Читаем без скачивания Черный ростовщик - Олег Мушинский

— Думаете, надежное убежище? — спросил Эспада.

— Ох, мне уже все равно, — отозвалась Диана.

Монах не ответил. Эспада встревоженно склонился над ним.

— Я жив, — услышал он слабый шепот. — Только смертельно устал.

— Отдыхайте, я покараулю.

Монах едва слышно вздохнул и затих. Эспада выждал пару секунд и все-таки проверил пульс. Тот слабо, но подтвердил — святой отец пока еще не сдался. Дон Себастьян оглянулся. Диана уже тихонько сопела в углу. Эспада перебрался поближе к выходу. Вода, стекавшая с каменного козырька, тихо барабанила по камням. Один из них, большой и скошенный с одной стороны, показался дону Себастьяну неплохим укрытием. Эспада сбросил на пол плащ, сел, привалился спиной к стене и сам чуть было не уснул.

Чтобы отвлечься от дрёмы, он вытащил пистолет. Вначале аккуратно протер замок платком, потом неторопливо перезарядил оружие. Практически все приходилось делать на ощупь, но у дона Себастьяна был большой опыт. За это время дождь превратился в мелкую изморось, а потом и вовсе прекратился окончательно. Посветлело. Не сильно, но уже можно было различить соседнюю скалу.

Еще через несколько минут в ущелье пожаловали индейцы. Вначале мимо пробежало трое воинов с копьями. Эспада осторожно выглянул из-за камня. При входе в ущелье стояло еще человек десять. У одного в руках был импровизированный фонарь: факел, который он укрывал от непогоды зонтиком с обвисшими полями. Свисающая тряпка защищала пламя от дождя, а тот в свою очередь, промочив ее насквозь, не позволял огню поджечь зонтик. Поддержание столь сложной конструкции в рабочем состоянии требовало полного внимания от факелоносца, но остальные аборигены были настороже и внимательно смотрели по сторонам. Дождавшись, пока первая троица добежит до второго выхода из ущелья, они спокойно двинулись следом, заглядывая по пути в каждую щель.

Эспада медленно выпрямился, вытянул шпагу из ножен и приставил ее к стене, чтобы была под рукой. Мелькнула было мысль, что надо бы разбудить спящих, но Эспада тотчас отказался от этой идеи. В пещере было темно. Достаточно одного неосторожного движения, и на шум тотчас сбегутся все индейцы. Так что оставалось только ждать и молиться, чтобы ни падре, ни Диана не пошевелились во сне.

Индейцы обшарили соседнюю пещеру и спокойно направились дальше. Это в первое укрытие заглядывают осторожно, во второе, в третье. А затем безрезультатность всегда притупляет бдительность. Отсюда и спокойствие, порожденное усталой уверенностью: там, в сто первой щели, тоже ничего и никого нет.

Первый из воинов появился перед входом и остановился, прислушиваясь. Из пещеры не долетало ни звука. Эспада замер. Остальные вроде чуть подотстали, но именно этот индеец стоял слишком неудачно, чтобы можно было быстро и тихо достать его шпагой. Оставалось только пристрелить его, но Эспада не спешил. В таких делах никогда не следовало спешить. С другой стороны, вспышка выстрела могла ослепить индейцев, уже привыкших к этому полумраку, и дать возможность беспрепятственно нанести несколько ударов.

В темноту треугольником вклинился свет. В поле зрения показался второй индеец. Первый повернул к нему голову и вдруг замер как вкопанный. Эспада не услышал ничего. Решив, что это кто-то из спящих пошевелился, он медленно обернулся и похолодел. Темнота по-прежнему надежно укрывала монаха, но на самом краю света вызывающе мерцал яркий блик. Дон Себастьян вначале не понял, что это. Потом сообразил: падре так и не выпустил амулет из рук, и теперь тот, отполированный прежним владельцем чуть ли не до зеркального блеска, посылал последователям дьявольского культа золотые приветствия от их верховного владыки. Свет факела дрожал на ветру, и каждый сполох порождал новый золотой блик.

Резко повернув голову обратно, Эспада едва удержался от выстрела. Оба индейца стояли к нему спиной и что-то высматривали на скале напротив. Тот, что с фонарем, поднял его повыше. То ли увидел, то ли услышал что-то. Эспада тоже пригляделся. Ничего интересного из-за спин воинов видно не было. Индейцы же определенно что-то заметили. Еще какое-то время они провели в полной неподвижности, всматриваясь и вслушиваясь в темноту. Потом первый, видно, уверился в своих подозрениях и плавно, бесшумно побежал в ту сторону. Индеец с импровизированным фонарем едва поспевал за ним, на ходу подавая знаки остальным. Вскоре вся компания скрылась за скалой.

Эспада выдохнул, надел шляпу и пополз в глубь пещеры. Теперь тут снова царил полный мрак, и пришлось пошарить по полу, прежде чем пальцы коснулись жесткой ткани плаща, а затем и золотого диска. Пальцы падре разжались. Эспада спрятал свой трофей во внутренний карман, а потом деликатно растолкал спящего. Сделать это удалось далеко не сразу. Наконец послышался сонный голос монаха:

— А? Что случилось?

— Тише, падре, враги близко.

Монах сел и тихо застонал.

— О боже, как же я устал, — прошептал он. — Неужели опять в дорогу? Где девушка?

— Спит. Насчет дороги — не знаю. Индейцы были здесь, шарили по всем щелям, но потом за каким-то дьяволом бросили это дело и заспешили куда-то. Как думаете, они вернутся?

— Думаю, да, — вздохнул падре. — Хотя это во многом зависит от того, что их вспугнуло. Вообще-то они очень педантичны в таких вопросах.

— Тогда потихоньку ползите к выходу, а я разбужу Диану.

— Хорошо…

Послышался тихий шорох, а потом смущенный шепот падре Доминика:

— Ох, простите, дон Себастьян, но я, кажется, потерял ваше золото. В смысле, тот трофей.

— Все в порядке, он у меня. Ползите.

Снова послышался шорох, медленно смещавшийся к выходу. Диана проснулась мгновенно. Едва дон Себастьян коснулся ее ноги, девушка моментально ее отдернула и чуть было не угодила ему пяткой в нос.

— Кто здесь? — послышался встревоженный шепот.

— Это я. Дон Себастьян.

— Ах, мой спаситель. Тебе не терпится познать мою благодарность?

— Звучит многообещающе, — улыбнулся в темноте Эспада. — Но рядом индейцы, и нам пора опять уносить ноги.

— О, нет! Я не могу больше.

— Я помогу. Поднимайся и обопрись на меня. Ну же.

Девушка с готовностью оперлась на плечо дона Себастьяна, но остановилась, сделав первый же шаг. Еще устраиваясь на ночь, она от усталости заснула прямо во время стягивания обуви и теперь проснулась в одном левом сапоге. Несколько минут ушло на то, чтобы на ощупь найти правый. Потом они кое-как доковыляли до выхода.

Падре Доминик еле держался на ногах. Диана тоже. Эспада, благодаря армейской выучке, оказался в лучшей форме, но и он, по правде говоря, вовсю клевал носом и лишь постоянным усилием воли не позволял себе заснуть. В общем, о еще одном забеге по ночным скалам не могло быть и речи.