Читаем без скачивания Повседневная жизнь паломников в Мекке - Зегидур Слиман

Фильтруют паломников серьезно, с умеренной любезностью. Грузовики с товарами тщательно и терпеливо обыскиваются. Ни один клаксон не взрывается гудками нетерпения. Обращенный в ислам француз приближается, чтобы лучше рассмотреть панораму. В руке у него карманное издание «Подаренного слова» Луи Массиньона. Многие ли знают о том, что они сейчас не просто стоят в облаке мельчайшей пыли, но находятся на одном из самых высоких мест, связанных с деятельностью пророка? Худайбийя, ничем не примечательное место, где ничто, кроме, пожалуй, географического положения, не предназначено для жизни людей. Но это театр, на сцене которого разыгралась драма, имевшая важнейшее значение для истории ислама. Мухаммед едва не потерял здесь свою власть, но в конечном счете выстоял, окруженный поистине имперским ореолом.

На исходе шестого года после бегства в Медину (точнее, весной 628 года) посланник собрал своих последователей, объявив им, что небесный голос приказал совершить хадж в Мекку, в то время находившуюся под властью курайшитов. Мухаммед заверил собравшихся в своем намерении отправиться туда как можно скорее и выполнить умру. Приглашая к хаджу верующих, он уточнил, что это будет мирное паломничество, но в сопровождении бедуинов, лагеря которых расположены вокруг оазиса. Разношерстный кортеж двинулся в путь с большим энтузиазмом. Согласно различным источникам, там было 700, 1400 или 1600 мужчин, 4 женщины, скудное вооружение и многочисленные жертвенные животные. Мухаммеда сопровождали его мудрые советники: Абу Бакр, Омар, Осман и Али.[49]

Жители Мекки отправили навстречу каравану сотню всадников, чтобы узнать, не враги ли это приближаются. Пророк, предупрежденный о надвигающейся опасности, скрылся от врагов по настоянию Абу Бакра и нашел убежище в овраге, в тени дерева в Худайбийе. Начались переговоры между курайшитами — их глава, Абу Суфьян, противник Мухаммеда и предок династии Омейядов, в то время отсутствовал — и мусульманами. Обе стороны не слишком церемонились в выражениях.

«Что ты делаешь здесь с этой сволочью, — спросил посол курайшитов у пророка. — Они тебя оставят при первой же возможности».

Абу Бакр возмутился:

— Соси клитор твоей богини Аллат!! Это мы-то его оставим?!

Переговоры не увенчались успехом. Свита пророка торжественно клялась защищать его до последней капли крови. Эта «присяга под деревом» получила такую известность, что Омар, став халифом, уничтожил этот эвкалипт, чтобы он не превратился в объект культа.

Пакистанцев попросили выйти из машины и открыть грузовой отсек. Яблоки, книги, пустые канистры. Пакистанцы беспокойно жестикулируют, что-то горячо доказывают. Затем прощаются за руку с пограничниками и продолжают путь.

Курайшиты не горели желанием открыть Мухаммеду доступ к святым местам. Омар заявил, что прекращает разговор с язычниками. Мухаммед оставался хладнокровен. Он позвал Али, чтобы письменно составить условия договора между мединским «братством» и олигархами Мекки, который он хотел предложить своим противникам. «Во имя Аллаха милостивого, милосердного», — диктовал он. «Я не признаю такой формулы, — сухо ответил делегат от курайшитов, — напиши лучше «во имя твое, Аллах»». Мухаммед согласился и продолжил как ни в чем не бывало: «Вот договор, заключенный Мухаммедом, посланником Аллаха…» «Если бы я признал тебя посланником Аллаха, — запротестовал его визави, — я бы тебя не победил. Напиши свое имя и имя своего отца!» Мухаммед вновь повиновался. И он согласился с условием, предписывавшем ему отослать обратно всякого курайшита, принявшего ислам и присоединившегося к нему в Медине!

