Читаем без скачивания Нейромант - Уильям Гибсон

Ее голос звучал как бы издалека.

— Я знала, но предпочитала помалкивать. А то где бы я взяла деньги? Сны становились все страшней и страшней, и я бы успокоила себя тем, что, по крайней мере, некоторые из них действительно были просто снами, но только вот к тому времени мне стало уже известно, что босс набрал кучу клиентов, пользовавшихся исключительно моими услугами. Для Молли, говорил он, мне ничего не жалко, и подкидывал мне какие–то сраные гроши.— Она покачала головой.— Этот говнюк заряжал клиентам в восемь раз больше, чем платил мне, и думал, что я этого не знаю.

— А за что он заряжал такие деньги?

— За плохие сны. Настоящие. Однажды… однажды ночью, я как раз только что вернулась из Тибы…— Молли бросила сигарету, раздавила ее каблуком и откинулась на стену.— В тот раз хирурги копались где–то особенно глубоко. Очень хитрая операция. Думаю, они задели чип блокировки. Я очнулась. Я находилась, как обычно, с клиентом…— Пальцы Молли глубоко вдавились в матрас.— Сенатор. Я хорошо знала его жирную морду. Нас обоих заливала кровь. Мы были не одни. Она была совершенно…— Молли изо всех сил вцепилась в темперлон,— …мертвая. А жирный хрен все время повторял: «Что такое? Что случилось?». Потому, что мы еще не закончили.

Молли начало трясти.

— Ну и тогда сенатор получил все, чего ему хотелось — в моем понимании.

Дрожь унялась. Молли отпустила матрас и провела пальцами по темным волосам.

— Дом прервал контракт и выпустил на охоту киллеров; пришлось даже прятаться.

Кейс не произнес ни слова.

— Так что Ривьера попал в самое больное место,— подытожила Молли.— Думаю, Уинтермьют хочет, чтобы я как следует возненавидела Ривьеру, психанула и бросилась следом за ним на эту самую виллу.

— Следом за ним?

— Он уже там. По приглашению леди 3–Джейн, не зря же он устроил всю эту хрень с посвящением. Она ведь тоже смотрела шоу, только из отдельного кабинета.

Кейс вспомнил мелькнувшее на мгновение лицо.

— Ты убьешь его?

— Да, он умрет.— От улыбки Молли веяло могильным холодом.— И скоро.

— У меня тоже был посетитель.— Спотыкаясь и запинаясь, Кейс пересказал свою беседу с призраком Зоуна; труднее всего ему дался эпизод, связанный с Линдой.

— Понятно,— кивнула Молли.— Он, похоже, хочет, чтобы ты тоже кого–нибудь возненавидел.

— Похоже, он своего добился.

— Похоже, ты, Кейс, ненавидишь себя самого.

— Ну и как,— обернулся Брюс к взбирающемуся на сиденье «хонды» Кейсу.

— Попробуй — узнаешь,— пожал плечами Кейс.

— Никогда бы не поверила, что такой крутой парень ходит к «куклам»,— с какой–то даже обидой заметила Кэт, приклеивая к запястью свежий дерм.

— Теперь домой? — спросил Брюс.

— Да. Высади меня на Жюля Верна где–нибудь возле баров.

12

Кольцевая авеню Рю Жюль Верн опоясывала веретено в самой широкой части, тогда как Дезидерата шла под прямым к ней углом и упиралась концами в опоры системы Ладо–Ачесон. Если свернуть с Дезидераты направо и шагать, не сворачивая, по Рю Жюль Верн, снова выйдешь на Дезидерату, но на другую ее сторону.

Кейс следил за мотоциклом Брюса, пока тот не скрылся из вида, а затем пошел в противоположную сторону, мимо огромного, ярко освещенного газетного киоска, заваленного десятками японских журналов с новейшими звездами симстима на обложках.

Прямо над головой, вдоль переведенной в ночной режим оси, на голографическом небе светились фантастические созвездия, напоминавшие своими очертаниями грани игрального кубика, карты, шляпу, стакан… Пересечение Дезидераты и Жюля Верна образовывало нечто вроде ущелья, где террасы балконов жилых утесов Фрисайда постепенно переходили в травянистые плоскогорья одного из горных комплексов. Беспилотный самолетик, грациозно развернувшийся в восходящем потоке, неожиданно вспыхнул, освещенный мягким заревом невидимого казино. Биплан с обтянутыми шелком крыльями, он напоминал гигантскую бабочку. Прежде чем фантастическое насекомое скрылось за выступом плато, Кейс успел заметить блики неона то ли на объективах, то ли на лазерных турелях. Беспилотные аппараты входили в систему безопасности веретена, управляемую центральным компьютером.

Расположенным в «Блуждающем огоньке»? Кейс шагал мимо баров с заманчивыми названиями: «Хи–Ло»[8], «Парадиз», «Ле Монд», «Крикетир», «Сузуки Смит», «Эмердженси». Кейс выбрал «Эмердженси», самый маленький и самый переполненный, но уже через несколько секунд понял, что это забегаловка для туристов. Вместо непрестанного делового гула — рахитичный сексуальный напряг. Кейс с тревогой вспомнил о безымянном клубе, об этажах секса, громоздящихся над кабинетом Молли, но тут же представил себе зеркальные глаза, прикованные к экранчику, и успокоился. Что там показывал ей Уинтермьют? Планы виллы «Блуждающий огонек»? А может — рассказывал историю Тессье–Эшпулов?

