Читаем без скачивания Шаманы гаражных массивов (СИ) - Ахметшин Дмитрий

   Данил заволновался.

   - Мы должны прогнать его, как думаешь?

   - Это может быть опасно, - резонно возразил чёртик. - Если клюв настолько мощный, чтобы разбить мраморную статую - что он может сделать с тобой? Нетушки, я втравил тебя в это, признаю, но я не собираюсь помогать тебе искать приключений на задницу! Я насквозь мирный чертёнок, и, прошу заметить, соскучился по работе, так что проглоти меня, пожалуйста, прямо сейчас. Будь хорошим мальчиком, открой ротик!

   Но Данил уже не слушал. Он бесстрашно стал пробираться через сугроб к ворону. Закричал, размахивая рукавами:

   - Кыш, птица!

   Ворон не торопился улетать. Он расправил крылья, которые сверкнули на солнце иссиня-чёрным металлом, оттолкнулся, стряхнув снег с плеч того, что прежде было дяденькой самонадеянно-делового вида - он спешил, наверное, на утреннее метро, чтобы исписать в офисе ещё полтора килограмма бумаги. Чувствительным тычком в затылок чертёнок заставил Данила пригнуть голову, и острые когти промелькнули всего в нескольких сантиметрах от макушки. Кажется, птица давно не поднималась в воздух, настолько тяжела и неповоротлива она была.

   Мальчишка упал и пополз, извиваясь как червь. Он зарылся в снег, чувствуя, как птичья тень упала сверху и буквально придавила его собой. Могло случиться непоправимое... и случилось бы, если б с плеча Данила не стартовала в небо настоящая ракета. Чертёнок располосовал когтями куртку на спине, но схватился с вороном, как настоящий лев с каким-то сказочным зверем, втрое превосходящим его по размерам. Комком перьев и когтей они рухнули покатились по снегу, будто задумали слепить снежную бабу. Данил принялся метать в них снежки, надеясь попасть в птицу, а потом, увидев, что пространство между трескучими ветками и облаками заполнилось шелестящей летучей сажей, так, что глядя вверх сложно было понять, где кончается одно крыло и начинается другое, закричал:

   - Тимоха! Нужно делать ноги! Их тут целое море!

   Вороны готовы были вообразить себя орлами и пойти в атаку, выставив свои зловещие когти. Чертёнок оценил обстановку и, оставив изрядно ощипанную птицу барахтаться в снегу, бросился под беседку, где в прежние времена собирались старушки обсудить свои старые как мир проблемы, потом под старый накренившийся уазик, по другую сторону которого его встретил и подхватил на руки Данил. Ноги его были не в пример длиннее.

   Тим позаимствовал из птичьего хвоста перо, и теперь щеголял им, устроив за длинным ухом, как Д'Артаньян, удирающий от гвардейцев. Он приплясывал на руках у мальчика и вопил, как командир быстроходного судна, по неопытности рулевого заплывшего в стеклянный океан, где ледяные глыбы со звоном тёрлись друг об друга боками:

   - Туда! Нет... сюда! Нам не убежать! Если ты притворишься одним из этих истуканчиков, наверное, они пролетят мимо.

   Скорее они отклюют мне голову, - подумал Данил.

   Им удалось спрятаться, затаившись среди пассажиров безмолвно стоящего на занесённых снегом рельсах трамвая. Видно, большие чёрные птицы не любили, когда каменная ли, жестяная ли крышка закрывает от них небо, потому как у более чем двадцати пассажиров голова отсутствовала только у двух, сидящих ближе всего ко входу. Данил устроился на одном из сидений и замер; чёртик нырнул к нему под куртку. Свет на мгновение померк, а потом появился вновь. Птицы улетали, крича почти человеческими голосами. Подняв голову, Данил увидел в крыше дыры, будто кто-то палил туда из пистолета. Гильз под ногами не нашлось, и мальчишка подумал о мощных вороньих клювах. Без сомнения, это они пытались добраться до лакомых кусочков, словно до содержимого консервной банки.

   И нет сомнений, что рано или поздно доберутся.

   Выбравшись из укрытия, мальчик и чертёнок отправились в обратном направлении, теперь стараясь смотреть во все стороны разом. Малыш замёрз и хлопал варежками друг об друга, удивляясь, как он умудрился их не потерять. Чёртик выразил мысль, которая не давала покоя им обоим:

   - Здесь царство воронов, которые склёвывают людям головы, а там, за оградой твоего детского сада - нет. Что-то не пускало их туда. Нужно возвращаться. Послушай, мне и правда жаль, что я разбил зеркало. Здесь опасно.

   - Да нет, чепуха, - сказал Данил, внимательно глядя по сторонам: крошечные сигналы, будто подмигивания звёзд откуда-то из глубин космоса, ловили его взгляд и задерживали на себе, нашёптывая секреты. Любой малыш может ориентироваться в любом городе, следуя за такими вот приметами. - Я ещё не нагулялся.

   Нужно понять, что такого особенного в детском саду - в месте, которое Данил считал скучнейшим на планете. Может, вороны тоже это чувствуют и засыпают прямо в воздухе, ещё будучи на подлёте? Или, быть может, какие-нибудь охотники сидят там в засаде, отстреливая больших чёрных птиц?

   Идея о доблестных охотниках с луками и зелёными шляпами, как у разбойников из фильма о Робине Гуде, так захватила мальчишку, что он начал пританцовывать на ходу, напевая про себя слова какой-то героической песенки. Однако первое, что увидел Данил, миновав знакомую ограду - обычную домашнюю мышь. Она восседала на шапке-ушанке у Наташки, девочки с двумя длинными русыми косами и удивительно красивым курносым носом, всегда красным, как фонарь. Данил никогда не видел таких отважных мышей, а мышь, должно быть, никогда не видела двигающихся людей. Он решил, что вежливо будет подойти и поздороваться. По крайней мере, этот зверёк не торопился отгрызть у Наташки ухо или откусить её великолепный нос.

   - Привет, маленькая мышка, - сказал Данил, стянув с головы шапку (он слышал где-то, что так вежливо).

   - Привет и тебе, - пропищала мышь. - То, что ты первый поздоровался с нами, делает тебе честь, маленький человек.

   - Не слишком ли самонадеянно для такой маленькой твари упоминать себя во множественном числе? - перебил чёртик.

   Мышь ничего не сказала, только шевельнула хвостиком. И тотчас же Данил почувствовал, что за ним наблюдают со всех сторон. Это было очень назойливое ощущение - что-то вроде жужжания комара ночью над самым ухом. Оглянувшись, Данил сначала не увидел ничего нового, однако присмотревшись внимательней, он будто приоткрыл крышку секретной шкатулки, из который рекой хлынули серые, белые, с грудкой в крапинку или с полосой, как у бурундуков или гоночных автомобилей, грызуны. Множество глаз-бусин смотрели на Данила и Тимоху со всех сторон (один глаз даже был размером с пятирублёвую монетку - увеличенный сосулькой, сквозь которую мышка за ними наблюдала).