовые сборы, пошлины на различное сырье и ремесленные товары, складские пошлины. Но основным источником дохода Фридриха была его subventio generalis, прямой налог на собственность, который изначально являлся феодальной «помощью», взимаемой в трудные времена для защиты королевства; но император превратил ее в регулярный ежегодный сбор, размеры которого варьировались в зависимости от его насущных потребностей. Его подданные были крайне возмущены этим налогом, и на своем смертном одре Фридрих упразднил его. Когда Папа, предлагая корону Карлу, поставил условие не притеснять королевство с финансовой стороны и вернуться к системе, существовавшей при короле Вильгельме Добром, он имел в виду, в частности, этот налог. Но Карл слишком нуждался в деньгах, чтобы соблюдать это условие договора. Сумма, которую следует собрать с каждой провинции, устанавливалась ежегодно. Взыскивать ее должен был юстициарий. После выплат и строгого отчета о проделанной работе он посылал оставшиеся деньги в государственную казну. В 1277 г. Карл выделил казначейство из ведомства камергера и разместил его в Кастелло-дель-Уово в Неаполе. Карл, кроме того, увеличил количество феодальных поборов, взимаемых с вассалов, и увеличил свой доход, введя карательную систему, в которой штрафы и конфискации были самым распространенным наказанием.

Все эти налоги ложились тяжелым бременем на подданных Карла. Но король прекрасно понимал, что, пока он не увеличит их благосостояние, суммы, которые они смогут платить в казну, будут уменьшаться. Карл был убежден, что лучший метод — это строгий государственный контроль. Заводить частное дело не возбранялось, но оно регламентировалось различными предписаниями. Для ввоза и вывоза были необходимы лицензии. Инспекторы и сборщики налогов проверяли каждую деталь экономической и коммерческой жизни. Возможно, Карл, подобно многим завоевателям Южной Италии, полагал, что страна богаче, чем она была на самом деле, и недооценивал индивидуализм южан и их нежелание работать на чужака. Однако во многом деятельность Карла была благотворной. Он проследил за тем, чтобы торговые дела в суде рассматривались и направлялись по инстанциям справедливо, и защитил купцов от своих слишком усердных чиновников, пытался установить стандарты мер и весов и провести денежную реформу. Была создана программа общественных работ. Были отремонтированы дороги, в частности главная дорога из Неаполя через Сульмону и Абруцци в Перуджу и Флоренцию и дорога из Неаполя через Беневент в Фоджу и к Адриатическому морю. Были организованы ярмарки и рынки. Особое внимание уделялось ремонту и расширению морских портов. Было завершено строительство Манфредонии, начатое королем Манфредом. Были расширены Барлетта и Бриндизи, причем для последнего города Карл сам спроектировал новый маяк. Были предприняты усовершенствования в Неаполе. Общепризнанной целью этих работ в портах было привлечение иностранных торговых судов — из-за пошлин, которые те будут платить. Манфредония, в частности, считалась удобным местом для стоянки кораблей, чтобы переждать неблагоприятную погоду в Адриатическом море. Поощрялось горное дело. Серебряные рудники в королевских владениях, открытые в 1274 г., приносили казне несколько сотен фунтов серебра в слитках ежегодно, и в том же году было дано разрешение на добычу серебра неподалеку от Реджо частному объединению с условием, что треть его продукции будет передаваться короне. Карл интересовался и сельским хозяйством. Он ввез африканских овец в королевские владения, старался содержать коронные леса в хорошем состоянии, в основном потому, что нуждался в древесине для судостроения. В то же время Карл защитил крестьян: бальи и лесничие королевских владений не могли посягать на их земли; сборщикам налогов запрещалось конфисковать у крестьян сельскохозяйственные орудия или вьючных животных в случае, если те не могли уплатить налоги.

У короля были другие коммерческие способы увеличить свой доход. Он построил большой флот и сдавал суда в аренду торговцам. Кроме того, Карл, к вящему недовольству южан, позволил потоку купцов и банкиров из-за границы, в частности из Тосканы, хлынуть в страну. Они хорошо платили ему за эту привилегию, а Карл находил их более предприимчивыми и энергичными, чем своих подданных, если не считать жителей Амальфи. Он, правда, не поощрял евреев.155

