Читаем без скачивания Квадрат для покойников - Сергей Арно

Отмассировав живот и грудь Афанасия, он, наконец, замолчал, вытер со лба пот. Склонившись ухом к его носу, послушал что-то, потом пощупал лоб, ущипнул за нос и вдруг резко спихнул недвижимого Афанасия с каталки на пол. Я еле успел отскочить, чтобы не отдавило ноги.

– Нет, не оживет, – сказал он, в сердцах саданув по каталке кулаком. – Зря возился.

– Так что?! – воскликнул я. – Все зря?! Что же он и не оживет?!

– Ты чего орешь? Когда в доме покойник, орать нельзя. Помоги лучше упаковать.

– Может, еще раз попробовать? – предложил я шепотом.

– Да нет, бесполезно. Я уж в точности знаю. Десять лет народ оживляю. Ежели жизнь в нем не циркулирует, значит бесполезно…

– Так, может, еще раз. Нельзя же человека так просто бросать! Ведь до последнего нужно! Может, скорую вызвать?!.. – Я был в отчаянии и нес всякую белиберду.

Казимир Платоныч широко зевнул и потянулся.

– С покойниками, дорогой мой, совсем не то, что с живыми. Но мой покойник впереди, я это точно знаю. Вот он меня прославит! Досадно! Ведь две ночи трудился! У-у, падла!

Казимир Платоныч пихнул неподвижное тело ногой.

– Давай упакуем его, а то уже шесть часов. Херонов за отработанным покойником прибыть должен.

Эсстерлис принес рулон бумаги, и мы вместе завернули в нее останки недооживленного Собирателя. Мне было очень грустно, я был уверен в том, что Собиратель оживет, и сейчас огорчился неуспехом. Как раз тогда, когда мы уже упаковали отработанного покойника, в дверь раздался звонок.

– Это Херонов, как всегда пунктуален.

Казимир Платоныч пошел открывать и скоро вернулся вместе с карликом.

– Этот, что ли? – спросил карлик хриплым низким голосом. – Не ожил?

– Не ожил, – подтвердил Казимир Платоныч.

– В окошко опять не вылезет? – прохрипел карлик, ухмыльнувшись. – Все не соберусь окошко это заколотить, под него ребятишки гроб приспособили для обозрения. Шантропа! Да и мне покойнее будет, чтобы в случае чего они только через мой труп уходили. Зря я их сторожу, что ли?

– Ты что-то совсем голос потерял. Болеешь?

– Да простудился, на спине этих ношу, а они… бр-р, холодные. Насморк хронический. Нужно, конечно, подкладывать что-нибудь теплое, да забываю все время… О! А это кто у тебя, Казимир?

Я стоял в стороне, и карлик, до сих пор меня не замечавший, повернулся и смотрел на меня, прищурившись.

– Квартирант. Познакомьтесь.

Я пожал его маленькую заскорузлую ручку.

– Помогает, что ли? – спросил он Казимира Платоныча.

– Да, старею, – Казимир Платоныч провел по волосам.

– Ну, пойду я, а не то народ на работу повалит – не развернешься с покойником.

Он присел, ловко вскинул труп на спину и, насвистывая уже знакомую мне по первому выносу тела мелодию, в которой я, наконец, узнал танец "Маленьких лебедей", вышел из комнаты.

– Утро уже, спать буду, – сказал Казимир Платоныч, когда входная дверь хлопнула.

Вымотавшись за ночь, я продолжал стоять у каталки в потускневшем от дневного света луче сильной лампы, глядя на дверь, за которой скрылся Херонов со своей ношей.

Казимир Платоныч забрался на первую попавшуюся каталку и, с грохотом сбросив ботинки на пол, не раздеваясь, лег и подложил кулак под голову. Падение башмаков вывело меня из оцепенения. Я посмотрел на Эсстерлиса. Тот широко, со стоном зевнул.

– Ну все. На сегодня хватит, можешь спать идти. Или вон, если есть желание, каталку какую хочешь обживай…

– Да нет, пожалуй, я у себя…

Распрощавшись, я вышел от Эсстерлиса. В прихожей, оперевшись на лом, стояла старуха, подглядывавшая ночью ко мне в окно, и безмолвно вдумчиво глядела в стену. Я кивнул ей в знак приветствия и поторопился шмыгнуть в свою комнату.

Первое, что бросилось мне в глаза, это сходство моей комнаты с гробом. Наблюдение это меня огорчило, я взял мухобойку и как всегда перед сном стал охотиться на крылатых насекомых, которых от Эсстерлиса опять налетало в мой "гробик" великое множество.

Глава 14

Не знаю, сколько я спал, должно быть, недолго. Разбудили меня голоса и шум в прихожей. Некоторое время я лежал в постели, спросонья не понимая, что происходит. Возбужденные голоса (много голосов) спорили, перебивая друг друга. Этот гвалт время от времени покрывал возмущенный крик Эсстерлиса. Только его одного узнавал и выделял мой слух.

Наконец, придя в себя окончательно и немало встревожившись столпотворением в прихожей, я вскочил и стал одеваться. Сегодняшняя ночь с оживлением покойника была еще свежа в памяти, я вспомнил ее и ужаснулся…

Одевшись, я не сразу открыл дверь, а минутку постоял, набираясь смелости. Я был уверен, что узнаю сейчас что-то важное и, быть может, неприятное. Вздохнув, я отодвинул задвижку и выглянул за дверь.

Прихожая кишела народом. Среди лиц гражданских заметил я и двух милиционеров. Дверь на лестницу была распахнута, и оттуда прибывали все новые и новые люди с любопытствующими и испуганными выражениями лиц.

– Безобразие! Это надо ж… Не успел выписаться, а снова!..

– Слабая медицина у нас!..

– Совсем шизиков распустили!.. Этак они не только трупов… Этак они и живых!..

Гомонили разобравшиеся, не разобравшиеся перешептывались и переглядывались. Двое граждан в белых халатах и в белых же колпаках стояли особняком в качестве наблюдателей. С большого зеркала было содрано покрывало, и оно зрительно увеличивало пространство и столпотворение в нем. У двери в свою комнату возвышался над всеми Эсстерлис и дикими, непонимающими глазами смотрел на народ.

– Этак он весь город холерой перезаразит! – перекрикивая всеобщий шум, неожиданно выкрикнула полная дама и махнула над головой красным зонтиком. – Душегуб!!

– Эх, слабая у нас медицина, – сказала мне престарелая женщина в домашнем халате, в бигуди на крашеной голове. – Разве ж вылечат?

В ответ я пожал плечами.

Милиционер в чине лейтенанта стоял возле Эсстерлиса и что-то тихо сдержанно ему растолковывал. Рядом с ними стоял курносый мужчина и, опираясь на древко косы, сдвинув от напряжения брови, внимательно глядел на Эсстерлиса. Второй милиционер в чине сержанта ходил между народом, как мне сначала показалось, бесцельно. То в одну сторону наметится, то вдруг резко изменит курс… Наконец, я понял, что уходит он от старухи в каске, следовавшей за ним неотступно.

– Да не отдам я тебе лом! Ты же лейтенанта Едронина зашибить могла!! – наконец воскликнул сержант, обернувшись к старухе. – Не отдам! Ведь ты ж ему башку проломить…

– Я не сумасшедший!! – вдруг громко, перекричав всех, воскликнул Эсстерлис и яростно топнул в пол ногой.

Разговоры сразу смолкли, все со страхом посмотрели на крикуна.