Читаем без скачивания Краткий курс экономической науки - Александр Богданов

Этот избыток может происходить из двух источников. Возможно, что доставка товара от производителя, у которого торговец его купил, к потребителю, которому он его продал, потребовала как раз 20 дней труда, благодаря, напр., перевозке на дальние расстояния. В таком случае торговец лишь довершает дело непосредственного производителя, заканчивает необходимый трудовой процесс, относящийся к продукту; и получаемый им доход тогда имеет такой же характер, как доход ремесленника. Но в большинстве случаев труд, приложенный самим торговцем, отнюдь не исчерпывает разницы между Д' и Д. Эта разница получается от того, что торговец оплачивает не весь труд производителя, а только часть его. Товар стоил самому его производителю 90 дней труда; купец же дал за него не 90 рублей, а 80, и присваивает себе таким образом 10 дней прибавочного труда. Тут торговец выступает уже не в качестве ремесленника, занятого перемещением товаров, а в качестве «капиталиста». Его денежный запас и прочее имущество, которое служит здесь для целей присвоения прибавочного труда товаропроизводителя, играет роль капитала.

Бывают, однако, случаи, когда кажется, что доход с капитала не имеет ничего общего с процессом труда. Таков, например, доход с капитала, отданного в рост, — с капитала ростовщического или кредитного. Ростовщик ссужает известную сумму денег крестьянину или ремесленнику, и через известный промежуток времени получает обратно сумму, которая значительно больше первоначальной; он совершает операцию, которую можно выразить следующей формулой:

Д (деньги) — Д' (деньги),

где Д', как и в первой формуле, больше Д. Здесь иллюзия самовозрастания Д еще больше, чем в первом случае, потому что роль ростовщика не имеет ничего общего с производительной деятельностью. Но если мы вдумаемся в вопрос, то мы увидим, что ростовщик получил известный доход только потому, что он ссудил свои деньги (или часть своего имущества в виде семян, сырья и т. п.) непосредственному товаропроизводителю. Если бы он хранил их в своем сундуке, то ясно, что количество его денег не подверглось бы никакому изменению. Но, ссудив эти деньги товаропроизводителю, он дал ему возможность обратить их в средства производства (в орудия, сырье и т. д.), прибавить к ним известное количество труда и получить таким образом продукт, имеющий большую стоимость, чем первоначальная сумма. Часть этой новой стоимости и присваивает себе ростовщик в виде процента на капитал.

То же самое относится к капиталу промышленного предприятия. Как и в рассмотренных случаях, движение капитала начинается здесь с денег. Фабрикант покупает средства производства и рабочую силу, которые образуют промышленный или производительный капитал. Заканчивая производство продукта, он получает товар, который и продается за определенную сумму, превосходящую первоначальные затраты. Избыток получается от того, что фабрикант, уплачивая рабочим заработную плату, отдает им лишь часть той стоимости, которую они прибавили к средствам производства, превратившимся в готовый продукт. Таким образом доход с капитала и здесь основан на присвоении продукта чужого труда, на эксплоатации чужой рабочей силы.

Эта эксплоатация возможна только потому, что средства производства, без которых оно вестись не может, не принадлежат непосредственно производителю или имеются у него в недостаточном количестве, а составляют, либо целиком, либо в некоторой необходимой своей части, частную собственность капиталиста. С этой точки зрения капитал следует определять, как средства производства, ставшие средством эксплоатации благодаря тому, что они находятся в частной собственности.

Большинство буржуазных экономистов понимает под капиталом «продукт труда, который служит для дальнейшего производства». Если исходить из такого определения, то палка дикаря, которой он сбивает плоды с деревьев, или копье, которым он убивает ради мяса дикого зверя, тоже составят капитал. Такое определение должно, очевидно, убеждать, что капитал так же вечен, как само человечество. А между тем мы видим, что существование капитала связано с наличностью определенной системы производственных отношений, в наших примерах — с меновой организацией. Но так как эта система не вечна, так как она появляется на известной стадии экономического развития и на известной стадии может исчезнуть, то и капитал представляет собою явление исторически преходящее. С этой точки зрения шило бродячего сапожника, переходящего от одного заказчика к другому, и соха крестьянина, работающего силами своей семьи, так же мало составляют капитал, как и лук и мотыга первобытного человека. Средства производства, а вместе с ними и деньги, которые являются их общей формой стоимости, становятся капиталом лишь в руках того, кто, опираясь на свое право собственности, пользуется им для присвоения прибавочного труда других, — безразлично, будут ли эти другие его наемными рабочими, или самостоятельными на вид производителями. Если бы те же самые средства производства перестали быть частной собственностью, а следовательно, орудием эксплоатации, то тем самым они перестали бы являться и капиталом, сохраняя, конечно, все свое производственное значение.

