Читаем без скачивания Загадка Либастьяна, или Поиски богов - Юлия Фирсанова

– Привет, Трафа! – помахала русалочка ручкой знакомому плотогону и обратилась к лоулендцам: – Привет, я вас раньше не видела на Куррасу. Новенькие? Меня зовут Синеритас. А вас?

– Кэлер, Гор – представились боги, разглядывая прелестную амфибию.

– Ясный день, Сина, – поздоровался Трафа, опустился на корточки и смачно чмокнул русалку в подставленную щеку. – Я парней этих в попутчики взял.

– Жалко, – капризно надула губки Сина и, бросив на мужчин кокетливый взгляд из-под длинных ресниц, непосредственно заявила: – Они красивые, мне понравились.

– Не жалей, дорогуша, – хлопнув себя по колену, гулко рассмеялся Трафа, знакомый с русалочьей влюбчивостью не понаслышке. – Они тебе петь обещались.

– Вот как? – оживилась Сина, прижав руку к своей пышной груди, прикрытой лишь парочкой ракушек на самых кончиках сосков.

– Точно так, речная леди, – вежливо кивнул Кэлер и запечатлел на влажной ладошке разомлевшей русалки вежливый поцелуй.

– Ладно, – примиряясь с тем, что приглянувшиеся красавчики не собираются пополнить ряды плотогонов, заявила девушка. – Пойте. Только я остальных позову!

Сина взмахнула хвостом и ушла на глубину, скрывшись из вида. Вернулась русалочка быстро и, как обещала, не одна. Целая стайка подружек-русалок и мускулистых приятелей-тритонов выплыла на поверхность Куррасу. Амфибии скользили по водной глади, с шутками и смехом приветствуя людей, те отвечали не менее дружелюбным поддразниванием, здоровались со старыми добрыми знакомыми. Русалочек мужчины чмокали в щеки, тритонам пожимали ласты, женщины-плотогоны целовали хвостатых кавалеров.

Кажется, русалки ничего не делали ни с водой, ни с плотами, но одно их появление значительно увеличило скорость передвижения «эскадры». Людей подобный поворот дела нисколько не обеспокоил, видимо, это было для них привычно. Русалки и тритоны шныряли вокруг, брызгались водой или просто забирались на плоты и оставались сидеть на них, опустив в воду чешуйчатые хвосты. Отложив весла и шесты, плотогоны занялись своими делами, нисколько не беспокоясь о возможности катастрофы. В деле навигации люди полностью доверяли своим хвостатым компаньонам.

– Что вы нам споете? – нетерпеливо спросила Сина, взбираясь на край плота, где сидели лоулендцы, и отводя завитки мокрых волос с высокого лобика.

– Да, что? – подхватили ее вопрос русалочки, выделывающие пируэты в воде вокруг главного плота.

– То, что прекрасным речным леди будет угодно, – куртуазно отозвался Кэлер и расчехлил гитару.

Странно было видеть, с какой нежностью держали руки принца инструмент, и почти невозможно было поверить, что порхающие по грифу пальцы принадлежат мужчине, силушки которого достанет на то, чтобы играючи снести замковые ворота в Лоуленде. Кэлер взял на пробу несколько звучных аккордов. Звук совершенного инструмента бога, сотворенного безымянным, но гениальным мастером, полетел над водой.

– Про любовь, – потребовала русалка по праву первой, обнаружившей певцов. – Про красивую любовь, можно?

– Про любовь, про любовь, – принялись скандировать ее товарки.

– Конечно. – Кэлер кивнул, немного подумал и, хитро подмигнув герцогу, велел: – Подхватывай, парень.

Из-под гибких пальцев бога полилась удивительная и подозрительно знакомая, пусть и сдобренная вариациями, мелодия. Герцог широко распахнул глаза.

Странно! Кэлер играл романтическую балладу, довольно давно сочиненную Элегором под впечатлением от незабываемой прогулки на яхте принца Мелиора.

Юный и в ту пору не менее нахальный, чем ныне, герцог Лиенский увязался на прогулку в Океан Миров вслед за принцессой Элией. И не пожалел об этом! Банальный круиз обернулся первым знакомством с игривыми русалками, нападением пиратов и экзотической экскурсией в пустыню, куда Элегора, Элию, Мелиора и пиратского вожака забросил случайно активированный амулет, найденный его высочеством в брюхе акулы. Да, прогулка оказалась что надо, и хотя противный зануда Мелиор до сих пор шипел, что все неприятности произошли оттого, что в круиз взяли Лиенского, Элегор вовсе не считал все эти увлекательные приключения неприятностями. К тому же справедливости ради стоит заметить, что из путешествия лоулендцы привезли не только неприятности: мало того что боги разбудили Источник Сил в вычищенном мире, так еще и пиратский вожак оказался сыном Лимбера и вошел в королевскую семью. А что за время блужданий по пустыне у Элии едва не пробудились инстинкты Пожирательницы Душ, так на этой мелочи не стоило заострять внимания. Ведь все равно все кончилось благополучно! Жаль только, мнения Элегора по этому вопросу никто не спрашивал.

Ярких впечатлений у юного герцога оказался целый океан, а из воспоминаний об игривых русалках с отмелей родилась печальная романтическая баллада о любви русалочьей принцессы и короля пиратов. Именно ее сейчас играл Кэлер, и, судя по проказливым искрам в глазах принца, тот знал, чью балладу играет. Но издевки в предложении присоединиться к исполнителю Элегор не ощутил, принц играл с настоящим чувством. Поборов некоторую неуверенность, герцог присоединил свой голос к глубокому бархатному баритону бога бардов. Голос Кэлера придавал банальной истории новую глубину и чувственность. Элегор даже не надеялся сравняться с принцем в мастерстве, но просто петь с ним на два голоса было уже честью, как и то, что Кэлер избрал для исполнения балладу герцога. Два божественно прекрасных голоса переплелись с гитарным перебором, очаровывая слушателей магией песни, уводя их в страну сказаний.

Русалки, словно загипнотизированные, все ближе и ближе подплывали к плоту лоулендцев и, открыв в восхищении ротики, замирали, слушая дивную историю. Плотогоны, побросав свои дела, тоже внимали бардам.

Когда смолкли последние звуки, еще некоторое время царило молчание, прерванное восторженным вздохом Сины. Расчувствовавшаяся русалочка утерла слезы ладошкой и взмолилась:

– Пожалуйста, спойте еще! Никогда не слышала ничего прекрасней!

– Пойте! Пойте! Пожалуйста! – с одинаковой горячностью принялись просить и плотогоны и амфибии.

– Чувствительно-то как, вот она какая любовь бывает, – зашмыгал носом Трафа, поглаживая млеющего Зубоскала. – Жарьте еще, парни!

И боги стали «жарить». Отыграв несколько известных во всем Лоуленде и популярных в королевской семье благодаря Кэлберту забористых песен морской тематики, вызвавших громкий смех у публики, Кэлер неожиданно для Элегора сдернул ремешок гитары с плеча и протянул инструмент напарнику со словами:

– Давай-ка теперь ты, парень. Сыграй что-нибудь свое, дай моим пальцам роздыху.