Читаем без скачивания Ересь Хоруса. Омнибус. Том 3 - Дэн Абнетт

— Авл! — закричал Падальщик.

С чудовищным металлическим рёвом, обжигающие дуги сорвались с кончиков когтей Скараманки и впились в Табулу Несметного. Техноеретичекое чудо и заключённый в нём Табула Несметный расплавились в магнитной хватке Железного Воина. Из сферы он превратился в шарик шлака, а из него — в расплавленный металл.

— Сгори, техноеретик! — проревел Авл Скараманка и швырнул жидкий металл в жреца, превратив Октала Була и его серво-автоматона в вопящее месиво, размазанное по платформе.

У Падальщика не нашлось слов, чтобы описать эту потерю. Надежда. Возможность. Утрачены.

Сняв с пояса разводной ключ, Падальщик ринулся на Железного Воина. Это было бесполезно, но пламя, бушевавшее в его сердцах и элементах, не оставило ему другого выбора. Это было всё, что он мог сделать. Падальщик снова и снова бил зубастым ключом по брешам, выбитыми болтами в бронированной ноге Скараманки.

Железный Воин повернулся и пинком отбросил Падальщика, который, кружась, перелетел обратно через всю платформу и разнёс сервиторную станцию при приземлении. Выбравшись из обломков, Странствующий Рыцарь атаковал врага вновь. Он швырнул ключ в колосса, и это, похоже, позабавило Железного Воина. Глухой металлический смех раздался из вокс-говорителей Скараманки — он отклонил оружие с траектории магнитным полем своей лапы. Выставив в сторону Падальщика когти, Железный Воин пробил дыры в настиле платформы и обрушил магнитные силы на сооружение.

Двигаясь со всей доступной ему скоростью и ловкостью, Падальщик, невзирая на повреждённую ногу, уверенными пневматическими шагами приближался к чудовищной машине. Он уклонялся. Перепрыгивал. Плечом протаранил вставшую на дыбы платформу. И вот прыгнул на Авла Скараманку, но тот поймал его одним громадным когтем.

Ухватившись за металл, Падальщик приложил ладонь гидравлической руки к поверхности когтя Железного Воина и начал высасывать энергию.

Вырванная из врага энергия растеклась по системам Падльщика. Металлические полосы зашипели внутри его плоти. Узловые колонны яростно трещали, а пустые серебристые глаза неистово пылали. Энергия продолжала идти, подкармливаемая яростной сферой расплавленного металла, являвшейся ядром реактора.

— Думается, ты переоценил себя, Падальщик, — сказал ему Железный Воин, после чего швырнул Гвардейца Ворона на изорванный настил платформы. Падальщика окутывали электрические дуги, вырывавшиеся из его перегруженной системы. Выбравшись из образовавшейся в платформе воронки, он поднялся на ноги и выставил длань в сторону чудища. Молниевая дуга ударила в Железного Воина, залив конструкцию ослепительным сиянием. Сквозь сопровождавший атаку гул он слышал агонизирующий вопль Железного Воина.

Когда сияние угасло, и сила оставила Странствующего Рыцаря, Авл Скараманка выступил вперёд. Броня его была обожжена, а из сервоприводов и пучков кабелей вырывалось пламя. Но при этом монстр полностью функционировал.

Потянувшись в сторону смятого тела боевого автоматона Декса, Железный Воин магнитными полями разорвал останки робота на куски, превратив их в вихрь из кусков брони и шасси. Махнув когтем в сторону Падальщика, обрушил град металлических обломков прямо на Странствующего Рыцаря. В одну тошнотворную секунду Падальщик почувствовал, как острые края обломков брони и расколотых элементов уничтоженного боевого автоматона разрезали его на куски.

Гвардеец Ворона тяжело рухнул на измятую платформу, броня превратилась в обломки, бионика и плоть — в истерзанное осколками месиво.

Лёжа на разрушенной платформе, Падальщик мог видеть последнего затерявшегося среди искорёженного пейзажа боевого автоматона Табулы Несметного. Вместо атаки на Скараманку Импедикус прокладывал себе дорогу назад сквозь опустошённую мельницу, стволы его пустых орудий отслеживали движения вражеских конструкций. Падальщик выкашлял кровь. Он желал, чтобы боевой автоматон выбрался отсюда. Чувствующий механизм, яростно щёлкавший в его груди, взвесил возможности. Приняв во внимание гибель Табулы Несметного, провал атаки роботов первой манипулы и Падальщика против Железного Воина, Импедикус решил отступить.

