Читаем без скачивания Четыре сестры-королевы - Шерри Джонс

Как Бланка и предсказывала, Людовик и Роберт прибыли в Париж ровно через две недели после начала своего путешествия, в вонючих одеждах, с покрытыми грязью ногами. Сорочка Роберта провисла почти до коленей, тело исхудало еще сильней; Маргарита видит проступающий за осунувшимся лицом череп. Ноги Людовика потрескались и распухли, но он шагает беспечно, будто по пути домой танцевал на облаке. Его глаза прямо-таки искрятся внутренним огнем.

– Милая, – говорит он, когда Маргарита встречает его в большом зале.

Он протягивает к ней руки, но глаза его бегают в поисках Бланки. От него необъяснимо пахнет капустой. Маргарита ловко уворачивается от его объятий, хватает за руки и тянет за собой по лестнице на балкон, где запланирована церемония. На королеве шафрановый корсаж и никаких драгоценностей, кроме короны, тем самым создается удивительный баланс между королевским величием и подобающей случаю простотой. Зрители толпятся на площади, по всему пути к собору Парижской Богоматери, где строители западных башен шикают с лесов на празднующих. Люди около дворца вопят, на светящихся лицах нетерпение. Людовик целует Маргариту, вызывая одобрительные возгласы, после чего поднимает ларец на всеобщее обозрение. Забыв про исходящий от мужа запах, Маргарита улыбается теплоте в его глазах. Это не тот Людовик, которого она оставила в Сансе. Она оборачивается к его духовнику, стоящему чуть ниже; отец Жоффрей подмигивает ей.

А потом, когда кажется, что крики уже не могут усилиться, на балкон выходит Бланка в некрашеном простом платье и светлом платке, без белил и румян на лице. Маргарита не может отвести взора и не верит своим глазам: хоть Бланка и довольно стара – белила скрывают морщины, – но все еще недурна. Немудрено, что в свое время она славилась своей красотой. И тем не менее она остается все той же Белой Королевой. Толпа ревет. Королева-мать раскидывает руки в стороны, чтобы обнять сына, протягивает их вперед – и отодвигает Маргариту в сторону.

– Как мать вашего самого благочестивого короля, я могу себе представить скорбь Девы Марии, когда ее сын принял муки на кресте! – кричит Бланка. – Святой Терновый венец напоминает нам о ее муке, как и о Его, принятой ради наших грехов.

Маргарита сжимает губы, иначе у нее бы отвисла челюсть. Сравнивая себя с Девой Марией, Бланка погрузилась в новые глубины. Молодая королева смотрит на свое желтое платье, столь нескромное рядом с одеянием королевы-матери – оно могло бы показаться сшитым из чистого золота.

– Мой сын и я приобрели этот венец, а скоро прибудет часть Истинного Креста, ради многих благ, которые они принесут Франции, – произносит Бланка. – Они добавят славы нашей стране и сделают Париж Новым Иерусалимом.

Новым Иерусалимом! Нет, эта женщина – просто бриллиант. Неужели это та самая Бланка, которая ругала ее по поводу цены реликвии? Теперь, очевидно, Терновый венец стал лучшим приобретением, какое королевство когда-либо делало, – и благодарить за это надо Бланку с Людовиком.

А Маргариту задвинули, оттерли в сторону, причем публично. Все видят, как Бланка вышла вперед, и заметили, как съежилась Маргарита подобно наказанному ребенку. Раньше Белая Королева скрывала свое презрение за фальшивыми улыбками и заботливыми словами, но сегодня она показывает миру, что правит как королева, а ее невестка – никто.

Маргарита направляется в свои покои в расстроенных чувствах, подавляя слезы. На столе она находит письмо от Элеоноры с сообщением – о, как жестоко! – что та родила сына.

«Мы назвали его Эдуардом, в честь Эдуарда Исповедника. Прекрасный малыш, крепкий и здоровый».

Строчки расплываются, слезы мешают написать поздравление, чернила размазываются. Маргарита швыряет перо через комнату. Как, должно быть, торжествует Элеонора! И все же, если это состязание, оно не вполне честное: сестра имела преимущество – ревнивая свекровь не ставила ей палки в колеса. Мать Генриха – Иза-белла Ангулемская, ныне графиня Лузиньянская, живет на другом берегу пролива. Вот бы и Бланка уехала!

Маргарита лежит на кровати. Теперь ее будущее в руках папы Григория – который как никогда хочет угодить Бланке. Его успех в войне со Священной Римской империей зависит от французской поддержки. Помощь ее отца в борьбе с катарами теперь для папы Григория не значит ничего, так как отец не может выделить ни единого рыцаря для войны с Фридрихом. Папа удовлетворит запрос Белой Королевы. Тулуза захватит Прованс и прогонит родителей или засадит в темницу. Элеонора, не имеющая прав на наследство, утратит то малое уважение, которым пользуется в Англии. Санча и Беатриса не выйдут замуж за королей – хорошо, если выскочат за малозначительных графов. Она явно подвела свою семью.

Обессилев от слез, Маргарита проваливается в глубокий сон без сновидений. Она просыпается, ощутив на губах чью-то ладонь, не дающую вскрикнуть, и видит над собой чье-то лицо.

– Ш-ш-ш, – шепчет Людовик. – Ни звука, а то твои фрейлины побегут будить мою мать. Пора, Маргарита! Сегодня ночью, во время моих молений с отцом Жоффреем, Господь говорил со мной. Хвала Господу! Он готов благословить нас наследником.

Санча

Проклятие красоты

Экс-ан-Прованс, 1239 год

Возраст – 11 лет

Раймунд Тулузский облизывает губы. Санча начинает реветь. Мама хмурится, но та орет только громче.

– Тебе одиннадцать лет – почти женщина. – Мама оттаскивает дочь от игры в лису и гусей, которой увлеклись дети. – Твои сестры прошли это испытание, сумеешь и ты.

Но она – не «сестры». Маргарита и Элеонора хотели стать королевами. А Раймунд Тулузский никакой не король, а уродина с жадными глазами. Беатриса закрывает рукой грудь, но мама качает головой. Девочка смотрит на мать. Разве это не тот людоед, который нападал на их château в Эксе, когда мама лежала внутри, давая жизнь Санче и моля Бога о защите? «От страха перед Тулузом у Санчи мозги съехали», – часто смеялась над сестрой Элеонора.

Она вовсе не такая тупая, как они думают. Может быть, не столь остроумная, как они, но соображает очень даже неплохо. Когда Ромео нашел соляные копи и папа плясал от радости, Санча грызла ногти. Соль чрезвычайно дорога, поскольку редка. «Теперь все вознамерятся захватить нас», – ворчала она. Папа тогда лишь посмеялся – а что вышло? Ступор Мунди послал на них войска, а Белая Королева отправила Тулуза жениться на Санче. Бланка Кастильская как никогда хочет завладеть Провансом, но больше не может платить Тулузу за нападения, потому что французы потратили все свои ливры на Терновый венец и Истинный Крест.

А Санча не будет ни за кого выходить замуж – так и заявила маме. Она уже вышла за Иисуса. Пообещала себя Ему в прекрасном сне. Хотя никто ей не поверил. Месяц назад она снова просила родителей отправить ее в монастырь, но мама только посмеялась. «Твоя красота – твое проклятие», – сказала она. Санча больше не может с этим мириться. Когда столько мужчин хотят ее руки, ей негде укрыться. Семья – самое важное, чего бы Санча ни желала. Мама говорит, что семья прежде всего.