Читаем без скачивания Няня для дочки миллионера - Анастасия Соловьева

— Хорошо, ваша взяла. Какой у вас план?

— Весьма рискованный и необдуманный, — хмыкает Громов. — За восемь лет Каролина редко оставалась с Ксюшей наедине. Сначала помогали её родители, пока были живы. Пять лет назад они погибли. Произошёл взрыв из-за утечки газа. Каролина была вне себя от горя. Тогда у Ксюши появилась первая няня. После случившегося моя жена так и не смогла вернуться к воспитанию дочери. Она сильно изменилась. Наши отношения тоже разладились. Я предлагал ей записаться к психологу, она злилась. У меня чуть не накрылся бизнес, пришлось все силы бросить в него. Поэтому дальше Ксюшу воспитывали няни и Елена Леонидовна.

— А ваши родители? — осмеливаюсь спросить я, когда пауза слишком затягивается.

— Они приезжали, конечно, видели Ксюшу, но это случалось редко. Мои родители не сильны в проявлении чувств. Они очень закрытые люди.

— Понятно.

— В общем, я хочу, чтобы Каролина как можно чаще оставалась с Ксюшей. Только так она поймёт, что не готова к такой ответственности.

— Это не совсем справедливо. Вы тоже пользуетесь услугами няни. Почему Каролине нельзя?

— Потому что я никогда не бросал Ксюшу на улице и не внушал ей мысль о том, что именно она виновата в нашем с Каролиной разводе! — рявкает Владимир.

— Справедливо, — бормочу я, втянув голову в шею. Уж слишком разъярённым кажется Громов.

— Я хочу как можно больше времени уделять Ксюше. А моя жена… она всегда будет выбирать развлечения, а не своего ребёнка.

Я собираюсь возразить. Сказать, что Владимир напрасно так сильно в этом уверен, что люди меняются и часто в лучшую сторону. Но ему не нужен трезвый взгляд на жизнь, ему необходима поддержка. Может быть, чужое одобрение или хотя бы понимание.

— Ваш план и правда рискованный. И для Ксюши в том числе. Она может захотеть жить с мамой.

— Знаю, — угрюмо отвечает Владимир. Останавливается на очередном светофоре, в телефон смотрит. Краем глаза я замечаю на экране открытое видео с камер.

— Чем они занимаются? — киваю на телефон.

— Смотрят мультфильмы, — усмехается Громов.

— Вон там за поворотом остановите, пожалуйста.

Владимир тормозит напротив родительского дома. 

— Спасибо, что довезли. Но в другой раз я с вами не поеду, — твёрдо говорю я.

— Почему?

— Потому что вы не воспринимаете меня всерьёз. Вчера поцеловали, чтобы злость свою куда-то выплеснуть. Сегодня предложили меня подвезти, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей и не заглядывать каждую минуту в камеры наблюдения. Мне это неприятно, Владимир.

— Объясни.

— Я — живой человек, и требую к себе уважения. Я хочу, чтобы мужчина целовал меня, потому что я ему нравлюсь. И чтобы к родительскому дому подвозил, потому что искренне желает мне помочь. Не люблю, когда мной пользуются.

— А ты продолжаешь меня удивлять.

— Чем же?

— Прямотой своей. И тем, что знаешь себе цену.

— Спасибо, — сухо отвечаю я. — Разрешите идти?

Дистанция, дистанция, дистанция! Давай же, ты сможешь её держать! Но вся моя решимость разбивается вдребезги, когда Владимир касается моей руки. Скользит большим пальцем по запястью, мягко сжимает ладонь. Грудную клетку окатывает терпким, опьяняющим чувством свободы и лёгкости.

Всё по-другому. Не так, как вчера. Мы с Владимиром встречаемся взглядами, в его глазах я вижу отражение собственных эмоций. Любопытство, желание, осторожность. Слишком многое на кону. Для меня. А Громов просто не хочет терять хорошую няню.

Я медленно качаю головой. Сглатываю тягучий ком, перевожу взгляд на наши сомкнутые руки. У Владимира красивые пальцы, длинные, с аккуратной ногтевой пластиной. Его ладони горячие, их прикосновения мне приятны. По телу пробегает лёгкая дрожь, и Громов это замечает. Подаётся вперёд, вторгается в моё личное пространство.

— Ты мне нравишься, поэтому я хочу тебя поцеловать, — говорит он хрипло. Его дыхание щекочет кожу.

Улыбаюсь. Он запомнил мои слова. Для меня это действительно важно. Закрываю глаза. Внутри сладко трепещет от волнения и мучительного ожидания. Громову невозможно отказать. Я пыталась.

Вдруг раздаётся тихий, но настойчивый стук. Я отшатываюсь, смотрю в лобовое стекло. И закрываю лицо руками.

На меня с болью и ужасом смотрит Паша. В его руке — букет моих любимых тюльпанов. Чуть дальше стоит мама, тоже шокированная увиденным.

Глава 14

Сложно придумать более неловкую ситуацию. Я зажимаюсь изнутри, ноги леденеют. Паша такого не заслуживает. Я поставила наши отношения на паузу, но официально-то мы не расстались. Боже, что сейчас будет?

— Ты знаешь его? — хмурится Громов, наблюдая за моей реакцией.

— Это мой парень. Мне нужно идти, Владимир Романович. Спасибо, что подвезли, — нервно усмехаюсь я. Паша отходит от машины Громова, бросает цветы на асфальт и отворачивается.

— Ты не говорила, что занята.

— Вообще-то моя личная жизнь вас не касается, — наконец-то я вспоминаю о дистанции. — Хорошего вечера, Владимир.

Выбираюсь из салона и несильно захлопываю дверь. В тот же момент автомобиль Громова, взвизгнув шинами, срывается с места и оставляет после себя облако пыли.

Я не должна ни перед кем отчитываться, но сейчас чувствую себя перед всеми виноватой.

Мама, показательно мотнув головой, уходит в дом. Красные тюльпаны валяются на дороге, я поднимаю букет и быстрым шагом иду к Паше.

— Не думал, что ты так быстро найдёшь мне замену, — произносит он с горечью. Его некогда яркие глаза теперь выглядят пустыми и потухшими.

— Я не нашла, это случайно получилось, — бормочу какой-то откровенный бред. Паше мои оправдания совсем не нужны.

— Ты поэтому наши отношения на паузу поставила? Влюбилась в богача, который тебя на крутой тачке возит?

— Что? Нет, Паш, я ни в кого не влюбилась. Мы с Громовым просто… — я всплескиваю руками, не зная, как правильно объяснить