Читаем без скачивания Последний наказ - Павел Комарницкий

— А ежели уйти серегерским путём на Новагород? — спросил вдруг деревенский купчик. Ратибор внутренне усмехнулся. Дураку ясно, так и надо бы сделать. Да только вот княгиня свалилась в горячке. Возможно, сказалась баня. А вернее всего, кончились силы. Да, так оно скорей всего и есть. И так приходится удивляться невероятной выдержке молодой женщины.

— Нет, Боброк, не смочь тебе уйти. Ежели налегке, о-двуконь — тогда ещё да, и то ежели кони добрые. А со скарбом… Нагонят в пути, посекут зазря и тебя, и домочадцев твоих.

Витязь кривил душой. Можно уйти и на санях, если поторопиться. Только не выдержать княгине долгий путь. И здесь, у торной дороги задерживаться никак невозможно. Один переход, только один может позволить себе Ратибор.

Мужик тяжко думал, морща лоб. Всё понятно. Много ли увезёшь в седле? А на розвальнях, да не на одних… А голые стены — потеря не такая уж большая, даже если пожгут. Давай, мужик, давай. На твою жадность теперь вся надежда…

— Есть такое место — поднял голову хозяин — Схорониться можно до скончания времён.

— Далеко ли?

— Недалече. Завтра утром выехать, к вечеру будем тамо.

Теперь задумался Ратибор. Он смотрел на осунувшееся, горячечное лицо с запёкшимися губами. Сутки в теплой постели сейчас для княгини…

— Сейчас, Боброк. Ежели хочешь жить — сейчас выезжать надобно. Уж ты мне поверь.

Хватит с Ратибора одного раза, когда он пошёл наперекор осторожности, послушал покойного проводника Олексу, согласившись идти днём.

…

— А-а… Не надо… упыри проклятые… Владушко мой… Ратиборушка, тяни…

Витязь тяжко вздохнул, поднося ковшик к запёкшимся губам молодой женщины. Она поймала его, не видя, глотала тяжко, часто облизываясь.

Ратибор посмотрел в маленькое оконце, затянутое бычьим пузырём. На затерянной в дремучей непролазной чащобе заимке скопилось немало народу. Семья Боброка оказалась немалой — сам хозяин, жена, крепкая жилистая баба, да пятеро ребятишек. К этому прибавить ещё двоюродного брата хозяина, заросшего до глаз чёрной бородой угрюмого звероватого мужика, бобылём сидящего на лесной заимке. Могучая печь, сложенная из дикого серого камня, разделяла избу на две половины. Со стороны устья печи гремела ухватом хозяйка. Там расположилось семейство Боброка, вместе с кузеном. Малую половину заняли Ратибор и княгиня. Дым, остававшийся после топки печи, медленно уползал в дыру под стрехой грубой тесовой крыши.

Витязь не отходил от мечущейся в бреду ни на шаг. Буквально ни на шаг — выйдет за угол справить нужду, и назад. Вроде бы всё нормально, и за приют Ратибор отвесил серебра недрогнувшей рукой — нехай им, с хозяевами лучше жить в мире. Вот только не нравился Ратибору угрюмый «братец», зыркающий исподлобья. Ратибор кое-что понимал в людях, поэтому не стесняясь брал пищу только прямо из хозяйского котла, а воду из стоявшей в сенях обледенелой кадушки, откуда брали все. За санями хозяева привели двух коров, и Ратибор брал для княгини парное молоко из подойника, сам поил тёплым молоком больную — молодая княгиня не выныривала из горячечного бреда. Хозяйка было сунулась предложить свои услуги по женской части — негоже, мол, витязю подставлять посудину женщине — но Ратибор только коротко глянул, и она замолкла. Спать витязь ложился поперёк прохода, имея под рукой меч. На обиженное сопение Боброка витязь ответил вежливо, но без улыбки — так привык на службе, бережёного Бог бережёт.

Боброк был прав — в здешней чащобе можно отсиживаться долго, до конца времён. Витязь понимал в воинском деле и был уверен — как только поплывут сугробы, татарские орды повернут назад. Не дурак хан Батый, чтобы потопить своё войско в половодье. Отожрутся, отоспятся на степном приволье, и на следующую зиму опять попрут несметной силой на Русь.

— Где мы, Вышатич? — вывел его из задумчивости слабый голос. Витязь помимо воли расплылся в радостной улыбке, так что треснули отвыкшие, задубелые губы. Не камень — гора свалилась с души. Очнулась-таки от горячки.

— Всё хорошо, госпожа моя. Мы в надёжном месте.

Больная слабо улыбнулась.

— Где оно, то надёжное место?

Тоже верно. Где теперь на Руси надёжное место?

Ратибор проснулся сразу, мгновенно вынырнув из омута сна. Сторожкое чувство опасности никогда его ещё не подводило. Медленно, бесшумно вытянул меч, откинул доху, которой укрывался. В кромешной тьме слышалось громкое сопение, зыбко качались тени. Ближняя тень наплывала, призрачно блеснула сталь. Реакция тела была мгновенной. Витязь рывком откатился в сторону и вскочил, без замаха сунув в тень мечом. Утробный рёв, грохот падающего тела и отчаянный вопль хозяйки — всё слилось в один звук. Витязь прыгнул вперёд и косо, наотмашь полоснул по второй тени. Снова вопль и падение тела. Ратибор шагнул вбок, к едва угадывавшемуся во мраке зеву печи, нашарил горшок с томящимися углями и швырнул его на пол. Горшок раскололся с грохотом, багровая россыпь углей брызнула в разные стороны, вспыхнула расстеленная для спанья солома.

— А-а-а!!! — визжала хозяйка. Витязь сунул в огонь лучину, затоптал горящую солому и угли. Огляделся.

На полу валялся зверовидный «братец», рядом с ним — тяжёлая охотничья рогатина. А в углу корчился в агонии Боброк, судорожно сжимая длинный топор. Понятно… Убийство и ограбление, только и всего. Или не только?

— А-и-и!!! — заходилась хозяйка. Разноголосо заревели проснувшиеся дети.

— Цыть! — рявкнул Ратибор — Конец татьбе один, поняла?

…

Серко и Игреня, уже осёдланные, фыркали, перебирая ногами — застоялись, бедняги. Ратибор хмуро, сосредоточенно поправлял сбрую хозяйской лошади, запряжённой в сани. Хозяйка, не смея даже просить, тихонько выла.

На душе у витязя было очень гадко. Конечно, убийство спящего гостя, тем более больной женщины — поступок настолько тяжкий, что тати ещё легко отделались. Попади они в руки княжьего суда, конец их был бы много страшнее. Но перед глазами у Ратибора стояли глаза пятерых ребятишек.

— Вышатич, не надо — княгиня встала рядом, зябко запахиваясь в меховой плащ — Ребятишек пожалей…

— У татар тоже, поди, детишки имеются — что нам с того?! — не выдержал витязь. Задело за больное.

— Верни им животину, Вышатич — негромко, но твёрдо попросила молодая женщина.

Ратибор внимательно посмотрел на неё. Не отлежалась толком, ветром шатает…