Читаем без скачивания Игра без ставок - Николай Андреев

— Спасибо, хэллец. Ты всё-таки остался собой… — благодарно кивнул Анкх.

Крылья, вспыхнув, пропали, глаза закрылись, и обессиленное тело начало заваливаться назад. Хорошо, что Сиг и Альфред подоспели вовремя, подхватив на руки потерявшего сознание ангела.

— Я этих, — Палач, похоже, имел в виду застывших стражников. — Удержу ещё немного. Только вот они вскоре проснутся, вспомнят, что здесь произошло, — и бросятся вас искать. Так что уносите ноги. А я… Я здесь останусь. Как тогда, в той, нормальной жизни.

Глядя на этого паренька, волею судеб ставшего хранителем Равновесия, хотелось… плакать и смеяться одновременно. Уставший, чувствовавший груз тысяч лет и сотен убитых созданий, Палач так молодецки храбрился, пытаясь показать, что он всё сможет, справится, что пойдёт против Равновесия, против своего предназначения…

— Спасибо! — Шаартан первым нашёл, что сказать — а менее чем через один удар сердца уже мчался по направлению к порту, каким-то чудом успевая обходить застывших стражников.

Некроманта всё пытался догнать Стефан Айсер, понявший, что пора выполнять свой излюблённый «манёвр номер ноль» — «делать ноги». Кнехты Белого Ордена, не чувствуя тяжести Анкха, подхваченного под руки, следовали несколько позади алхимика.

А вслед им смотрел Палач — смотрел и… плакал. Сверкавшие на солнце слёзы падали на землю, руки сжимались в кулаки, а сердце всё рвалось и рвалось прочь из груди, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Лезвие двуручника начало подрагивать, рукоятка поднялась в воздух, наполнившийся серовато-красным дымом…

Прошлое, та единственная ниточка, что соединяла хранителя Равновесия и даже не личность — лишь её призрак — былого хэлльца Пауля Свордера. Во взгляде Палача, направленном на «просыпавшийся» меч, пробуждалась былая гордость, былая ярость, былая храбрость и бесшабашность.

— Мы ещё посмотрим, кто — кого, — сквозь зубы сказал… Палач? Нет, Пауль Свордер вновь бился за этот мир и за своё место в нём…

— А вам не кажется, что мы уже достаточно побегали? — Шаартан, запыхавшийся, подвернувший правую ногу и едва не сломавший в ходе очередного «манёвра» левую, наконец-то решил остановиться и осмотреться.

И, надо сказать, осмотр дал явно не худшие результаты. Выглядывая из очередного закутка, где-то рядом с портом (здесь до невозможности погано пахло тухлой рыбой, но ещё не ощущался запах океана), некромант не заметил ни одного стражника или подозрительного типа. Ну разве если считать таковым выпучившего глаза Стефана Айсера, задыхавшегося после бега, хрипевшего громче, чем орёт морской лев. Или если странным назвать кого-нибудь из кнехтов Белого Ордена, как зеницу ока оберегавших так и не пришедшего в себя Анкха. Ангел, похоже, беззастенчиво спал, имея наглость даже храпеть во сне.

— Мне бы так, — завистливо произнёс Сигизмунд, кряхтя. — Невесомым-то ангела не назовёшь, знаете ли…

— Сиг, не жалуйся, Анкх спас нас, и наш долг, — с нажимом начал говорить Альфред, но друг его перебил.

— Да знаю я, знаю. Уже и сказать ничего нельзя, — шумно вздохнул Сигизмунд.

— Что будем делать дальше? — некромант уже успел отдышаться, осмотреться и обмозговать сложившуюся ситуацию. — Вроде никого нет из стражников поблизости. Да и люди как-то не особо волнуются. Пожар… У меня бы дома! Эх!

Некромант покачал головой. Да, у него бы дома… Но где сейчас этот дом? В далёкой дали, иначе и не скажешь. Нет, даже в недосягаемой дали — потерян дом Шаартаном. Навсегда потерян. Этого уже не изменить.

— А может, в таверну какую-нибудь податься, а? — с надеждой спросил Альфред, но, глядя на враз посеревшее лицо Сигизмунда, понурил голову.

— Угу. Вваливаются, значит, в таверну пятеро человек, потрёпанные, грязные, усталые, причём один из этой пятёрки то ли спит, то ли потерял сознание. А в городе — пожар, а в городе — облава. Альф, вот ты когда-нибудь будешь думать головой? Своей головой, а не моей! — кнехт собрал свои последние силы в кулак, который и показал (весьма выразительно, между прочим) другу. — Может быть, кто-нибудь ещё придумает…

— В порт… Там… Друзья на корабле… «Кукша»… Корабль… «Кукша»… — сквозь сон бормотал Анкх. Только вот… как-то вовремя ему такой сон приснился.

— Слышали? Ангел…

— Бредит ангел, вот что я вам скажу, — прогнусавил Стефан Айсер.

