Читаем без скачивания Адмирал Ушаков ("Боярин Российского флота") - Михаил Петров

13

В Мессине Нельсона не оказалось, зато Ушаков нашел здесь английского консула, который сообщил, что слухи о вторжении в Средиземное море объединенного франко-испанского флота сильно преувеличены: если через Гибралтар и прошло несколько неприятельских кораблей, они не представляют для союзников серьезной опасности.

— Не могу ли я узнать, где сейчас лорд Нельсон? — спросил Ушаков.

— Должно быть, в Палермо. Во всяком случае, я только позавчера имел удовольствие быть там в его обществе.

Идти в Палермо мешал встречный ветер, к тому же хлестал дождь, и Ушаков решил пока не сниматься с рейда, подождать перемены погоды. И он правильно сделал. На другой день к нему прибыл курьер от Суворова, гнавшийся за эскадрой на греческом судне от самого Корфу. Фельдмаршал просил Ушакова "обратить взор" к берегам Генуэзского залива, дабы пресечь подвоз морем припасов неприятельским войскам, противостоявшим русскому экспедиционному корпусу.

Ушаков показал письмо Пустошкину:

— Придется, Павел Васильевич, к Генуе плыть тебе. Бери три корабля, два фрегата и действуй. Пяти судов будет достаточно.

Капитану второго ранга Сорокину Ушаков приказал с тремя фрегатами и одной шхуной вернуться в Неаполь. Русские там еще были нужны.

Вскоре ветер изменил направление, и Ушаков с главными силами направился в Палермо. Надо же было наконец встретиться с английским адмиралом!

В Палермо Ушакова ожидал приятный сюрприз. Из Англии сюда только что прибыл в его распоряжение вице-адмирал Карцов, имея три корабля и один фрегат. Состояние судов было хорошее, плохо выглядели только матросы: за время плавания сильно исхудали. Англичане дали в дорогу залежалые, испорченные продукты, это и подкосило людей.

— Пусть ваши люди пока отдохнут, полечатся, а потом решим, чем вам заняться, — сказал Ушаков Карцову и стал собираться к английскому адмиралу.

Флагман Нельсона стоял на якоре в окружении других судов. Душный августовский день был уже на исходе, когда Ушаков на лодке с одним только переводчиком подплывал к адмиральскому кораблю. Командующий эскадрой чувствовал себя усталым. После долгого пути надо бы хоть немного отдохнуть, но не станешь же откладывать из-за этого встречу!

На английском корабле были уже предупреждены о его визите, ему спустили трап, и вскоре он оказался в кругу офицеров, чистеньких, отутюженных, словно собравшихся на парад. Командир корабля, представившись, произнес обычные слова приветствия, после чего повел его в каюту адмирала.

Это был весьма вместительный салон с вызывающе роскошным убранством. Пол застилали толстые ковры, на стенах в позолоченных рамах висели портреты каких-то царственных вельмож и дам. С правой стороны бросался в глаза тусклой лакировкой маленький столик, возле которого с папкой бумаг стоял навытяжку молодой красивый офицер. Сам адмирал сидел в кресле. Он поднялся навстречу гостю без суетливости, с достоинством человека, знающего себе цену, встал, сказал несколько приветственных слов и тотчас опустился на место, глазами показав Ушакову на кресло против себя. С виду он оказался таким, каким Ушаков его представлял: невысокого роста, со светлыми прямыми волосами, правильными чертами лица. Отсутствие правой руки и одного глаза не умаляло властности его натуры, которая читалась во всем его облике. Увешанный орденами, он сидел, слегка приподняв голову, с выражением недоступности на лице, будто сам Марс, снизошедший с неба.

Ушаков, пользуясь услугами переводчика, заговорил о франко-испанском флоте, нападения которого так все опасались, о возможных планах Бонапарта в районе Средиземного моря. Нельсон слушал его все с тем же выражением недоступности. Но вот лицо его оживилось, посветлело. Он изволил заговорить:

— Мой соотечественник Кромвель однажды удачно заметил: кто не знает, куда идет, уходит дальше всех. Успехи и слава великих мира сего часто зависят от случая.

— Я не думаю, чтобы Бонапарт полагался на случай, — не согласился с ним Ушаков. — Это опасный противник.

— Знаю. Но что вы предлагаете?

Ушаков сказал, что, поскольку слухи о вторжении в Средиземное море многочисленного франко-испанского флота оказались ложными и в настоящий момент сей флот угрозы союзникам не представляет, он не видит более разумного решения, как объединить союзные эскадры и общими усилиями взять наконец Мальту, все еще оказывающую сопротивление.

