Читаем без скачивания Когда прольется кровь - Томаш Колодзейчак

- Что тогда делают с тобой?

- Куда-то увозят, не знаю, голова у меня в мешке. Кругом лес, дом строго охраняется...

Удар. Дверь затрещала, но выдержала напор. Следующий удар разнесет ее в щепы. Нет! Выдержала ради него, Дорона, словно хотела дать ему еще немного времени. Он повернулся к двойнику бана, когда заметил, как через перила балкона перелезает один из стражей.

Дорон подскочил к окну, столкнул солдата, тот с криком рухнул на брусчатку. И тут дверь не выдержала. Солдаты ввалились в комнату. В руках у них были палки и веревка. Они собирались не убивать его, а поймать. Надо было бежать. Но внизу тоже ждали солдаты. И растягивали сеть.

Раздумывать было некогда. Он сунул кароггу в ножны за спиной. Поднялся на узкие, высотой в сажень перила балкона. Покачнулся, но сумел удержать равновесие.

- Стоять! Иначе прыгну! - крикнул он приближающимся солдатам. Секундная передышка. Достаточная, чтобы подпрыгнуть, ухватиться руками за деревянный гонт крыши. Он тут же подтянулся и встал на скользкую крутую поверхность.

Около головы просвистела стрела. Ее, видимо, выпустил какой-то парень, снизу тут же донеслись яростные крики и ругань. Он все еще был неприкасаемым.

На четвереньках вскарабкался на конек крыши. От стены дома до края вала было, вероятно, саженей шесть. Он прыгнул.

Долетел до зубцов стены. Тут же встал, стаскивая со спины кароггу. Но охранников было слишком много. Он колебался всего несколько мгновений - по одну сторону вала дома и площадь, по другую обрыв и река. Вода.

Он снял кошель, сбросил шлем, снимать кафтан уже было некогда. Еще успел увидеть, как преследователи растягивают сеть, и прыгнул.

Воздух свистел в ушах, весь мир вертелся, какая-то удивительная легкость овладела телом. Он летел, крутясь в пустом пространстве без спасительной опоры Земли Родительницы, без поддержки ее жизненной силы, пронизывающей тело. За краткие мгновения полета он почувствовал могущество Воздуха - чуждое, быть может, враждебное, но иное, непонятное... Силу огромную, хоть и спящую...

А потом - удар и холод воды. И снова это удивительное ошеломление, хотя теперь-то он полностью его понимал, потому что не раз купался в озерах и реках. В краткой вспышке яркости понял, что чуждость воды - ощущение того же рода, что и чуждость воздуха, хоть у этих стихий нет ничего общего.

Но так продолжалось какое-то время. Он с большим трудом выбрался на поверхность. Доплыл до берега, когда от Горчема двинулись первые, нагруженные солдатами лодки. Но здесь уже начиналась пуща, через которую Дорон мог дойти до своего укрытия. В лесу ни один солдат не сможет схватить Листа, Брата Деревьев.

Огонь весело потрескивал, они сидели хмурые и задумчивые. Магвер впервые видел Листа взволнованным. Дорон то и дело вскакивал, не в силах найти себе места. И поминутно отхлебывал водку из бурдюка, который держал в руке.

Не получилось! Проклятый бан, проклятая ночь, проклятая река! Он все обдумал, все взвесил - должен был исполнить пророчество, не изменив ни слова. Но - не получилось!

Но это же не его вина. Бан выехал. Покинул крепость без телохранителей, все они остались в Горчеме. Кто же охранял правителя? Почему его отъезд прошел в такой тайне? Неужто Пенге Афра так сильно опасался мести Дорона, что предпочел бежать? А может, бан задумал что-то, может, у смерти Листа и этого отъезда есть нечто общее? Если убийцы входят в группу тайной стражи владыки, то где Пенге Афра держит их ежедневно, кто их обучает, откуда берут людей для этого подразделения?

Вопросы, все время новые вопросы. Он так хорошо сумел все объяснить Магверу, развеять его сомнения. Почему сейчас он так же легко не находит ответа, он, чей разум все схватывал на лету?

Он был утомлен, удивлен и зол.

Но знал, что все равно доберется до Пенге Афры. Ведь он придумал и другой способ, кроме падения в пропасть. Теперь пригодится Магвер.

Юноша тоже не мог уснуть. Лежал неподвижно, глядя на ворочающегося с боку на бок Листа. С любопытством выслушал рассказ о происшедшем в Горчеме, но не приключения Дорона так возбудили его. Гораздо большим потрясением оказалось известие, что Пенге Афра, тайно покидая Дабору, оставляет в замке двойника. Сначала Магвер не мог понять, что так сильно занимает его в этом факте.

Потом, когда вместе с Листом он хлебнул немного водки, в голове возникло какое-то беспокоящее предчувствие. Но он не мог до конца понять, в чем тут дело, так же как порой человек не может вспомнить какое-то нужное слово - название или имя, - хотя уверен, что знает его, просто оно затерялось где-то в памяти.

Магвер продолжал пить водку вместе с Листом. И хоть движения его стали неуверенными, хоть в прикрытых глазах мир, казалось, кружится в дьявольском танце, мысли его обострялись. Водка словно срывала с его памяти очередные покровы, облегчая доступ к сути засевшей в мозгу тайны. Он чувствовал это с каждым глотком так же явно, как и тепло, разливающееся по желудку. Наконец самогон кончился, и Магвер оказался на грани сна и яви, не пьяный, не трезвый, полный незнания, но близкий к пониманию.

А когда закрыл глаза, ощутил легкое головокружение. Тогда он поднял веки и предчувствия исчезли. Снова пришлось собирать их, нанизывать, словно стеклянные бусинки на травинку. Наконец он уснул. Ему снился вельможа в лектике. Теперь Магвер уже знал, кого напомнил ему тот случайно встреченный на улице человек. Это был Острый.

13. КАЗНЬ

Человеческие головы, казалось, образовали ковер, покрывающий всю площадь. Мужчины, женщины, сидевшие на плечах у взрослых дети. По боковым улочкам непрерывно вливались новые зрители, уплотняя уже стоявших на площади.

С утра небо затянули тучи, но ветер разогнал их, прорезав в сером покрывале щели с рваными краями. Сквозь них пробивались к Родительнице солнечные лучи, яркими снопами соединяя Землю и Небо.

Крыши окружающих площадь домов заполнили люди, десятки голов выглядывали из окон, ребятишки усеяли все ближайшие деревья. В середине площади, словно остров на водном просторе, возвышался квадратный помост из толстых бревен, к которому вела длинная лестница, на ступенях которой стояли две перекрещивающиеся балки.

Четыре ряда солдат окружали эшафот, их строй протянулся вдоль ведущего к краю плаца проходу, разделяющему толпу на две части. По этому проходу пройдут осужденные.

На помосте уже ожидали палачи. Высокие, плечистые, каждый с выдавленным левым глазом и остро заточенными зубами. Они разожгли на середине помоста небольшой костерок и то и дело подбрасывали туда какие-то порошки. Дым узкой, но удивительно спокойной при такой ветреной погоде струйкой уходил вверх, то и дело меняя цвет - черный, зеленый, красный, белый, снова черный.