2. Технические отношения производства

Два основных факта обусловили переход ремесленно-городского общества в торгово-капиталистическое: во-первых, общее возрастание производства, и, во-вторых, наиболее быстрое развитие той его отрасли, которая заключается в перемещении продуктов.

Общее возрастание производства являлось необходимым результатом тех сил развития, которые действуют в ремесленно-городском обществе.

Особенно сильный прогресс «перевозочно-торгового производства» определялся тем фактом, что с возрастанием всего производства и расширяющимся разделением труда приходилось перемещать не только большие массы продуктов, но в общем, и на большие расстояния, чем прежде.

Расширяющееся производство не ограничивается ближайшими рынками и шаг за шагом вступает в связь с рынками более отдаленными. На отдаленные рынки приходится перевозить все большую долю продуктов. Как отыскание таких рынков, так и поддержание сношений с ними становится технически все более трудным делом. Вместе с тем перемещение продуктов из мастерской на рынок приобретает все большее значение в общей системе производства.

Соответственно этому совершаются изменения в общественной роли различных групп общества.

3. Распространение власти торгового капитала на производство

По мере того, как рынок расширялся в пространстве, и вести с ним прямые сношения становилось делом все более трудным, зачастую невозможным для мелкого товаропроизводителя, возрастали экономическая сила и общественное значение того класса, для которого это дело являлось специальностью.

Производя товары на обширный, неопределенный и отдаленный рынок, мелкий производитель теряет окончательно возможность лично доставлять свои продукты на рынок, как это по большей части делалось раньше при ограниченном, близком и определенном рынке. Известно, напр., что карманные часы, производившиеся в XVI веке английскими ремесленниками, находили себе сбыт в Турции. В начале того же столетия деревянные изделия, изготовлявшиеся в Калуге, по свидетельству современника, «вывозились в Московию, Литву и другие соседние страны». При таких условиях мелкий производитель не может, конечно, собственными силами сбыть продукт своего труда, доставить его на рынок. Таким образом, последняя операция производства — перемещение продукта — окончательно отделялась от предыдущих, потребность производителя в посреднике-купце становилась безусловно настоятельной, а из этого возникала материальная зависимость производителя от купца. Производитель должен продать свои товары купцу, чтобы иметь возможность продолжать свое дело; но условия этой меновой сделки перестают быть равными для обеих сторон. Во-первых, производитель не знает действительных условий того рынка, на котором купец продает его товар; во-вторых, производитель не может ждать, так как при его маленьких запасах ему необходимо немедленно продать свой товар, чтобы приобрести средства для дальнейшего ведения своего хозяйства. Купец, напротив, обладает всеми нужными сведениями и, располагая сравнительно большими средствами, может ждать с покупкой, если ему не нравятся предлагаемые условия.

Следовательно, производителю приходится вообще уступать, принимать ту цену, какую дает торговец. Это еще не значит, конечно, что торговец станет понижать цену до произвольно-низкого уровня: во-первых, существует конкуренция и между торговцами, и в случае крайности производитель товара может, хотя с большими усилиями, найти для себя другого купца-посредника; во-вторых, купцу и нет расчета окончательно подрывать хозяйство мелкого производителя чрезмерно тяжелыми условиями, потому что, если хозяйство это разрушится, купец уже не будет больше извлекать из него никаких выгод и подорвет основу собственного благосостояния. Дело сводится, следовательно, к такой эксплоатации, которая еще оставляет мелкому производителю только необходимые средства для продолжения его предприятия, а все, что сверх этого, получает торговец, соответственно уменьшая ниже уровня стоимости ту цену, которую он дает за продукт.