Читаем без скачивания Кельты-язычники. Быт, религия, культура - Энн Росс

Таким образом, наши данные показывают, что кельты были далеки от того, чтобы почитать своих богов только в рощах и других местах на природе: на самом деле у них существовали самые разнообразные постройки, в которых они исполняли свои обряды. Нельзя сомневаться, что будущие археологические изыскания на континенте и на Британских островах позволят выявить еще многие из них. Есть также ряд свидетельств о деревянных храмах внутри этих участков, огороженных земляными валами.

По-кельтски святилище называлось nemeton; нет никаких причин предполагать, что этим словом не назывались и подобные ограды, хотя оно могло относиться и к вырубкам в рощах, которые также служили священными местами. В древнеирландском языке это слово звучит как «nemed»; есть и слово «fidnemed» – «священная роща». Названия мест свидетельствуют о том, что слово широко использовалось в кельтском мире. Так, в VI веке н. э. Фортунат упоминает о месте под названием Вернемет(он) – «Великое святилище»; было место с таким названием и в Британии, где-то между Линкольном и Лестером. Город Нантерр первоначально назывался Неметодуром, а в Испании встречается место под названием Неметобрига. Известен Друнеметон – «Дубовое святилище», который был и святилищем, и местом собраний галатов, а также многие другие. В Британии есть свидетельства о месте, именовавшемся Медионеметон («Центральное святилище») где-то в Шотландии[65], а в Бакстоне в Дербишире был священный источник под названием «Аквы Арнеметии», то есть «воды богини Арнеметии», хозяйки источника и священной рощи.

Таким образом, кельты не только почитали свои божества и исполняли искупительные обряды на священных прогалинах в запретных рощах. Они сооружали различные земляные ограды, в которых либо находились деревянные храмы, либо какое-то ключевое место для жертвоприношений и умилостивления богов, такое как огромный ритуальный столб или колонна, шахта или яма для того, чтобы бросать туда останки жертв – как животных, так и людей, и хранилище для вотивных приношений другого рода. Несомненно, в большинстве случаев должна была быть и грубая хижина – плетеная или сделанная из дерева, – которой мог пользоваться жрец, чтобы хранить там знаки своего жреческого достоинства и ритуальные предметы.

Друиды

В таких местах кельты почитали своих богов. Теперь мы должны попытаться узнать, кто был посредником между богами и верующими. По крайней мере, некоторых кельтских жрецов называли друидами, и мы уже говорили о них в связи с их местом в обществе и их ролью как хранителей древней традиции. Теперь мы должны рассмотреть их в свете религии, как жрецов. Большинство читателей знакомы со словом «друид» и представляют себе романтических кельтских жрецов, которые исполняли свои священные обряды, столь красочно описанные Плинием: «Они зовут омелу именем, которое означает «всеисцеляющая». Приготовив жертвоприношение и пир под деревьями, они приводят туда двух белых быков, чьи рога затем связывают в первый раз. Жрец, одетый в белое платье, восходит на дерево и обрезает омелу золотым серпом, и другие ловят ее в белый плащ. Затем они убивают жертв, моля о том, чтобы бог принял этот умилостивительный дар от тех, кому он даровал его. Они полагают, что омела, принятая в питье, дает плодовитость бесплодным животным и что это противоядие от всех ядов. Таковы религиозные чувства, которые многие народы испытывают по совершенным пустякам».

Можно задаться вопросом, не говорят ли загадочные шарики на рогах быков в кельтской религиозной иконографии о том, что рога связывали в ходе приготовления к жертвоприношению, показывая, что эти животные принадлежат богам или являются самим богом в виде животного. Интересно также заметить, что слово, обозначающее омелу в современном ирландском и шотландском гэльском языке, – «uil-oc» буквально обозначает «всеисцеляющая»[66]. Рассказ Плиния об этом ритуале, сопровождавшем принесение в жертву быков, оказал огромное влияние на последующее отношение к вопросу о кельтском жречестве: отсутствовало осознание того, насколько ограниченны наши реальные сведения о друидах, и в очень большой степени фантазия начинала расцвечивать факты.