— Кто-нибудь из вас, кнехты, поищите в порту эту… или этого «Кукшу», — уверенным тоном, не терпящим ни малейшего возражения, произнёс Шаартан. — Может, хэвенец нас слышит, может… Всё может быть. Это наш единственный шанс! Давайте, кнехты, разбирайтесь, кто пойдёт искать корабль! Время дорого!

— А почему оба не могут…

— А потому что если обоих схватят, то это будет хуже, чем если схватят только одного из вас, — нетерпеливо, но всё же глубокомысленно изрёк некромант.

— Тогда… я пойду, — Сигизмунд кивнул Альфреду. — Во всяком случае, мне будет проще, чем Альфу. И, кстати, некромант… Когда мы выберемся отсюда, я тебе всё припомню.

— Те, кто говорил со мной подобным тоном, вскоре становились моими «клиентами», — ухмыльнулся Шаартан, и надо сказать, что ухмылка эта вышла весьма и весьма плотоядной и красочной.

— Мы ещё посмотрим, кто чьим клиентом станет, знаете ли, — коротко хохотнул Сигизмунд и направился прочь из закутка.

Все остальные (кроме Анкха, конечно) проводили взглядами смельчака, а через какое-то мгновенье вновь продолжили «разбор бегов».

— И что прикажете делать, а? — первым нарушил молчание Стефан. — Да, найдём мы этот кораблик, «Кукшу». А на какие деньги мы купим себе там место? А не выдадут ли страже нас матросы? Я понимаю, у ангела там друзья и всё такое прочее. Но… но даже друзья предают, а привычный мир рушится за один-единственный миг. Я знаю, о чём говорю, уж поверьте мне…

Мирок Шварца рушился, погребаемый под горами, континентами, целыми планетами «чёрной пыли»…

И пусть скажут, что Стефан Айсер появился много позже, через лет шесть-семь… Нет! Именно в тот день, день смерти гениального творца Бертольда, появился на свет боязливый, сомневающийся, мятущийся, потерявший веру в себя и в мир вокруг Стефан. И именно в тот день, казалось, навсегда пропал огонь в глазах алхимика. Блёклый, водянистый взгляд — вместо пламени мысли, отражения души. Их нельзя было сравнить: ведь как можно сравнивать гнилое болото, смердящее в жару и покрывающееся кромкой льда в холода, с ярко горящей звездой, немеркнущей, и негасимой? Попробуйте, но смею уверить: не получится!

Бертольд (а может, его стоит уже называть Стефаном?) переродился за одну ночь…

Свет полной луны проникал в комнатку через круглое окно у самого потолка, падая прямо на лицо Шварца. Полночь уже давно миновала, а сон всё не шёл — да и не до сна было. Сотни, тысячи, миллионы, эоны мыслей роились в голове молодого алхимика. Представлялись накрываемые огненными цветками взрывов «чёрной пыли» люди, дома, города, целые, континенты — таким, наверное, был Разрыв трёх миров тысячу лет назад. И всё это произошло из-за него, Бертольда. Какой-то простой порошок, созданный, чтобы доказать, что он, Шварц, способен творить! Но доказать (и доказать прекрасно!) удалось лишь то, что он, Шварц, умеет разрушать, убивать, нести боль…

Вновь и вновь Бертольд возвращался мысленно к картинам разрушения и смерти — тем самым парень копил злость, ярость, которые уже, в свою очередь, должны были придать достаточно уверенности для задуманного поступка. Пожары и взрывы, страдания и гибель, войны, разрушения, смута — вот что было топливом для костра, на котором варился котелок с храбростью Шварца. И к утру, вместе с первыми лучами солнца, этот котелок вскипел.

Стараясь не подавать вида, что он кое-что решил предпринять, Бертольд старался вести себя как обычно. Трудился у алхимической печи, выделывал головокружительные па вокруг склянок и реторт. Словно музыкант, искавший идеальную виолончель, или художник, желавший найти «истинный цвет», перебирал баночки и мешочки с разнообразнейшими реагентами и катализаторами.

Дэмн иногда заходил в лабораторию, наблюдал с ухмылкой за Бертольдом, удовлетворённо кивал, глядя на то, как ладно спорилась работа у алхимика, а после уходил.

«Ухмыляйся, ухмыляйся, недолго радоваться осталось!» — злорадно думал Шварц, готовя «сюрпризик» для Алармуса.

Одинокий путник миновал городские ворота, провожаемый взглядами любопытных стражников: редко кто платил пошлину, совершено не торгуясь и не жалуясь. Служивые лишь удивлённо пожимали плечами да чесали языками, обсуждая эту невидаль, — а назавтра уже позабыли про это, обсуждая следующего «странника».

А наутро по городу разошлась весть, что «добропорядочный гражданин» Алармус Дэмн и семнадцать его подмастерьев угорели в лаборатории. Похоже, не рассчитали количество реагентов для очередного состава: все, кто был в то время в здании, погибли. Единственно, не смогли найти тела одного паренька, работавшего с недавних пор у Алармуса, хотя, по рассказам знающих людей, этот парень практически не отлучался с работы…