Она стояла совсем рядом, буквально лучась жаром и напряжением, в прищуренных глазах — огромные, неестественно расширенные зрачки, на горле дрожит натянутое, как тетива, сухожилие. Свежая доза.

— Так ты словил кайф?

— Да, только отходняк обломный.

— Значит, нужно повторить.

— И что же, по твоему мнению, за этим последует?

— У меня есть ключ. Вверх по склону, сразу за «Парадизом», роскошная квартира. Хозяева как раз сегодня прыгнули в колодец — ты меня понимаешь…

— Я прекрасно тебя понимаю.

Горячими сухими ладонями она взяла его руку.

— Ты же — як, Люпус, правда? Иностранный солдат якудза.

— Все–то ты понимаешь.— Кейс отнял у нее свою руку и полез за сигаретой.

— Только почему у тебя все пальцы на месте? Я считала, у вас полагается после каждой ошибки отрубать себе по пальцу.

— Я никогда не ошибаюсь.— Он закурил сигарету.

— Я видела эту самую твою девушку. В тот день, когда тебя встретила. Ходит, как Хидео. Даже страшно.— Кэт улыбнулась, излишне широко.— Но мне это нравится. Она любит с девушками?

— Не знаю, не спрашивал. А кто такой Хидео?

— Вассал 3–Джейн, как она его называет. Вассал их семьи.

Только огромное усилие позволило Кейсу сохранить на лице скучающее, равнодушное выражение.

— Как это — Триджейн?

— Леди 3–Джейн. Девка — зашибись. Тут же все принадлежит ее папаше.

— Этот бар?

— Фрисайд.

— Неслабо. Да, сильные у тебя подружки,— уважительно покачал головой Кейс, а затем обнял Кэт и положил ладонь ей на бедро.— И где же это ты, Кэти, познакомилась с такими аристократами? Может быть, ты и сама что–нибудь в этом роде? Может, вы с Брюсом со дня на день унаследуете все капиталы какого–нибудь старого, почтенного семейства?

Тело под тонкой черной тканью плотное, упругое. Кэт придвинулась еще ближе. Засмеялась.

— Ну, понимаешь,— скромно потупилась Кэт,— леди 3–Джейн обожает вечеринки… Ей там скучно — там, у них. Иногда папаша ее отпускает — но только вместе с Хидео, чтобы тот ее сторожил.

— И где же это она скучает?

— Они называют свой дом «Блуждающий огонек». 3–Джейн говорит, что там очень красиво, бассейны и лилии. Это замок, самый настоящий замок из камня, как на старых картинках.— Кэт прижалась к Кейсу.— Слушай, Люпус, это не дело, что я под кайфом, а ты — нет.

На тонком, через шею, ремешке — крохотная кожаная сумочка. Ярко–розовые, обкусанные до мяса, ногти. Кэт расстегнула сумочку и достала оттуда прозрачный пакетик с дерьмом. На пол упало что–то белое. Кейс нагнулся и поднял. Оказался журавлик–оригами.

— Это Хидео,— пояснила Кэт.— Он много раз показывал, как нужно складывать, а я все никак не запомню. У меня шея получается не в ту сторону.— Она запихнула бумажную игрушку назад в сумочку. Кейс молча смотрел, как загорелые, с обкусанными ногтями, пальцы отрывают прозрачное покрытие, извлекают дерм, прижимают ко внутренней стороне его запястья.

— 3–Джейн — это такая, с острым подбородком, и нос, как у птицы? — Его руки описали контуры лица.— Брюнетка, молодая.

— Да. Но главное — она роскошная девка. Еще бы, с такими–то деньгами.

Наркотик ударил его, как скорый поезд, позвоночник превратился в раскаленный добела столб, вздымающийся из области простаты, просвечивающий все швы черепа рентгеновскими лучами накоротко замкнутой сексуальной энергии. Каждый зуб, подобно камертону, пел в своей лунке чистым и ясным, как девяностошестиградусный спирт, звуком. Под полупрозрачной оболочкой хромом и полировкой блестят кости, суставы покрыты тонкой пленкой силиконовой смазки. По внутренней выскобленной поверхности черепа били вихри песчаной бури, они генерировали волны тончайшего, непрерывного звона, разбивавшиеся о заднюю, внутреннюю оболочку глаз — прозрачных, непрерывно расширяющихся хрустальных шаров.

— Пошли,— сказала Кэт и взяла его за руку.— Теперь тебе хорошо. Нам хорошо. А на холме нам будет хорошо всю ночь.

Гнев нарастал, быстро и неудержимо, он модулировал бетафенэтиламиновое возбуждение, как сигнал — несущую частоту, рвался наружу, как сейсмическая волна, как едкая, концентрированная жидкость. Тяжелая, как свинец, эрекция. Лица всех окружающих стали раскрашенными, как у кукол, розовые и белые пятна ртов двигались и двигались, выдувая хрупкие пузыри слов. Кейс посмотрел на Кэт и увидел каждую пору загорелой кожи, пустые стеклянные глаза, едва намечающуюся тяжеловесность фигуры, мельчайшую асимметрию грудей, ключиц и… где–то в глубине глаз, за ними, полыхнуло белым.