Читаем без скачивания Сотник - Юрий Корчевский

А через неделю князь и в самом деле назначил Алексея сотником.

Многие дружинники были удивлены таким выбором Александра – в дружине было много воинов постарше Алексея, поопытнее его. Даже обида у некоторых десятников возникла – а чем этот выскочка лучше их?

Глава 6. Ледовое побоище

После случайной встречи в трактире отношения сотников потеплели. Периодически, в свободное от службы время, они сиживали вдвоем за трапезой, обсуждали городские новости, сведения о действиях ордена, полученные от лазутчиков и купцов. Алексею было легче – он знал, что князь и Псков возьмет, и рыцарей на льду Чудского озера разгромит. Онуфрий же временами был в сомнении, поскольку орден силой воинской превосходил дружину Александра, на помощь же ополчения всерьез рассчитывать не стоило. Конечно, они тоже будут участвовать в битве и нанесут урон ливонцам, но главная ударная сила – это дружина.

Князь все рассчитал верно – зарядили дожди, дороги развезло.

Дождило долго, до середины ноября. Потом ударили первые морозы, превратив грязь в монолит, и лишь затем землю укрыло тонким слоем снега.

С приближением крещенских морозов князь стал получать сведения, что рыцари с военными слугами и кнехтами собираются в Юрьеве. Скрывал князь от своих союзников, а от бояр тем более, что есть у него в ордене свой человек. Простолюдин, не рыцарь, однако оруженосец Дитриха фон Гронингена. Власть денег еще никто не отменял, и оруженосец именем Вальтер не устоял перед блеском серебра.

Связь осуществлялась через купца, была нерегулярной, но князь знал о стратегических планах ордена. А главное, что ему сообщил Вальтер, – что до весны наступления ливонцев не будет, недостаточно сил и припасов. Взятием Копорья Александр выбил военный козырь из рук магистра ордена, и Герман фон Балк был уязвлен. Он жаждал поквитаться и был очень зол.

При встрече в трактире Онуфрий недоумевал, почему князь медлит с выступлением, а главное – рыцари ордена как будто проглотили обиду и затаились. Неужели так князя боятся? Не верилось. Но Алексей призывал набраться терпения:

– События скоро развернутся, – отхлебнул он из кружки.

– Ты так говоришь, как будто наперед знаешь. Ты сотник, и я сотник, почему ты знаешь больше? Видишь дальше?

– Просто я выше тебя почти на голову, – пошутил Алексей. А как еще он мог ответить? Сказать, что он из другого времени и даже точно знает дату смерти отца Александра, Великого князя Ярослава, отравленного Батыем в Каракоруме 30 сентября 1246 года? Или ведает важные вехи в судьбе самого Александра, который выиграет битву на Чудском озере, тоже поедет в Каракорум и вернется в 1249 году с ярлыком на Киевское княжение и всю русскую землю? Потом он устранится, будет делить власть с младшим братом Андреем, приведет на владимирские земли войско Неврюя, и Андрей, спасая свою жизнь, вынужден будет бежать в Швецию. Да и дату смерти самого князя Алексей тоже знал – 14 ноября 1263 года. Александр умер в Городце, приняв перед этим схиму, как и все владетели земли русской.

Не зря говорят, что многие знания – многие печали. Вот только о своей судьбе Алексей сказать ничего не мог. Странно получалось: о пути Руси и России, князя, многих земель он знал, а о своей даже на день вперед – нет.

В первых числах марта, когда еще стояли сильные морозы, к князю примчался гонец с известием, что к городу подходит владимирская рать. Через день в Новгород въехал князь Андрей Ярославич, а за ним – часть дружины владимирской. Силы новгородские сразу значительно увеличились, да не ополчением, а гридями опытными.

Андрей письмо Великого князя Ярослава привез с просьбой действовать разумно и надолго дружину с Андреем не задерживать.

Александр и сам торопился – ливонцы вот-вот готовились выступить. Вот где пригодились трофейные запасы провизии. Войско велико, люди и лошади есть каждый день хотят…

Князь дал войску Андрея на отдых два дня – все-таки переход из владимирских земель долог и труден.

На совещании между собой братья решили начать поход с освобождения Пскова и псковских земель. Если двинуться на Дерптское епископство, где собирались рыцари, то можно получить удар в спину от ливонцев, засевших в Пскове. Александр не надеялся, скорее – не верил вовсе псковским боярам, они вполне могли собрать ополчение и примкнуть к ливонцам.