Во всей своей сложной администрации король сам принимал деятельнейшее участие. Сохранившиеся документы показывают, с каким вниманием он вникал во все детали и сам способствовал созданию бесчисленных предписаний, устанавливаемых его двором. Ни один другой средневековый правитель, даже брат Карла, Людовик Святой, не был так ежеминутно озабочен всеми действиями своего правительства. Карл вел беспокойную жизнь, постоянно разъезжая по королевству, и все его чиновники и секретари должны были сопровождать его, что делало его жизнь еще более сложной, поскольку ни один город не мог подолгу содержать такое количество чиновников. Только к концу своего правления Карл начал постепенно переводить правительство в Неаполь, превращая этот город в настоящую столицу. После 1269 г. он редко выезжал за пределы королевства, если не считать нескольких поездок в Рим, одной — в Тоскану и одной — с целью присоединиться к крестовому походу короля Людовика в Тунис, а в конце своей жизни он снова посетил Францию. Не считая поездки в Тунис, Карл никогда не останавливался на Сицилии.156

Правление Карла было искусным и эффективным. Оно обеспечило порядок, правосудие и некоторое процветание, но зато никогда не было популярным среди его подданных. По своей природной склонности они не любили власть, которая была такой дотошной, всепроникающей и авторитарной, но более всего потому, что она принадлежала иностранцам. Карл не доверял итальянцам, особенно после 1258 г., и старался по возможности не назначать их на ответственные должности. Все высокопоставленные чиновники были провансальцами или французами. Все высшие должности в государстве занимали французы или провансальцы, за исключением должности логофета, которая оставалась незанятой в 1269—1283 гг. Нам известны имена 125 провинциальных юстициариев на период с 1269 г. до конца правления Карла. Из них, похоже, только 25 были итальянцами. После того как казначейство было выделено из ведомства камергера, один из двух казначеев должен был быть итальянцем, и, разумеется, итальянцы были представлены в королевском секретариате и на невысоких юридических должностях. Это было необходимо по языковым соображениям. Но король все же настоял на том, чтобы французский был языком правительства. Поскольку он сам и его главные министры были французами, это было естественно; но при этом не бралось в расчет, что это может не понравиться итальянцам и сицилийцам. Им также не нравилось, что Карл раздает так много фьефов французам и внедряет непритязательных французских и провансальских поселенцев в их среду — примером тому может служить община, которую он поселил в Лучере на месте разогнанных сарацин.157

Возможно, Карл и замечал недовольство, которое вызывало его правление, но не снисходил до того, чтобы придавать этому какое-то значение. Карл знал, что он прекрасный руководитель, и, похоже, считал, что его подданные будут благодарны за порядок, который он им обеспечил, и, если они открыто проявят свое недовольство, его стража и суды смогут с ними разобраться. Карл не простил Сицилии продолжительное восстание, и острову досталась лишь малая толика преимуществ его правления. Ни одной из сицилийских гаваней не уделялось столько внимания, сколько уделялось гаваням на материке, и различным ремесленным отраслям оказывалось мало поддержки. За королевскими поместьями на острове следили хорошо, и крестьяне там были так же защищены, как и повсюду в королевстве, но остальным жителям острова дали почувствовать, даже сильнее, чем при Гогенштауфенах, что они живут в простой провинции, чьи интересы не имеют никакого значения, в сравнении с интересами материка. Со стороны Карла было неразумно недооценивать сицилийцев и их злопамятность.158

Если бы Карл зависел материально только от своего королевства, то был бы предусмотрительнее, но он черпал дополнительную силу и уверенность в своих владениях за пределами Италии. Во Франции у него был большой апанаж в Анжу и Мэне. Эти две провинции образовывали административную единицу с центром в Анжере. Управлял ими бальи, которого назначал Карл, а после него — сборщик налогов, стоявший во главе центрального финансового ведомства. Большую часть владений составляли личные поместья Карла, которыми ведали прево и кастеляны, которые отвечали за местное правосудие и порядок. Вассальные сеньоры в этих двух графствах пользовались обычными во Франции того времени феодальными правами, но представители Карла внимательно следили за ними, и каждому из них рекомендовалось проводить как минимум сорок дней в году в Анжере, под присмотром бальи. Карл был в хороших отношениях с французской Церковью, но никогда не позволял ей посягать на его графские полномочия. Карл сам был почтительным и верным вассалом своего брата, короля Людовика, и постоянно держал в Париже доверенного человека, представлявшего его интересы. Хотя Карл так никогда и не приезжал больше в свое графство, он был в курсе всех творившихся там дел. Кроме нескольких назначений, никакие серьезные решения не принимались без его ведома, и постоянный поток курьеров курсировал между Анжером, Парижем и двором Карла в Италии. Вторая женитьба принесла Карлу треть графств Невера, Оксера и Тоннера, вместе с четырьмя небольшими баро-ниями, разбросанными по Северной Франции, — Монмирай, Аллюе, Ториньи и Брюньи. Всеми этими землями Карл управлял, так же строго наблюдая за положением дел из Италии; впрочем, после смерти Карла вдовствующая королева Маргарита вернулась во Францию и взяла управление этими владениями в свои руки.