Читаем без скачивания Булгаков. Мистический Мастер - Борис Вадимович Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Белозерская так описала историю появления в квартире всеобщего любимца пса Бутона:
«Вот как появился пес: как-то, в самый разгар работы над пьесой „Мольер“, я пошла в соседнюю лавочку и увидела там человека, который держал на руках большеглазого, лохматого щенка. Щенок доверчиво положил ему лапки на плечо и внимательно оглядывал покупателей. Я спросила, что он будет делать с собачонкой. Он ответил: „Что делать? Да отнесу в клиники“ (это значит для опытов в отдел вивисекции). Я попросила подождать минутку, а сама вихрем влетела в дом и сбивчиво рассказала Маке всю ситуацию.
– Возьмем, возьмем щенка, Макочка, пожалуйста!
Так появился у нас пес, прозванный в честь слуги Мольера Бутоном. Он быстро завоевал наши сердца, стал общим баловнем и участником шарад. Со временем он настолько освоился с нашей жизнью, что стал как бы членом семьи. Я даже повесила на входной двери под карточкой М. А. другую карточку, где было написано: „Бутон Булгаков. Звонить два раза“. Это ввело в заблуждение пришедшего к нам фининспектора, который спросил М. А.: „Вы с братцем живете?“ После чего визитная карточка Бутона была снята… В романе „Мастер и Маргарита“ в свите Воланда изображен волшебный кот-озорник Бегемот, по определению самого писателя, „лучший кот, какой существовал когда-либо в мире. Прототипом послужил наш озорной и обаятельный котенок Флюшка“».
Булгаков и Белозерская жили на Пречистенке, где концентрировалась старомосковская интеллигенция и профессура. Среди их друзей оказались филолог Н. Н. Лямин и его жена Н. А. Ушакова, художница-иллюстратор, писатель С. С. Заяицкий, лучший театральный макетчик Москвы С. С. Топленинов, писатель В. Н. Долгоруков. Лямин, Ушакова и Заяицкий были членами Государственной академии художественных наук (ГАХН) – одного из последних оплотов дореволюционной культуры. ГАХН помещалась на Пречистенке, в доме № 32, на углу с М. Левшинским, то есть совсем рядом с квартирой Булгаковых. Писатель был хорошо знаком и дружен с такими видными деятелями академии, как ее вице-президент известный философ Г. Г. Шпет, философ и литературовед П. С. Попов (самый близкий булгаковский друг), искусствовед Б. В. Шапошников, театровед В. Э. Мориц (он упомянут в «Собачьем сердце» как человек, пользующийся невероятным успехом у женщин [именно Мориц увел у Н. Н. Лямина первую жену], искусствовед и художник А. Г. Габричевский и др. В 1930 году ГАХН была закрыта, а многие ее деятели арестованы.
«Пречистенский круг» распался, хотя со многими из «пречистенцев» (П. С. Поповым, H. H. Ляминым) Булгаков до конца жизни поддерживал самые добрые отношения.
Булгаков к литературным объединениям в советских условиях относился более чем скептически. Так, в дневниковой записи в ночь на 28 декабря 1924 года о «Никитинских субботниках» он отозвался крайне сурово: «Вечером у Никитиной читал свою повесть „Роковые яйца“. Когда шел туда, ребяческое желание отличиться и блеснуть, а оттуда – сложное чувство. Что это? Фельетон? Или дерзость? А может быть, серьезное? Тогда не выпеченное. Во всяком случае, там сидело человек 30, и ни один из них не только не писатель, но и вообще не понимает, что такое русская литература. Боюсь, как бы не саданули меня за все эти подвиги „в места не столь отдаленные“… Эти „Никитинские субботники“ – затхлая, советская, рабская рвань, с густой примесью евреев».
В литературных кружках того времени преобладали беллетристы средней руки – бледная тень литературы и «Серебряного века». Среди них Булгаков не мог найти духовно близких себе людей. Подобно большинству «пречистенцев», по отношению к власти и новой действительности он занимал позицию объективного и критического наблюдателя.
Главным произведением для Булгакова в первой половине 20-х годов был роман «Белая гвардия», начатый, возможно, еще во Владикавказе (известная, нам редакция создавалась с февраля 1922-го) и в основном законченный в августе 1923 года. Опубликован он был, причем не полностью, только в 1924–1925 годах в журнале «Россия». Одновременно в «Медицинском работнике» печатались рассказы из цикла «Записки юного врача» (публикация завершилась в 1926 году, а несколько особняком стоявшая повесть «Морфий» увидела свет лишь в декабре 1927 года).
«Записки юного врача» были, очевидно, ориентированы на «Записки врача» Викентия Викентиевича Вересаева (Смидовича) – будущего соавтора Булгакова по пьесе «Александр Пушкин», человека, который стал его другом и нередко в тяжелые минуты помогал материально. Но булгаковский врач значительно отличается от вересаевского. Он гораздо удачливее, из всех нелегких испытаний выходит, как правило, благополучно.
В автобиографии, написанной в октябре 1924 года, Булгаков зафиксировал: «Год писал роман „Белая гвардия“. Роман этот я люблю больше всех других моих вещей». Но уже во второй половине 20-х годов в беседе с П. С. Поповым писатель назвал «Белую гвардию» романом «неудавшимся», хотя «к замыслу относился очень серьезно». Писателя все больше одолевали сомнения. 5 января 1925 г. он отметил в дневнике: «Ужасно будет жаль, если я заблуждаюсь и „Белая гвардия“ не сильная вещь».
Что ж, наверное, по сравнению с «Мастером и Маргаритой» «Белую гвардию» можно признать романом не до конца удавшимся. Но и современники, и в еще большей степени потомки справедливо считали роман одним из лучших романов о Гражданской войне и едва ли не единственным, где события показаны объективно и в изображении и белых, и большевиков нет никакой карикатурности.
По свидетельству перепечатывавшей роман машинистки И. С. Раабен, первоначально он мыслился как трилогия, причем в третьей части, действие которой охватывало весь 1919 год, Мышлаевский оказывался в Красной армии, как Рощин из «Хождения по мукам» Алексея Толстого. Не исключено, что здесь у мемуаристки слились образы Мышлаевского и Рощина и на самом деле Булгаков все-таки не собирался делать столь симпатичного героя красным, тем более что его прототип благополучно эмигрировал.
О прототипах основных героев «Белой гвардии» рассказал в своем мемуарном «Рассказе без вранья» зять Булгакова Леонид Сергеевич Карум, который сам послужил прототипом одного из самых несимпатичных персонажей романа – капитана Тальберга. Он писал: «В романе описывается 1918 год в Киеве. Мы журнал „Смену вех“ (так Леонид Сергеевич по памяти ошибочно называет журнал „Россия“. – Б. С.) не выписывали, поэтому Варенька и Костя (К. П. Булгаков. – Б. С.) купили его в магазине. „Ну, и не любит же тебя Михаил“, – сказал мне Костя.
Я знал, что Михаил меня не любит, но не знал действительных размеров этой нелюбви, переросшей в подлость. Наконец, я прочел этот злосчастный номер журнала и пришел от него в ужас. Там, среди других, был описан человек, по наружности и некоторым фактам похожий на меня, так
