Читаем без скачивания Предатель. Я к тебе не вернусь! - Кира Вербицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что я несу?!
– Да. Что ты несёшь? – Марат кривит лицо. От его глупых шуток и издёвок и следа не осталось, – Что за бред вообще? Какая беременность? Какой живёт у меня? Я сказал, что выставил её за дверь и ещё уволил, чтобы больше не приставала.
Да зачем он врёт?! Я столкнулась с ней лицом к лицу! Так хочет убедить меня в том, что я дура? Или что?
Я совсем не понимаю.
– Я приехала забрать вещи, а она была у нас дома! Одна. Ты пустил её к нам и оставил, доверил ей нашу квартиру! И она показала мне снимок УЗИ! Она беременна на шестой неделе!
Повисает тишина. Я стою перед Беркутовым, а он передо мной. И мы смотрим друг другу в глаза.
Его тёмные, практически чёрные, глаза не выражают ни одной тёплой эмоции, лишь усталость. Будто я невозможно утомила его.
Хотя я просто…пытаюсь защитить себя от боли. Поэтому и не собираюсь ему доверять после предательства.
– Лер, ты меня слышишь вообще? – его заледеневший голос режет моё сердце.
Не хочу больше его касаний, поцелуев, ночей с ним. Не хочу семью с ним. Не хочу жизнь с ним.
Не хочу давать пользоваться собой. Топтать несчастный, слабый цветок внутри меня, который я ему вручила, убрав все шипы.
Их нужно было оставить. Все. Чтобы он понял, если сжимать цветок, если портить, мять и ломать его, шипы вонзятся прямо в его чёртовы руки.
– Я говорю тебе, говорю, а ты ничерта не слышишь. – насмехается надо мной с каменным лицом.
Мне больно. В горле скапливается ком, едва сглатываю его и охрипшим голосом пытаюсь хоть как-то защититься.
– Прекрати разговаривать со мной, словно я тупая. Откуда мне знать, что ты не врёшь? Как раз примерно шесть-семь недель назад ты вообще домой не приходил. Спокойно хоть сутками мог с ней кувыркаться!
Марат делает шаг ко мне, заставляя отступить. Ещё и ещё. Пока я не врезаюсь поясницей в стойку для обслуживания покупателей.
– Я даже не общался с ней особо, кроме как по работе. Спроси у кого угодно в офисе, хоть у каждого работника, от генерального директора до уборщика, все скажут, что я даже не знал её имя долгое время и обращался по фамилии, через раз ошибаясь в ней. Плевать было. И сейчас тоже.
Я не верю ему. Ему нельзя верить. Нельзя.
Руки Марата упираются по обе стороны моего тела, словно загоняя в клетку. Я упираюсь ладошками в его крепкую грудь, но он всё равно напирает, как танк.
Наши губы снова практически касаются друг друга. Нет!
– Любой может соврать, лишь бы его не уволили! – шиплю на него разъярённой кошкой. Или скорее котёнком.
Ведь ему до сих пор всё равно. На всё мои попытки оттолкнуть, до единой, он и на сантиметр не сдвигается, как бы я не старалась.
– Окей. Что ещё? Она живёт у меня, говоришь? Нет, не живёт. Я её не пускал больше, ключи не давал, ничего. Тоже не веришь? Прекрасно. Не знаю, чем тебе помочь. Звучит вообще как бред. Но я посмотрю по камерам, была ли она в здании или рядом.
– Ты думаешь, я могу врать?!
– Конечно нет, ты же мой ангелочек. – губы Марата расплываются в ухмылке, такой хищной, такой опасной, что у меня всё дыхание сбивается, а тело покрывается мурашками. Он снова называет меня по прозвищу, которым нельзя. Ему просто плевать на этот запрет, а я и слова сказать не могу, – Я же сказал, что не отстану от тебя и своего малыша. Думаешь, вру? Либо ты моя, либо ты ничья. Любого сотру в порошок, кто помешает мне быть твоим мужчиной. И тебя тоже.
– Что?! – в горле пересохло, таращусь на него во все глаза и машинально облизываю губы, чтобы они были не такими сухими. Чёрт! Вот зачем?! Его взгляд падает на это и звереет ещё больше. А затем мы снова смотрим друг другу в глаза.
Он сейчас меня съест и крошки даже не оставит. В нос снова настойчиво проникает аромат тяжёлых, головокружительных древесных духов. А ещё невероятный, едва уловимый запах родного тела. Мне мерзко, безумно, мне больно, но я так соскучилась… он был самым моим близким человеком.
Нет, Боже, нет. Его тело слишком близко.
– Ты моя. Всегда была. Как только я увидел тебя и понял, что хочу. Не нравится? Что ж... Я просто подчиню тебя себе. Любая женщина должна слушаться мужчину. Слушаться своего мужа.
Возмущение мигом вырывается наружу, я практически рычу и ещё хочу возразить, громко, уверенно, точно так же, как я его послала в день нашего первого разговора!
Но у меня ничего не получается. Только я приоткрываю губы, как они сталкиваются с губами Беркутова.
Марат просто в наглую снова целует меня. Сминает губы, давит языком между них. Также, как в прошлый раз.
Подчиняет одним махом, как и обещал.