— Нет, — тотчас возразил Нельсон. — Главное сейчас не в этом, не в Мальте.

— Разве?

— Главное сейчас в том, чтобы помочь его величеству Фердинанду навести порядок в его королевстве.

Ушаков напомнил, что Мальта является главной средиземноморской базой французов, пока она в их руках, они будут постоянно угрожать союзникам морскими диверсиями, заставлять их распылять свои силы. Взяв сию крепость, союзники тем самым обеспечат себе тыл и смогут основные силы направить на решение других задач, в частности, на оказание более действенного содействия войскам Суворова, сражающимся с французами в Северной Италии.

— Нет, — снова сказал Нельсон, на этот раз с еще большей непримиримостью. Он стал уверять, что Мальта никуда не уйдет, поскольку надежно блокирована английскими кораблями, что же касается русской эскадры, то она должна непременно присутствовать у Неаполя, чтобы король мог рассчитывать на ее помощь в усилиях по установлению в столице и во всем королевстве должного порядка. Разумеется, говорил Нельсон, английский флот мог бы взять эту миссию на себя, но у него, Нельсона, есть другие заботы: помимо продолжения блокады Мальты, он должен направить часть своих кораблей в Магон и Гибралтар. Нельсон молол чепуху. Очевидно, он и сам понимал это, но продолжал упрямствовать с такой запальчивостью, словно боялся согласием с иной точкой зрения умалить свой неоспоримый авторитет. До Абукирской победы Нельсон считался скромным человеком. Громкая слава, видимо, пошла ему не на пользу…

В каюту, шурша шелками и блестя белозубой улыбкой, впорхнула молодая дама. Нельсон проворно вскочил, галантно взял ее за руку и представил Ушакову. Это была леди Гамильтон.

Некоторое время леди и лорд о чем-то полушепотом беседовали между собой. Не зная английского, Ушаков не мог понять, о чем они говорят, но ему было не так уж трудно уловить недовольство в голосе адмирала. Нельсон был в досаде. Отчего бы это? Уж не потому ли сердился, что не смог склонить на свою сторону русского адмирала?

Наконец Нельсон закончил разговор с леди и спросил Ушакова, не пожелает ли он представиться королю и королеве? Ушаков ответил утвердительно, и все, кто находился в адмиральской каюте, направились в другое помещение. Оказалось, что их величества нашли приют на этом же флагманском корабле. Они не решались пока вернуться в Неаполь, где после изгнания французов все еще не утихали страсти между сторонниками монархии и республики.

Король произвел на Ушакова более приятное впечатление, чем Нельсон. В нем не было той склонности к рисовке, которая замечалась у английского адмирала, — вел себя просто, не облачаясь в холодное царственное величие. После обычного в таких случаях обмена приветствиями король, заговорив с Ушаковым, принялся источать похвалы в адрес русских солдат, принявших участие в освобождении его многострадального королевства. Ее величество Каролина была сдержаннее. Наверное, потому, что не могла простить русским солдатам, которых хвалил ее супруг, того, что они слишком жалостливы были к сторонникам якобинцев, казнивших ее родную сестру. Ее величеству, видимо, хотелось, чтобы с врагами монархии русские поступили бы так же, как Нельсон поступил с предводителем республиканского флота Неаполя, вздернув его на виселицу.

Когда слова признательности и восхищения были исчерпаны, король стал просить Ушакова сделать то, чего от него уже добивался Нельсон, поставить русскую эскадру у неаполитанских берегов. Обсуждать вопросы военной политики в таком обществе и в такой обстановке Ушаков не находил удобным, поэтому предложил отложить разговор до специального совещания с участием представителей всех сторон.

— Очень хорошо, — тотчас согласился с ним король. — Мы направим на это совещание первого министра господина Актона.

Лорд Нельсон стоял рядом и молча кусал губы.

Когда Ушаков вернулся к себе на корабль, было уже совсем темно. На палубе горели фонари.

— Как встреча? — поинтересовался Карцов, поджидавший его, чтобы вместе поужинать.

Ушаков ответил не сразу, передохнув немного:

— Нельсон добивался, чтобы мы были у него в фарватере.

— А вы?..

— Что я? Флот Российский в поводырях пока не нуждается.

Сказав это, Ушаков взял его под руку и повел в кают-компанию, где уже все было готово к ужину.