Читаем без скачивания Музейный экспонат - Александр Конторович

В дверь осторожно постучали.

— Сэр! — появился на пороге еще один чернокомбинезонник. На его плече болтался короткий автомат.

«Немецкий „Хеклер-кох Мк.5“, оружие профессионалов», — опознал вооружение визитера капитан. Точно такие же автоматы имелись и у охранников. Но у нового посетителя капитанской каюты оружие было снабжено еще и глушителем.

— Да? — повернулся к вошедшему офицер. А в том, что это был именно офицер, сомнений не оставалось уже никаких — новый посетитель автоматически принял уставную стойку.

— Все мероприятия завершены, катер готов к отходу.

— Вот так! — развел руками капитанский гость. — Приходится, увы, завершать нашу с вами беседу на полуслове. У вас есть какие-нибудь личные просьбы, сэр?

— Выпить хочу…

— Виски? — Офицер повернулся к шкафчику. — Где-то тут у вас я видел бутылку «Джек Дэниэлс»… Дринк? Или нормальную порцию?

«Точно, американец! — промелькнуло в голове капитана. — Манера говорить, характерные обороты, привычка совать нос в чужие дела… да и виски заметил сразу. А ведь там же хорошая водка есть! И коньяк! Да и штука эта их, что помехи ставит, как он там ее называл?»

— Леди и джентльмены! Прошу вас проследовать в зал и занять свои места!

Пресс-конференция министра иностранных дел России началась вовремя. Что, однако же, не помешало изрядному количеству пишущей и снимающей братии прибыть к месту ее проведения задолго до официального начала. У всех теплилась робкая мысль — а вдруг?!

Вдруг кому-нибудь из них выпадет шанс поймать пусть не высказывание, но хотя бы робкий намек на некие обстоятельства? Мимолетный взгляд, тональность небрежного ответа… все может иметь значение!

Но министр прибыл аккурат к назначенному времени, через толпу журналистов не проходил, и поэтому задать ему вопрос не представлялось возможным. А немногочисленные сотрудники МИДа только спокойно улыбались и не давали никаких комментариев.

Не сказать чтобы это было чем-то экстраординарным, российский МИД уже давно поступал подобным образом… но уж больно причина была необычная! Россия наконец-то решила дать подробные ответы относительно недавнего происшествия с непонятным кораблем, или чем он там являлся на самом деле.

— Прошу садиться! — пресс-секретарь российского МИДа пододвинула к себе микрофон.

Министр поудобнее устроился в кресле и окинул зал внимательным взглядом. Отразился ли свет на стеклах его очков или то блеснули темные глаза?

Пресс-секретарь заглянула в список.

— Леди и джентльмены, объявляю о начале официальной пресс-конференции…

— Минуточку! — поднял руку главный дипломат России. — У меня есть предложение!

По залу пробежал шумок, журналисты переглядывались.

— Ни для кого не секрет, что все присутствующие собрались тут по одному и тому же поводу. — Министр вновь окинул взглядом зал. — Я так полагаю, господа, что у вас уже сформулированы конкретные вопросы. Более того, определена их очередность! Поэтому я предлагаю вам опустить официальное заявление нашего министерства, тем более что оно будет вам всем роздано сразу же по окончании пресс-конференции. И перейти сразу к вопросам — больше будет времени на ответы. Возражения есть? Нет? Тогда прошу!

— Майкл Остер, «Лос-Анджелес таймс»! — вскочил в первых рядах высокий черноволосый журналист. — Господин министр, что вы можете сказать о национальной принадлежности корабля?

— Ничего — он еще покоится на дне морском. Там же находится и его экипаж. Спасенных во время боя не было.

— Но ведь ваши водолазы его уже обследовали?

— Снаружи. Внутрь объекта никто пока не проникал — слишком велики разрушения. К тому же, по заключению специалистов, есть вероятность самопроизвольного подрыва оставшихся боеприпасов. Он все же очень сильно поврежден…

— И какова степень его разрушения? — не унимался репортер.

— Более семидесяти процентов. Объект практически разорван на несколько частей, — министр говорил почти без эмоций, словно отвечал на давно надоевшие вопросы.

— Джеффри Траст, «Чикаго трибьюн», — перехватил эстафету другой репортер. — Повреждения объекта явились результатом обстрела тяжелой береговой батареей?

— Совершенно верно.

— Следует ли это понимать как сознательный шаг?

— Поясните ваш вопрос.

— Корабль специально выманивали именно в это место? Ведь только там имеются орудия столь крупного калибра.

— Да, — кивнул дипломат, — все обстояло именно так. Я должен отметить самоотверженность наших моряков, ведь они рисковали жизнью, выполняя этот приказ. Мы все в неоплатном долгу перед ними!

— Иными словами, сэр, у вас не имелось другого оружия, чтобы поразить столь грозного противника?

— Мы вторгаемся в область компетенции Министерства обороны… — улыбнулся министр. — Скажем так, у нас имелись различные варианты. Они не потребовались. Старые пушки оказались не столь уж бесполезными.

— Ханс Граве, «Берлинер тагеблатт», — поднялся со своего места очередной газетчик. — Ваши артиллеристы долго готовились к этому сражению?

— Согласно штатному расписанию, гарнизон одной только башни состоит из семидесяти двух человек, не считая прочих постов. В наличии же имелось только восемнадцать, включая грех офицеров. Мы вынуждены были призвать даже пенсионеров, давно уволенных в запас. Один из них, должен отметить, посмертно представлен к званию Героя Российской Федерации. Как, кстати, и командир батареи. Все остальные артиллеристы были отобраны из числа военнослужащих других батарей. С подобными орудиями никто из них ранее не работал.

— И они освоили незнакомую технику за столь короткий срок?! Это немыслимо!

— Имея дело с Россией, начинайте понемногу отвыкать от употребления столь категоричных терминов…

На секунду в зале повеяло холодком… впрочем, министр иностранных дел России был остер на язык, и именно от него ожидали высказывания подобного рода.

— Фредерик Шоно, газета «Сан», — взял слово очередной газетчик. — Как вы считаете, господин министр, атака сил сопротивления на военные объекты Севастополя была спонтанной акцией или нет?

Зал замер. Этот вопрос интересовал очень многих, но вслух его высказали только сейчас…

Главный дипломат России с ответом не спешил. Снял очки. Протер, водрузил их на место и с интересом посмотрел на вопрошающего. За это время в зале стало совсем тихо. Казалось, пролети сейчас муха, и ее немедленно заметят все.

— Сил сопротивления? Простите, сопротивления чему? Город уже длительное время находится в составе Российской Федерации, и до сих пор никаких актов подобного рода там никто не наблюдал! Более того, за неделю до случившегося батарею можно было взять одним отделением пехоты вообще без единого выстрела! Это был всего лишь музейный экспонат, никакой боевой ценности не представлявший. Там даже снарядов не имелось! И чего тогда ожидали эти ваши «силы сопротивления»? Подхода «черного корабля»?