«Решил…»

Падальщик подумал о машине, как о живом творении. Это была простая конструкция, но обладавшая обжигающим самосознанием. Миссия провалилась. В холодных уравнениях жизни и потерь изуверский интеллект, работавший внутри машины, выбрал выживание в качестве своего следующего императива. Падальщик обнаружил, что эта модель соответствует поведению живого существа. Гвардеец Ворона мог это понять. Сплёвывая окровавленную жижу с губ, он тоже попытался уползти прочь. Но его разрушенная кибернетика не подчинилась. Изломанное тело Падальщика распласталось среди перекрученного металла, теперь он познал истинную слабость плоти.

Пока практически полностью обездвиженный Падальщик агонизировал, Скараманка спокойно выпрямился. Железный Воин также уловил отступление боевого автоматона Импедикуса через руины мельницы и пошагал следом на массивных ногах. Падальщик вытянулся, кончики пальцев в керамитовой перчатки скользнули по бронированной ноге колосса. Он попытался издать что-то вроде звука. Предупреждение. Протест. Однако лишь кровь исторглась из уст Падальщика.

В безмолвном машинном единении Авл Скараманка выставил вперёд свою гигантскую лапу. Но боевой автоматон не притянулся. Бронированные ноги уводили его всё дальше, он сохранял холодную самоуверенность и отслеживал опустевшими орудиями перемещение приближавшегося чудища.

Затем Импедикус замер.

На какую-то секунду Падальщик, чей когитатор был разбит, а разум агонизировал, решил, что боевой автоматон рассматривает молчаливое предложение Скараманки. Что-то не высказанное вслух промелькнуло между двумя конструкциями. Железный Воин делал жесты своими магнитными когтями, а боевой автоматон ждал, стоя на разрушенном переходе. Сетчатый настил упавшего трапа касался бурлившего внизу озера расплавленного металла, яростный жар кузницы окутывал как переход, так и Импедикуса. Конструкция рядом с машиной засветилась и ещё больше прогнулась в сторону жидкого инферно, поглотившего его братского автоматона Нулуса.

Броня, металл и элементы конструкции Импедикуса тоже засветились. Его железная кожа раскололось, искры посыпались из поползших по конечностям трещин.

Падальщик и Железный Воин наблюдали, как сияющая машина впитывает жар. На какую-то долю секунды Падальщик уверился, что робот отважился на некую форму машинного суицида, что бесконечные вероятностные исчисления изуверского интеллекта ввергли его в какую-то форму безнадёжности. Решил ли он, что шансы на выживание столь малы, а вероятность оказаться в алчущих руках врагов столь велика, что самоубийство — единственный логичный выход?

Потом Падальщик понял. Мучительный короткий хриплый смешок выплеснулся кровью с губ.

Он смотрел, как светящийся боевой автоматон топает прочь по переходу, продолжая своё отступление. Зашипев от ярости и разочарования, Авл Скараманка раскрыл лапу, чтобы опутать бросившую ему вызов машину. Он собирался уничтожить изуверский интеллект так же, как и все прочие машины с отклонениями, вторгшиеся на территорию храма-кузницы и намеревавшиеся уничтожить Марс.

И у него не вышло.

Падальщик видел тщетность усилий Скараманки, поскольку подчинённые ему магнитные силы не оказывали эффекта на машину. Импедикус раскалил свою шкуру, временно размагнитив металл, из которого был создан.

Когда свечение угасло в холодном марсианском воздухе, боевой автоматон и населявший его изуверский интеллект растворились в тенях. Табула Несметный погиб, но его наследие уцелело в коварном беглеце Импедикусе. Где-то снаружи на мрачных пустошах Красной планеты. Падальщик понял, что лучшая надежда Марса на спасение сбежала, чтобы сохранить собственное существование. Экстерминатус не был ответом — машина, являвшаяся плодом тысяч поколений техноеретических мыслей, была устойчива к воздействию хитрого мусорного кода, и порчи, которую он нёс в себе.

Он был среди первых. Будет ли он последним?

Он не был одинок в этом открытии. Закрыв лапу, Авл Скараманка, в глазных тиглях которого сквозило разочарование и жажда мщения, развернул своё тело.

Падальщик чувствовал, что Железный Воин наблюдает за ним, впитывая каждую секунду страданий Гвардейца Ворона. Чудовищная машина больше не смеялась, ей не требовалось ничего делать, чтобы оборвать жизнь бывшего товарища. Расплавленный металл вокруг них шипел и шлёпал, гулкая пустота вернулась в мельницу. Когда системы и плоть Падальщика всё же подвели его, он дёрнулся и замер.

Ощущения были похожи на Фаринатус. Словно сначала он прошёл крещение мясорубкой в логове ксеносов брег-ши, а потом его нашинковали ещё раз на столе внедрения кибернетики для дальнейшей службы. Службы, подошедшей к концу.