Читаем без скачивания Презент от нашего ствола - Сергей Зверев

– Старик говорил – восемь трупов, – напомнил поручик.

– Они сказали, этого не может быть, потому что не может быть никогда. В отряде каждый человек на виду. Бесследное исчезновение хотя бы одного из них – чрезвычайное происшествие. Если бы пропало восемь – была бы вселенская катастрофа.

– Тогда что это?

– Они сказали, какая-то провокация. Просили задержать старика до завтрашнего дня, должен прилететь их человек, чтобы провести допрос. Сегодня не может, а завтра прилетит.

Росиньский подумал, что у него будет прекрасная возможность познакомиться с настоящим громовцем. Ведь прилетит, конечно, один из офицеров, и если поручик сможет произвести на него должное впечатление, то будет кому замолвить словечко перед бригадным генералом, командовавшим элитным спецназом.

– Задержать не проблема. Задержим, – сказал вслух поручик. – Однако старик больше похож на человека, который просто хочет заработать, чем на провокатора.

– Внешность, Мечик, бывает обманчивой, – поучительно сказал командир «Белого орла».

– Вы правы, господин подполковник, – легко согласился Росиньский.

В это время запищал спутниковый телефон подполковника. Подполковник Леонович посмотрел на высветившийся номер и воскликнул:

– Ого! Соседям англичанам что-то от нас понадобилось!

Нажав кнопку ответа и обменявшись приветствиями, он стал слушать. Чем больше слушал подполковник, тем больше вытягивалось его и так длинное лицо. Попрощавшись, он положил телефон на стол и сказал Росиньскому:

– Час от часу не легче. В британский госпиталь доставлен раненый в тяжелом состоянии, без сознания. В польской форме. А на шевроне знаешь что изображено?

Росиньский молча указал на лоскут, лежавший на столе у командира базы, и вопросительно посмотрел на Леоновича.

– Да! – подтвердил тот. – Представь себе! Как выразился этот высокомерный тип, на шевроне белая птица, оседлавшая молнию. Нет, громовцы пускай сами разбираются и с живыми, и с мертвыми, со своими или с чужими. Это задачка не для меня. У меня своих забот полно.

– Можно я съезжу в госпиталь к англичанам? – встрепенулся Росиньский. – Разрешите, пан подполковник.

– Полагаешь, что сможешь разгадать загадку? – иронически спросил Леонович.

– Нет, но очень хотелось бы, – честно ответил поручик.

– Ладно. Поезжай.

– Слушаюсь, пан подполковник!

29

В модуле, соседствовавшем с операционным блоком, хирург Джефферсон отходил от трехчасовой операции, которую он делал поляку, доставленному в британский военный госпиталь в Мазари-Шарифе.

– Роджер, – сказал он своему ассистенту, недавнему выпускнику медицинской школы Королевского свободного университета в Лондоне, – по-моему, мы заслужили право на несколько глотков виски.

– Сэр, я думаю, что вы заслужили нечто большее, чем глоток виски. Ведь вы спасли этому человеку жизнь, – отозвался ассистент, положивший затекшие ноги на открытое окно модуля. – Я восхищен.

– Да, случай не банальный, – согласился хирург. – Хотя в моей практике бывали случаи и посложней.

– Сэр, вы точно вытащили его с того света. Я восхищен.

– Но не без вашей помощи, коллега. Должен вам заметить, вы грамотно действовали, – похвалил Джефферсон вчерашнего студента.

– Спасибо, сэр. Я очень польщен вашей оценкой. У меня было совсем немного практики, и я никогда не имел дела с огнестрельными ранениями.

– Это дело наживное. Если вы задержитесь здесь хотя бы на год, практики у вас будет более чем достаточно. Моджахеды позаботятся об этом. Они будут рады помочь вашему профессиональному становлению. Так как насчет виски?

– Спасибо, сэр. Но я воздержусь, – отказался ассистент. – Выпью лучше колы.

– Заботитесь о здоровье? Похвально, – прокомментировал хирург, заполнив высокий стакан на одну треть напитком соломенного цвета и бросив в него два кусочка льда. – Однако должен вам заметить, коллега, я не уверен в том, что хорошее виски в умеренных количествах более вредно, нежели ваша кола. Мне кажется, оно полезней.

Джефферсон отхлебнул из стакана и, умиротворенно прикрыв темные веки, выделявшиеся на его бледном лице, откинулся на спинку кресла.

– Вероятно, вы правы, сэр. Но у меня есть причины воздерживаться от алкоголя, – отозвался после паузы Роджер.

– Дурная наследственность? – с нескрываемой иронией предположил хирург.

– Вы правы, сэр. Мой родной дедушка умер в белой горячке, – признался молодой врач, бросив быстрый взгляд на Джефферсона.