Этот договор, унизительный для пророка, предусматривал перемирие сроком на два года. Подразумевалось, что в любом случае в этом году мусульмане в Мекку не смогут войти. За это в следующем году курайшиты оставят город на три дня, чтобы верующие могли совершить поклонение. Пророк промолчал, но его сторонники принялись шумно выражать свое негодование. Но что поделать — враги были гораздо сильнее молодой общины, которой многие пренебрегали, хотя и обращались с ее главой так, как обращались бы с могущественным владыкой. За прогулку по пустыне и остановку в Худайбийе в конечном счете пришлось дорого заплатить.

Но статус миката, отделившего пустыню мирского от священной земли, Худайбийе достался не за то, что она оказалась местом раздора между язычниками и мусульманами. Откуда тогда эти посты, это строгое соблюдение всех предписаний ислама? С таким же успехом можно размышлять о том, какого пола ангелы и где находится Атлантида. Впрочем, ислам рассказывает о сверхъестественных существах не меньше, чем о людях. Говорят, что, когда Ибрахим поместил камень в один из углов Каабы, он зажег там пламя, осветившее определенное пространство. Демоны, окружавшие старца и наблюдавшие за тем, что он делает, ринулись из всех углов к пылающему огню. Они должны были остановиться на границе освещенной зоны. Тогда в тех местах, откуда были выпровожены демоны, Ибрахим воздвиг каменные колонны, с которых неустанно наблюдают ангелы. Вокруг этих первых колонн появились небольшие пограничные пункты — мавакит.

«Худайбийя приветствует вас», — кричит молодой солдат, робкий и подтянутый. Водитель показывает пакет с паспортами. «Все на хадж?» — спрашивает солдат. «Все», — отвечает суданец, который, кажется, знаком с военным. Автобус ныряет под мост. Он пересекает Рубикон, переходит это «Красное море» и, наконец, въезжает в доступную с этой минуты Святую землю под гром аплодисментов. «Я пред Тобой… я пред Тобой!..»

Придорожный указатель сообщает, что до Мекки осталось 23 километра.

Два паломника-алжирца поворачиваются к трем французам с поздравлениями: «Добро пожаловать в обитель ислама, братья!» Новообращенные мусульмане отвечают им на литературном арабском языке, лаконичном, благозвучном, пересыпанном литургическими формулами. Двое магрибинцев не шелохнулись: для них язык Корана совершенно непонятен, все равно как иврит. Может, они вспомнили алжирскую пословицу: «Мы их научили молиться, а они быстрее нас пришли в мечеть», которая свидетельствует о некотором раздражении, которое вызывают неофиты? Но вид у них тем не менее смиренный. И они долго обнимаются со своими «братьями».

Абсолютное изгнание немусульман за пределы Мекки вызывает споры, затрагивающие даже историю ислама. Скорее всего, этот запрет восходит к османскому периоду. Действительно, Коран недвусмысленно запрещает доступ к Каабе и совершение религиозных обрядов в ее окрестностях одним только язычникам. «Многобожники — нечистота. Пусть же они не приближаются к мечети священной после этого года» (Коран, 9:28). Речь идет о первом хадже мусульман под предводительством Абу Бакра (631 год), когда к правоверным примешались «неверные», пришедшие из всех уголков Аравии. Мухаммед в то время оставался в Медине, где голос указал ему на то, что необходимо удалить неверных из Каабы. Тем не менее халиф Омар регулярно выслушивал жалобы евреев и христиан, требующих немедленно восстановить справедливость, даже внутри ограды Каабы, после завершения пятничной молитвы. В истории также описывается случай, когда врач-христианин занимался своим делом у подножия одного из минаретов священной мечети. Он ревниво придерживался своей веры, однако воспитал сына Дауда в лоне ислама, что и послужило причиной для возникновения арабской поговорки: «Безбожник, почище Даудова отца». Кроме того, о немусульманском населении, состоявшем из жен правоверных, рабов и торговцев, в хрониках святого города говорится совершенно спокойно, не упоминается уже об иностранных инженерах, архитекторах и т. п., временно оказавшихся в городе по делам, связанным с работой. Да в наши дни бизнесмены с Запада или из Азии приезжают сюда с деловыми визитами.