Сложные отношения были у Александра с боярами – что псковскими, что новгородскими, недальновидны и неразумны поступки их.

Дружинники владимирские отогрелись в теплой воинской избе, поели горяченького, отоспались. В воинской избе и на конюшнях стало тесно, в денниках по две лошади стояло.

Наконец утром выступили. Народ на улицах на длинную колонну дружинников смотрел с восхищением – так много русских воинов он еще не видел.

Одеты воины были тепло: на головах шапки, под кафтанами – поддоспешники войлочные, на руках – рукавицы меховые, на ногах – носки вязаные. В валенках воевать невозможно, да и не влезут они в стремя, потому дружинники были в сапогах. На голенищах сапог у многих муфты меховые, отчего сапоги выглядели как унты. На лошадях попоны суконные, на княжеских – красного цвета.

Оба брата ехали впереди войска, бок о бок – тогда еще любовь братская между ними была. Перед войском головной дозор скакал – по случаю зимы боковых дозоров не высылали.

Ни один постоялый двор не мог вместить войско. На ночь дружинники останавливались в чистом поле, расседлывали коней и вешали на конские морды торбы с овсом. Для себя варили неизменный кулеш, грелись у костров, тут же и спали, подстелив кошму и укрывшись шерстяными плащами – дружинникам к тяготам военной службы не привыкать.

Наконец добрались до псковских земель. Тут уже князья осторожничать стали, военные дозоры во все стороны разослали. Коли встретится враг числом малым – разбить, дабы ливонцам в Псков сообщить не успели. запрется враг в городе – штурмовать долго придется.

Князь в Пскове своих людей имел, ходоки к нему в Новгород часто приходили – они помочь изнутри должны. Как бояре в свое время город сдали, открыв ворота, так и сейчас перед войском Александра и Андрея распахнуть створки ворот должны.

Город не ждал нападения. К воротам его тянулись крестьянские сани с тушами свиней и коров, сеном, овощами и молоком.

Князь сообразил быстро и тут же отдал приказ передовой сотне, возглавляемой Домашем Твердиславичем, человеком владимирским, скакать во весь опор и попытаться захватить ворота.

Сотня помчалась к городу. Их заметили городские стрелки и попытались закрыть ворота, однако им помешали крестьянские возы. Сидящие на них крестьяне тоже заметили войско, но не знали – кто, и устремились внутрь. Сани столкнулись, сцепились, возникла давка, ругань.

А сотня уже рядом. Стражники в испуге побросали оружие и разбежались.

Дружинники, действуя плетками, разогнали селян, растащили сани, порубив постромки, и ворвались в город.

Немецкий гарнизон попытался организовать отпор – слишком неожиданно все произошло. Часть кнехтов и рыцарей трапезничали в местных трактирах и о вторжении узнали, когда мимо них по улицам города с залихватским посвистом пронеслись новгородские гриди, другие ночевали в теплых воинских избах.

Все же ливонцы организовали оборону. Однако псковичи взялись за вилы, дубины, ножи и убивали ливонцев везде, где только видели.

Бой был жестоким и скоротечным. Были убиты несколько рыцарей и множество кнехтов из ливов и эстов. Шестерых рыцарей взяли в плен и казнили на радость псковитян.

Город быстро перешел в руки новгородцев. Боярин Твердило Иванович, сын городского посадника, открывший ливонцам ворота при осаде города, в страхе бежал, убоявшись гнева народного и расправы.

Однако несколько кнехтов успели верхом покинуть город через другие ворота. Они гнали лошадей к Чудскому озеру, пересекли озеро у древней переправы у села Мосты, а дальше их путь уже лежал по тевтонской земле – через Узмень, Хаммост и в Дерпт.

Для епископов и магистра ордена новость о взятии Пскова князем Александром стала неприятной неожиданностью. Они полагали, что он укрепляет Новгород, готовясь к обороне, да, похоже, просчитались, хотя информаторы молчали. Доносчиков было много: деньги любили все, но предавали немногие, такие как псковский Твердила, открывший ворота.

Убегавших кнехтов видели и донесли князю, но он только махнул рукой. Рано или поздно ливонцы все равно узнали бы о походе Александра, тем более что он не собирался отсиживаться на псковских или новгородских землях. Пока его войско было значительно усилено владимирской ратью, Александр решил пройтись огнем и мечом по землям ордена, показать свою силу – не все рыцарям бесчинствовать.

Совет военачальников, на котором присутствовали Андрей Ярославич, воевода новгородский Домаш Твердиславич и Кербет, воевода владимирский, с решением Александра согласился.