– А что отец? – уже серьезно спросил хирург у своего помощника.

– Отец, слава богу, жив и здоров. Насмотревшись в детстве на родителя, он ни разу в жизни не брал в рот даже пива. И меня воспитал в том же духе.

– Запугал, значит.

– Отчасти запугал. Но, думаю, мне это на пользу.

– А вот это главное, – заметил Джефферсон. – Эффект плацебо, когда мы считаем ту или иную вещь полезной для себя, – великое дело. Я, например, абсолютно уверен в полезности для моего организма одного-двух стаканчиков виски каждый день, вы считаете полезным для себя колу – и оба мы благоденствуем и чувствуем себя комфортно. А чувство комфорта – основная доминанта здоровья.

В дверь осторожно постучали.

– Войдите, – разрешил хирург и сделал большой глоток.

На пороге появилась медсестра в белом халате, но с непокрытой головой.

– Что еще случилось, Маргарет? – спросил Джефферсон, с удовольствием глядя на свежее личико медсестры, обрамленное чудными каштановыми волосами. – Какого еще поляка с проникающими ранениями в грудную и брюшную полость привезли на нашу голову?

– Можете спокойно допивать ваше виски, мистер, – несколько более игриво, чем полагалось бы ей по статусу, ответила медсестра, стреляя выразительными карими глазками в сторону стажера. – Действительно, появился еще один поляк, но совершенно целый и без каких-либо изъянов.

Ассистент хирурга, уставившийся было на медсестру, вновь отвернулся к окну.

– Ты утверждаешь столь безапелляционно, – улыбнулся Джефферсон. – Я надеюсь, ты лично убедилась в отсутствии изъянов?

– Насколько мне это было доступно, – сказала медсестра, озарив свое лицо озорной улыбкой.

– Он молод?

– Да, сэр!

– Симпатичен?

– О да, сэр!

– Тогда займись им сама. Хирург, я так полагаю, ему пока не нужен?

– Увы, сэр. Именно хирург ему и нужен. То есть не вообще хирург, а именно вы.

– Не понимаю, Маргарет, зачем я ему сдался?

– Мистер Джефферсон, не делайте, пожалуйста, вид, что вы старше, чем есть на самом деле. Старческое слабоумие, атеросклероз и прочие радости геронтологов вам еще не грозят, – кокетливо и опять на грани дозволенного пожурила медсестра хирурга.

– После таких слов, Маргарет, я чувствую прилив сил, – сделав грозный вид, сообщил Джефферсон. – И не только духовных.

– Так я вам и поверила. Вы уже не первый раз обнадеживаете бедную девушку и каждый раз обманываете ее ожидания. Я вам уже не верю, – рассмеялась Маргарет, а потом добавила: – Однако поляк ждет.

– Он хочет поговорить о своем соотечественнике?

– Вы угадали, сэр.

– Пусть войдет.

Медсестра закрыла за собой дверь, и через несколько секунд в модуль вошел поручик Росиньский.

Представившись, поручик поинтересовался, есть ли возможность побеседовать с раненым, доставленным в британский госпиталь в польской форме.

– У вас неплохой английский, – сделал комплимент хирург Джефферсон молодому польскому офицеру. – Говорите бегло и почти без акцента.

– Я филолог по первому образованию, – пояснил Росиньский. – Во время учебы трижды приезжал в Великобританию, в общей сложности провел там около года.

– На стажировке? – спросил ассистент Роджер.

– Нет. На сельскохозяйственных работах. Клубника, черешня, кукуруза.

– Я тоже работал на каникулах в отцовском магазине, – сообщил Роджер.

– Обычное дело, – подтвердил Джефферсон. – Студенты, как правило, где-нибудь подрабатывают. Должен вас порадовать – если не произойдет ничего из ряда вон выходящего, ваш соотечественник будет жить. Думаю даже, что ранения не окажут существенного влияния на его привычный образ жизни. У вашего земляка очень крепкий организм. Очень крепкий. Хотя, конечно, если бы он еще несколько часов не получил квалифицированной медицинской помощи, ситуация вполне могла стать фатальной.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил поручик. – Скажите, с ним можно побеседовать?

– Длинного разговора у вас не получится в любом случае. Сейчас он отходит от общего наркоза, а поскольку перед операцией был без сознания и бредил, то маловероятно, что он будет иметь сейчас абсолютно ясную голову. Ну и потом, когда ваш земляк отойдет от наркоза, мы вынуждены будем почти сразу вколоть ему наркотик, чтобы предотвратить болевой шок. Возможно, минута-другая у вас будет. Присядьте. Хотите виски?

– Спасибо, от виски воздержусь, – отказался поручик. – У нас не приветствуется увлечение алкоголем на службе.