На самом деле, за исключением некоторых весьма скудных упоминаний такого сословия языческих жрецов у античных авторов и весьма туманных упоминаний в местной традиции, о друидах нам известно очень мало. Мы не знаем, были ли они обычны для всего кельтского мира, единственные ли они высокопоставленные жрецы и в какой период времени действовали. Все, что мы знаем, – это то, что в определенный период истории у некоторых кельтских народов были могущественные жрецы, которые назывались именно так; они помогали защищаться от сил Иного Мира, зачастую враждебных, и при помощи только им известных ритуалов направляли эти силы во благо человечества в целом и данного племени в частности. Наиболее глубокий анализ природы друидизма содержится в книге С. Пиггота «Друиды».

То, что в наше время друидам уделяют столько внимания, целиком и полностью обусловлено деятельностью писателей-антикваров, начиная с XVI века. Весь «культ» друидов был связан с концепцией «благородного дикаря», и на очень скудной фактической основе была построена целая фантастическая теория, которая привела к возникновению современного «друидического культа», который практикуется в Стонхендже. Нет ни малейших свидетельств о том, что языческие жрецы древних кельтских племен были хоть как-то связаны с этим памятником неолита и бронзового века (хотя, возможно, какое-то отношение к нему имели их предшественники). Современные мероприятия, такие как Айстеддфод – ежегодный праздник музыки и валлийской культуры в Уэльсе – и другие подобные праздники по всему еще остающемуся кельтским миру, способствовали закреплению образа идеализированного друида, однако образ этот по сути своей фальшивый, основанный не столько на сохранившихся, сколько на восстановленных традициях.

Влияние антиквариев-философов было настолько велико, что нет практически ни одного хенджа эпохи неолита или бронзового века, которому не приписывали бы «друидического» происхождения или связи с друидами. По всем Британским островам, и прежде всего в кельтских областях, мы находим круги друидов, троны, курганы, камни друидов. Доктор Джонсон весьма проницательно заметил по поводу первого такого увиденного им памятника: «Примерно через три мили за Инвернессом мы увидели прямо у дороги весьма полный образец того, что именуется храмом друидов. Это был двойной круг, один из очень больших, другой из более мелких камней. Доктор Джонсон справедливо заметил, что «ехать смотреть очередной друидический храм – это значит только увидеть, что тут и нет ничего, поскольку в нем нет ни искусства, ни мощи, и увидеть один вполне достаточно».

Сами кельты в дохристианское время не оставили никаких свидетельств о своем жречестве. Единственные упоминания о друидах в Ирландии, таким образом, относятся ко временам уже после язычества. Неясно, точно ли в них изображен характер друида, или то, что говорят о друидах, лишь результат негативного отношения к ним со стороны враждебного им нового священства. В некоторых случаях друиды, о которых упоминается постоянно, выглядят как люди достойные и могущественные; порой им даже отдается предпочтение перед самим королем. Так, в «Похищении быка из Куальнге» друид Катбад назван отцом самого короля – Конхобара, сына Несс. Там говорится, что у Катбада была группа учеников, которых он наставлял в друидической науке. Согласно ирландской традиции, он изображен в роли учителя, который обучает молодежь религиозным традициям племени и предзнаменованиям, посредством которых можно обратить эти традиции себе на пользу. Это согласуется с картиной кельтских жрецов, нарисованной Цезарем в I веке до н. э.: «Друиды принимают деятельное участие в делах богопочитания, наблюдают за правильностью общественных жертвоприношений, истолковывают все вопросы, относящиеся к религии; к ним же поступает много молодежи для обучения наукам, и вообще они пользуются у галлов большим почетом».

В одной из древнейших древнеирландских саг – «Изгнание сыновей Уснеха» – драматическое событие, крик нерожденной «роковой женщины» Дейрдре в утробе матери, должно быть объяснено с помощью пророческих способностей друида Катбада. После того как произошло это зловещее событие, которое напугало всех присутствующих, будущая мать бросается к друиду и умоляет его объяснить случившееся:

Вы послушайте лучше КатбадаБлагородного[67] и прекрасного,Осененного тайным знанием.А сама я словами ясными…Не могу сказать.[68]

Затем Катбад «положил… ладонь на живот женщины и ощутил трепет под своей ладонью.

– Поистине, это девочка, – сказал он. – Будет имя ее – Дейрдре. И много зла случится из-за нее».